Если думать о реальности, можно спятить. Потому что реальность больше не была реальностью. Происходящее было невозможно, следовательно, все это случилось с ними не по-настоящему. Ей только кажется, что повсюду снег. Стоит ей только захотеть – и он исчезнет. Нет, правда, сейчас она откроет глаза…

– Мэнди, Мэнди, проснись!

Она едва слышала голос Ренцо, потому что кто-то громко кричал.

– Мэнди, тише!

Тогда она поняла, что кричит сама, но успокоилась, только когда он прижал ее голову к своей груди.

– Тебе приснился кошмар, но ты уже проснулась, – мягко сказал он. – Все хорошо.

Она отстранилась.

– Ренцо, тебе не нужно мне лгать. Я выдержу правду.

– Нас все еще могут спасти.

– Я знаю, но ведь могут и не спасти. Вероятность этого высока.

Ренцо ничего не ответил, лишь крепче прижал ее к себе, и она вдруг почувствовала себя защищенной. Ей даже удалось пошутить:

– Не нужно меня защищать. Ты же знаешь, что я не хрупкая.

– Ты никогда не была хрупкой, – пробормотал он. – Ты пыталась мне это сказать, но я тебя не слушал. Вот такой я человек. Думаю, некоторые из-за этого считают меня невыносимым.

– Скажи мне, кто они, и я их отделаю, – сказала Мэнди. – Я никому не позволю на тебя наговаривать.

Он рассмеялся.

– Тогда все в порядке. Рядом с тобой мне нечего бояться.

– Не уходи, – прошептала Мэнди. – Останься со мной.

– Подожди минутку.

Поднявшись, Ренцо придвинул свою кровать к ее.

– Так лучше, – сказал он, снова заключая ее в объятия.

Мэнди тут же заснула. На этот раз никаких кошмаров не было.

Мэнди проснулась в одиночестве. Из-за того, что окна были завалены снегом, она не знала, сколько было времени. Покинув спальню, она дошла до двери, ведущей в «запретную» комнату. Она была приоткрыта, и в нее проникал свет.

За ней она нашла Ренцо, который смотрел на падающий снег.

– Если прилетит вертолет, здесь будет лучше всего делать знаки спасателям.

– Ты заметил какие-нибудь признаки вертолета?

– Нет, а даже если бы они и были…

– Нас не смогли бы разглядеть через пелену снега, – закончила Мэнди.

– Давай поедим, а потом вернемся сюда.

Они провели целый день в запретной комнате в надежде услышать шум вертолета, который так и не появился. Когда снег перестал, было уже совсем темно, и они вернулись в безопасную часть хижины, чтобы поужинать при свете фонарика.

– Ты замерзла, – сказал Ренцо, заметив ее дрожь. – Есть лишь одно место, где можно согреться, и чем раньше мы там окажемся, тем лучше.

Перед тем как забраться под одеяло, он снова включил оба мобильных телефона. Связи по-прежнему не было. – Почувствовав его отчаяние, Мэнди обняла его.

– Это не меняет того, что мы уже знаем, – мягко произнесла она.

– Я хотел, чтобы ты была в безопасности.

– Я в безопасности.

Ренцо повернул голову.

– Жаль, что я не могу сейчас видеть твое лицо, – пробормотал он.

– Оно такое же, как всегда.

– Нет, оно изменилось. Ты изменилась.

– Возможно. Давай согреемся.

Они лежали, прижавшись друг к другу и накрывшись одеялами.

– Если бы здесь была мобильная связь, кому бы ты позвонила в первую очередь? Есть кто-нибудь, кто стал бы о тебе беспокоиться?

– Нет. У меня есть только дальние родственники по всей стране, которых я никогда не видела.

– А друзья? Любовники?

– Любовники? Во множественном числе? Не смеши меня.

Мэнди представила себе, как он криво ухмыляется.

– Ну а в единственном?

– Нет. С любовью покончено. Это напрасная трата времени.

– Да, ты упоминала о ком-то, кому нужно было «за что-то подержаться».

– Сначала я была от него в восторге. Он умел меня развеселить, а это большой плюс.

– Да, – задумчиво произнес Ренцо.

– Ты, конечно, тоже знаешь в этом толк, не так ли? Сначала рассмешить, затем затащить в постель. Я наблюдала за ним на вечеринках. Он смотрел на всех симпатичных девушек как кот на сметану.

