– О каком еще друге?

– Его зовут Андрей Вершинин. Помните такого?

– Конечно, помню… А… что вы хотите про него узнать?

– Видите ли, он мне кое-что должен. Но я никак не могу его отыскать. Дома он не ночевал. В университете тоже не появлялся. Как вы думаете, где он может быть?

– Я не знаю.

– Жаль. – Толстяк аккуратно сложил счастливую купюру и сделал вид, что хочет убрать ее в карман.

При виде ускользающего счастья сердце Давыдова дрогнуло, и он выпалил:

– Постойте. Подождите! У нас есть дом в Абрамовке. Дом старый, в нем никто не живет. Пару-тройку лет назад мы постоянно там зависали. Возили туда девчонок, удили рыбу в озере. ну и все такое.

– Значит, дом в Абрамовке? – Маг прищурил прозрачные и холодные, как родниковая вода, глаза. – Думаете, он там?

Мишаня натянуто улыбнулся и сказал с деланым весельем:

– У него есть ключ. Это раз. И это очень хорошее место, чтобы прятаться от кредиторов. Это два.

– Вижу, у вас уже был подобный опыт, – улыбнулся авгур. – Будьте добры, назовите мне точный адрес дома.

Давыдов назвал. И даже объяснил, как удобнее до него доехать.

Толстяк выслушал и кивнул:

– Что ж. Думаю, есть смысл проверить ваше предположение. – После чего протянул стодолларовую бумажку Давыдову. – Держите, она ваша. Кстати, счастливая купюра не только приносит удачу, но и исполняет желания. Поэтому будьте с ней крайне осторожны.

– Клянусь, что буду осторожен! – выпалил Мишаня, схватив купюру. И добавил для пущей убедительности: – Чтоб я сдох!

В тот же миг лицо Давыдова дернулось и побелело. Выпустив из пальцев купюру, он схватился за сердце, судорожно хватанул воздух ртом, покачнулся и рухнул на асфальт.

Авгур бросил на распростертое у его ног тело неприязненный взгляд и презрительно вымолвил:

– Сарги. Ничтожные рабы ничтожных желаний!

Затем протянул пухлую руку. Счастливая купюра, лежащая на асфальте, шевельнулась и превратилась в большую бабочку. Взмахнув крыльями, она вспорхнула и перелетела на ладонь мага.

Он осторожно погладил бабочку двумя пальцами. На одном из крылышек у нее угадывался выпученный глаз Бенджамина Франклина, а на другом – надпись: «In God We Trust». Маг легонько провел над бабочкой ладонью, и она снова превратилась в купюру.

Соил сложил купюру пополам и сунул ее во внутренний карман пиджака. Затем повернулся и неторопливой, беззаботной походкой зашагал прочь от клуба.

36 часов до открытия Заповедных Врат

Войдя в кабинет шефа «Линии», рыцарь Гармата остановился на пороге. В кресле у окна сидел человек. Был он невысок, плотен, широкоплеч и одет в мятый потертый плащ. На голове – кепка, в руке, лежащей на подлокотнике кресла, – дезинтегратор, похожий на автоматический пистолет. Взгляд жесткий, колючий, подозрительный.

– Приветствую тебя, регистратор, – спокойно сказал Гармата и склонил голову в легком поклоне.

Регистратор прищурил светло-голубые неприветливые глаза и сухо осведомился:

– Я тебя знаю?

– Не думаю, – покачал головой рыцарь. – Хотя несколько часов назад мы столкнулись в коридоре, когда я выходил отсюда.

Регистратор всмотрелся в худое лицо рыцаря пристальнее.

– Да, помню, – сказал он. – Ты похож на лагорийца. Тот приподнял голову и гордо проговорил:

– Меня зовут Гармата. Я рыцарь.

– Ясно. – Регистратор слегка расслабился. – Меня называй Чигуром. Или Владимиром Ивановичем. Садись где удобнее.

Гармата сел на небольшой кожаный диванчик.

– От Хороса вестей нет? – осведомился он. Владимир Иванович покачал головой:

– Нет. Эти ублюдки отлично все рассчитали. Сперва обезглавили «Линию», подключившись к «горячей связи» и вызвав Хороса в Лагор. Потом устроили кавардак на проспекте Вернадского, узнав, что у нас там барахлит корректировка. Ну а потом, когда в офисе осталось всего несколько сотрудников, напали и отняли у студента перстень. – Чигур замолчал. Потом облизнул сухие губы и мрачно добавил: – Я бы отрезал себе руку, если бы знал, что это хоть что-то исправит.

