— Я?! Нет-нет, что ты, я не… не люблю этого.

Брендон медленно улыбнулся.

— Тебе понравится, обещаю.

Однако, вопреки сказанному, он все же взял инициативу на себя. Не успела Шерри опомниться, как он склонился над ней и прильнул к ее губам. Но не жадно и страстно, а очень нежно, бережно.

Впрочем, страсть все же была, она проявилась после нескольких первых мгновений, когда Брендон углубил поцелуй.

Справедливости ради следует сказать, что Шерри все-таки попыталась воспротивиться. Уперлась ладонями Брендону в грудь, сжала губы… Однако перед нежностью устоять не смогла.

Как только она расслабилась, Брендон почувствовал это и принялся целовать по-настоящему. В ту же минуту ее пронзило острым импульсом чувственности. Следом накатила волна сладкой истомы, несущая с собой желание испытать с Брендоном все, что только можно испытать с мужчиной.

Когда поцелуй завершился, Брендон молча увлек Шерри в свою каюту. Немного задержавшись, чтобы закрыть дверь, он повернулся затем к Шерри, но не приблизился сразу, а сначала медленно оглядел с головы до ног.

Как ни странно, она ни капельки не смутилась. Лишь испытала прилив чувственного трепета и легкое покалывание в напрягшихся сосках.

— Какая ты красивая… — зачарованно слетело с его губ. — Если бы ты только знала…

С этими словами Брендон шагнул к Шерри и принялся раздевать, покрывая поцелуями обнажающиеся участки тела. Когда на ней не осталось ничего, подхватил на руки и понес в постель…

— Вот видишь, тебе понравилось!

Это было первое, что Шерри услышала, выплыв из океана блаженства, куда минуту назад — или целую вечность? — нырнула вместе с Брендоном.

Сам он, опершись на локоть, смотрел на нее сверху вниз, вырисовывал кончиками пальцев восьмерки на ее груди, и его синие глаза сияли.

— Да… — выдохнула Шерри, все еще ощущая трепет наслаждения. — Но ты обманщик!

— Неправда, — возразил Брендон, лукаво прищурившись. — Я сказал, что тебе будет хорошо со мной, и сдержал обещание.

— Но сначала силой заставил лечь в твою постель, — промурлыкала Шерри.

Брендон погладил ее по щеке.

— Прости, дорогая, но это тоже не соответствует действительности.

— Нет? Мм… хорошо, тогда коварством.

— В чем же оно заключалось? — спросил Брендон, принимаясь играть с ее каштановым локоном.

— А разве не коварно было с твоей стороны так целовать меня, что я… что… — Она умолкла и зажмурилась, заново переживая приятные мгновения.

— Нет, дорогая, не коварно, а… упоительно. И прежде всего для меня самого. Известно ли тебе, что твои поцелуи слаще меда? А сама ты вкуснее ванильного мороженого. Твоя кожа как мармелад, а соски… ох, просто две клубнички! Удивляюсь, как это я не съел тебя всю, целиком…

Шерри мечтательно улыбнулась.

— У тебя еще будет время, столько дней впереди!

— Значит, тебе больше не хочется покинуть яхту?

Она удивленно заморгала, потом рассмеялась, пригрозив Брендону пальцем.

— Ну да, когда мы неизвестно на каком расстоянии от берега! Нет уж, я остаюсь.

— Разумное решение, — констатировал Брендон. — Чем дальше, тем я все больше убеждаюсь, что правильно сделал, назначив тебя исполнительным директором телеканала… То есть назначу! — поправился он, заметив, что красиво изогнутые брови Шерри удивленно поползли вверх. — Как только вернемся в Финикс.

— Представляю, какие пойдут разговоры… — вздохнула Шерри.

Брендон насмешливо взглянул на нее.

— Какие?

Она поморщилась.

— Думаешь, люди неспособны сложить два и два? Мне вдруг срочно понадобился двухнедельный отпуск, и ты исчез ровно на тот же срок. Потом мы одновременно вернулись, одинаково загорелые с загадочной улыбкой во всю физиономию. А на следующий день ты сделал меня исполнительным директором телекомпании. — Шерри махнула рукой. — Лучше не думать об этом… — Она скользнула взглядом по сторонам. — Миленькая у тебя каюта. Хотя я ожидала большей роскоши, внешний вид яхты к этому располагает. А чье фото в рамочке там, на стене?