Ренцо приподнялся на локте.

– Думаешь, я такой же? – В его голосе слышалось негодование. – Именно поэтому ты настроена против меня, не так ли? Он плохо с тобой обошелся, а виноват, получается, я. Ох уж эти женщины!

– Вы с ним из одного теста, – усмехнулась Мэнди. – Ты смотришь на женщин точно так же. Я сама видела.

– Не отрицаю, что мне нравится заигрывать с хорошенькими девушками, но только не во время подобных экспедиций. Поверь мне, я не соблазняю девушек из своей группы. С одной стороны, это было бы непрофессионально, с другой – их бойфренды убили бы меня. Я бы закончил свои дни в ближайшем ущелье.

– Предпочитаешь прыгать по балконам?

Он рассмеялся, и она почувствовала, как сотрясается его тело.

– В том, что касается обольщения женщин, ты настоящий виртуоз.

– Не совсем. Есть одна женщина, с которой у меня не получается быть виртуозом. Я не знаю, мучает ли она меня специально, или сама того не осознает.

Его дыхание согревало ей ухо.

– И никогда не узнаю, если ты мне не скажешь.

– Что… – Изумленная его словами, она повернула голову, и его губы неожиданно коснулись ее щеки. Это было похоже на электрический разряд. – Что ты сказал?

– Ты понимаешь, что делаешь со мной? Мне очень важно это знать.

– Что я делаю с тобой? Тебе это не приснилось?

– Нет. Ты с самого начала не давала, мне покоя, словно заноза. В нашу первую встречу все было нормально. В тот вечер мы немного поболтали, и я подумал: «Замечательно. Здесь есть с кем поговорить». Но после этого ты вела себя как одержимая, и я думал, что ты делаешь это нарочно. Скажи, это так?

– А ты не можешь понять сам?

– Нет, поэтому и спрашиваю. Я никогда не понимал, не понимаю до сих пор, и это сводит меня с ума. Ты маленькая задира.

– Нет!

– Неужели? То есть ты не специально танцевала с Марселем, чтобы остальные мужчины смотрели на твои прелести?

– Я была прилично одета.

– Дело не в одежде, а в том, как сексуально ты двигалась в своих обтягивающих брюках, сводя с ума мужчин.

– Включая тебя?

– Да, черт побери, включая меня. А когда мы вышли на улицу, ты провоцировала меня, чтобы я тебя поцеловал, затем в решающий момент ушла. Я чувствовал себя полным идиотом.

– Минуточку! Это ты меня провоцировал, чтобы доказать мне, что ни одна женщина не может перед тобой устоять, даже я. Ты сам в этом признался.

– Что я сделал?

– Ты сказал: «Раз ты видишь меня насквозь, думаю, мне лучше прекратить».

– Ну разумеется! – воскликнул он. – Мне пришлось сказать, что я был несерьезен, чтобы защитить свое самолюбие. Я сгорал от желания тебя поцеловать, но ты завела меня в тупик и посмеялась надо мной.

– Сам виноват, нечего было меня провоцировать.

– Подожди-ка. По-моему, это я был жертвой.

– Ну тогда на следующий вечер ты отомстил за себя.

– Интересно, каким образом. Ты переутомилась, и я сделал тебе массаж. Никакого рукоблудия. Не понимаю, почему ты жалуешься.

– Именно потому, что не было рукоблудия.

– А ты бы хотела?

– Дай Бог терпения! Я словно бьюсь головой о кирпичную стену. Ты не видишь дальше своего носа.

В ответ послышался сдавленный смешок.

– Что тут смешного?

– Прости, – произнес Ренцо дрожащим голосом. – В этой темноте и носа своего не увидишь.

В своем негодовании Мэнди не замечала темноты. Ей очень хотелось увидеть Ренцо, но единственное, что она сейчас могла, – это протянуть руку и коснуться его лица.

Существовал ли когда-нибудь мyжчинa, подобный ему? Они находились на грани взаимного уничтожения, а он смеялся.

– Мне нет необходимости тебя видеть, – ответила она. – Я знаю, что ты надо мной смеешься.

– Смеюсь? Это после всего, через что я из-за тебя прошел? Мэнди…

Его тон изменился, когда ее пальцы коснулись его губ.

– Мэнди… Мэнди… Мэнди!