Вдруг воздух посреди комнаты слегка замерцал. Чигур мгновенно вскинул дезинтегратор и прицелился в густеющее, мерцающее всеми цветами радуги облако. Мерцание продолжалось еще несколько секунд, а потом на облаке появилось едва различимое изображение человеческого лица.

– Хорос! – взволнованно воскликнул Чигур, весь подавшись вперед.

Лицо на облаке открыло глаза.

– Здравствуй, Володя, – проговорил негромкий, словно бы издалека звучащий голос. Шеф перевел взгляд на рыцаря: – Здравствуй и ты, Гармата.

– Шеф, как вы.

– Мне трудно поддерживать ментальную связь, – перебил регистратора Хорос все таким же негромким, спокойным голосом. – Видимо, мой мозг сильно поврежден.

– Мозг поврежден? – Чигур нахмурился. – Где вы сейчас, шеф?

– У своих старых друзей… Тело мое мертво, но мои друзья изо всех сил пытаются реанимировать его.

– У них получится?

– Не знаю. У меня мало времени, Володя. Прежде всего запомните, что Андрей Вершинин ни в чем не виноват. Авгур стер ему память, а затем хитростью выманил перстень.

– Шеф, мы…

– Не перебивай. Менерих и авгур ищут его.

– Зачем? Ведь перстень уже у них!

– Я не смог разгадать их замысел. Но Вершинин им нужен, очень нужен.

Тут Гармата, все это время ошарашено молчавший, сказал:

– Поздно, Хорос.

Шеф «Линии» посмотрел на рыцаря:

– Что значит поздно?

– Андрея казнили. Сбросили с Башни в глубокий ров.

– Что? – хрипло переспросил Чигур. – Какой еще, с чертям собачьим, ров? О чем ты вообще говоришь?

– Андрей был в Лагоре, – ответил Гармата. – Я встретил его у Мага Советника. Он оскорбил племянника мага и ждал наказания. Советник решил проявить милосердие, но тут вмешался я и потребовал казнить Андрея.

– Что-о? Казнить? Ты в своем уме?

– Я был уверен, что Андрей предатель.

– Уверен? Какого лешего ты вообще делал у магов?!

– Я был послан к Советнику в качестве наблюдателя, в соответствии с параграфом.

– Этого не может быть, – твердо проговорил Чигур. – Студент не мог попасть в Лагор. Это просто невозможно.

– Он был там, – тихо сказал Хорос, и по облаку, на котором отображалось его лицо, пробежала рябь. – У Андрея редкая способность. Дар телепортации.

– Но телепортация срабатывает лишь в границах своего мира, – возразил регистратор.

– Он сумел расширить способность, вывести ее на новый уровень.

– Разве это возможно?

– До сих пор я думал, что нет. Авгур стер ему память, но у человека, помимо памяти, есть и еще кое-что.

– Что?

Хорос ответил:

– Совесть. Вспомни слова основателя «Линии»: «Я смотрю на суждения о верном и неверном как на коварный танец дракона, как на зарождение и гибель убеждений, как на слезы, оставляемые четырьмя временами года. Единственная догма – совесть, единственный Бог – внутри, единственный путь – через совесть вовнутрь». Анна Резник обвинила Вершинина в предательстве. Андрей, будучи совестливым и честным парнем, испытал шок. Это помогло ему встать на верный путь и усилило способность к телепортации. Механизм мне не до конца понятен, но факт остается фактом – он был в Лагоре.

– Но. – На лице Владимира Ивановича появилась растерянность. – Гармата только что сказал, что Андрей мертв.

Хорос покачал головой:

– Это не так. Андрей сумел избежать гибели. Он создал Проход и выскользнул в него за мгновение до того, как рухнул на дно рва.

– И где же он теперь?

– Это предстоит выяснить тебе. В дефиниторе должна остаться мнемокарта Андрея Вершинина. С ее помощью.

– Шеф, мнемокарта сгорела вместе с дефинитором, – уныло сказал Чигур. – Я уже проверял.

По изображению на серебристом облаке снова пробежала рябь.

– Плохо дело, – сказал Хорос. – Ладно, тогда пойдем другим путем. Разыщи кэррога Толю. Помнишь его?