Некоторое время Шерри рассматривала изображение симпатичной молодой женщины, пока не заметила, что Брендон как-то уж очень долго не отвечает.

— Что, я не должна была спрашивать?

Он сел на постели и слегка пожал плечами.

— Нет, секрета тут никакого нет… Это Кристина Фернз, инженер одной строительной фирмы.

— Деловая знакомая? — осторожно спросила Шерри. — Вас объединяют строительные дела?

Брендон криво усмехнулся.

— Нас объединяет совместное проживание. Три года мы жили вместе, и нас это устраивало. Но потом выяснилось, что устраивает меня одного, потому что Кристина, видите ли, все это время ждала предложения о замужестве. — Даже сейчас он произнес это с изрядной долей раздражения. — Словом, банальная история. Я думал, что нам и так неплохо, однако Кристина указала мне на ошибку. Очень я тогда удивился. Мне всегда казалось, что она нацелена на построение карьеры, а ее, оказывается, интересовали семейный очаг и прочие так называемые общечеловеческие ценности.

Брендон умолк, но Шерри разбирало любопытство, поэтому она тихонько спросила:

— И что же было дальше?

Он провел ладонью по лицу.

— Ничего хорошего. Мы повздорили, и Кристина ушла. Я поначалу хорохорился, мол, скатертью дорога, но потом заскучал, начал звонить, искал встреч. Кристина не желала иметь со мной никаких дел. Ну, я совсем затосковал. Ударился во все тяжкие, менял женщин чуть не каждую неделю, надеялся таким образом выбросить Кристину из головы. Правда надолго меня не хватило, не по мне такая жизнь. В конце концов я решил покинуть Нью-Йорк, с которым у меня было связано много воспоминаний. К тому же вовсе необязательно все время находиться в городе, где у тебя бизнес. А тут подвернулся неплохой дом в Санта-Барбаре, ну я и переехал туда. Яхту вот купил… Говорят, морские прогулки хорошо залечивают сердечные раны.

Усмехнувшись, Брендон погладил Шерри по бедру. Она улыбнулась в ответ, но в действительности ей было невесело. Такая грусть вдруг накатила — впору расплакаться. Только что она была почти счастлива, а сейчас все испорчено.

Оказывается, у Брендона есть женщина… Сердце сжалось — уж не от ревности ли? — и Шерри неожиданно подумала, что начинает понимать Нолана.

Но нет, той дорожкой идти нельзя. Ошибки Нолана из разряда тех, на которых стоит поучиться. Иными словами, ревность — такое чувство, которое лучше глушить в зародыше, пока оно не развилось в монстра. Как это сделать, вот вопрос…

Но есть и другой, гораздо мучительнее и тревожнее: что делать с собой? Когда Брендон закончил рассказывать, Шерри внезапно со всей отчетливостью осознала, что сама не заметила, как влюбилась в него. А сердце Брендона принадлежит неведомой Кристине…

— А спиртного ты не держишь? — будто со стороны услышала Шерри собственный голос. И тут же, спохватившись, добавила: — Сидра, например.

Брендон просиял.

— Замечательная идея! Отпразднуем начало плавания. — Он на минутку задумался. — А бренди с содовой не подойдет?

Шерри преувеличенно бодро кивнула.

К счастью, Шерри удалось изгнать из сердца тоску — или загнать далеко вглубь, если угодно. Брендон был страстен и нежен, самой ей никогда не было так хорошо с мужчиной. Она будто открыла для себя новый чувственный мир.

Каждый проведенный на яхте день напоминал предыдущий, но Шерри этому только радовалась. В светлое время суток они с Брендоном развлекались, как могли: загорали, ловили рыбу, плавали. А по ночам сгорали в объятиях друг друга. Впрочем, вспышки страсти случались и днем. Сэм не мешал. Он как-то так изловчался быть под рукой, когда нужно, но словно растворялся в воздухе, когда его присутствие оказывалось нежелательно.

Как-то раз, после бурных занятий любовью в каюте Шерри, спровоцированных тем, что накануне оба плавали обнаженными в открытом море, подобно двум резвящимся дельфинам, Брендон спросил:

— Скажи, только честно: почему ты вначале нашего знакомства так предубежденно относилась ко мне?