Поздно ночью Тед лежал в кровати, заложив руки за голову. Он вздохнул уже в сотый раз. Он сделал Кэсси счастливой, по-настоящему счастливой, и от этого чувствовал себя удивительно хорошо. Он вспоминал, как она целовала его за этот простой подарок, но тут в дверь постучали.

— Войдите, — сказал он тихо, не очень удивившись тому, что в комнату прокралась она.

— Тед, я не могу уснуть, — прошептала Кэсси.

— Я тоже.

Он повернулся и приподнялся на локте. Даже в тусклом свете из холла Кэсси могла разглядеть его голую грудь. Одеяло укрывало его только до пояса.

— Иди сюда, Кэсси.

«Только скажи «нет»!» — читалось в его темных глазах. Она не сказала «нет».

Кэсси заперла дверь, послышался слабый, но отчетливый «клик». Она сняла ночную рубашку, обнажив молочно-белую кожу.

Тед не мог удержаться, чтобы не полюбоваться ею. Обнаженная, она была прекрасна, как богиня. Он увлек ее под одеяло и стал гладить ее тело. Ее губы искали его, требуя поцелуев… и не только.

— Боже, — вздохнул он. — Кэсси, ты так прекрасна, я так люблю тебя. Не покидай меня. Я сделаю все, чтобы…

— Ш-ш… — Она прижала пальцы к его губам. — Не нужно об этом говорить. Люби меня, Тед. Как в первый раз. Я хочу тебя… сейчас!

На этот раз он не был неловким. Его нежность и искренняя любовь к той, которая лежала с ним рядом, дали ему терпение теперь, когда она хотела получить новый опыт… он уже инстинктивно знал, как ласкать ее, чтобы ей хотелось еще… и в конце концов он любил ее дико и яростно, пока для них обоих не зажглись огни в небе.

Они долго лежали обнявшись. Она открыла глаза и увидела его, утомленного любовью, с неописуемой улыбкой на лице. Кэсси так обессилела от удовольствия, что почти не могла шевельнуться, она могла только ласкать его; ее прикосновения были мягкими нежными, как темнота, окружавшая их.

— О, Тед… Это было… чудесно.

— Мм… — сонно согласился он.

— Ты не против… если мы начнем все сначала? — прошептала она, нежно пощипывая губами мочку его уха.

— Кэсси… мне в голову пришла как раз та же мысль, — прошептал он в ответ. Он погладил ее шею, начал целовать, опускаясь все ниже и ниже, пока не зажег в ней пламя, которое поглотило их обоих.

В следующее воскресенье у Лиз начались схватки. С утра ее навестила абуэлита, она хотела поговорить об имени ребенка и подарить вещи, которые она связала для будущего малыша. Внезапно у Лиз отошли воды, залив стул, пол и, как говорила Лиз, последние крохи ее достоинства.

Брок отвез ее и ее мужа в больницу, а остальная семья набилась в приемный покой, ожидая появления на свет представителя нового поколения.

Для Кэсси это было памятное событие. Она смотрела на всех и спрашивала себя: все ли семьи в полном составе едут в больницу, когда должен родиться ребенок? Будут ли они так же ждать, когда придет ее черед? Она покраснела от этой мысли… а также от воспоминаний о том, как занималась любовью с Тедом.

Она знала, откуда берутся дети и зачем нужна контрацепция, но просто не побеспокоилась. Кэсси занервничала, ведь через восемь месяцев она могла оказаться на месте Лиз. Она убивала время, считая дни своего цикла, и решила не тревожиться слишком сильно. Получалось, что они занимались любовью в один из ее «безопасных» дней, — ей чертовски повезло.

Но что бы она делала, если бы появился ребенок? Тогда она была бы обязана быть замужем за Тедом, а он бы считал, что попал в ловушку. В следующий раз они должны быть более благоразумны…

Прежде чем Кэсси дошла до предела, Дэниел, муж Лиз, вбежал в приемный покой. Он был одет в одноразовый халат, на шее болталась голубая бумажная маска.

— Девочка! — радостно провозгласил он. — И похоже, у нее рыжие волосы, как у моей матери. Кэсси, ты будешь не единственной рыжей Уэллмен!

— Смотри, Тед. — Кэсси с благоговением наблюдала через стекло детской, как медсестры мыли губкой малышку. — Взгляни на ее крохотные ушки и пальчики. О… посмотри на ее рыжие волосы!

— Думаю, ты ее сглазила, — прошептал он, в удивлении глядя на новорожденную племянницу. Он обнял Кэсси за талию. — Мы ее тетя и дядя. Как тебе это нравится?

— Очень нравится, — просто ответила она.

Тед развернул ее и поцеловал, пока не увидели медсестры.

Через два дня Лиз привезла малышку в дом матери. И почти сразу это маленькое существо полностью подчинило себе Кэсси. Если Тед хотел найти свою жену, ему нужно было просто пойти в детскую, которую Мария устроила на первом этаже, рядом с гостиной. Когда Кэсси не была на работе, она и абуэлита были в детской, обычно просто наблюдая за маленькой Роуз.

В тот вечер, когда Лиз с мужем увезли малышку домой, Кэсси беспокойно шагала по гостиной. Взяла журнал и отбросила его. Пыталась смотреть комедийный сериал по телевизору, но плоские шутки актеров не задерживались в голове, и ее мысли блуждали. Она подумала о том, чтобы поехать в город, посидеть в «Молочной реке», посмотреть на людей, но и это ее не привлекало. Очевидно, она была в «христовом» настроении. В таких случаях бабушка говорила, что Кэсси не знает, чего хочет, а и увидит — не поймет и что сам Иисус Христос не смог бы ужиться с ней.

Она надела обрезанные синие джинсы и футболку Теда, которая была на несколько размеров больше, чем нужно, и вышла посидеть на качелях. Может, немного одиночества ей не помешает… она прогонит тревогу, слушая кваканье лягушек и поскрипывание качелей. Но для лягушек ночь была слишком жаркой, а качели успели смазать.

— Привет. — Тед неожиданно появился из-за дома. — Уже поужинали? — Он был весь перепачкан. На башмаках засохла грязь, а его некогда белая футболка выглядела так, словно ее только что выудили со дна реки. Пыль перекрасила волосы из черного цвета в коричневый, образуя тонкий ободок на лбу в том месте, где его касалась шляпа.

— Ты много работал, — сказала она без какого-либо выражения в голосе.

— Да, и я голоден как медведь. Только сброшу одежду и приму душ. Может, возьму тарелку и приду есть сюда, на крыльцо. — Он исчез, прежде чем Кэсси успела сказать ему, что, когда у нее такое настроение, всем, всем, кому дорога жизнь, лучше держаться от нее подальше.

Наконец она привела свои мысли в порядок и поняла, что это настроение пришло тогда, когда Лиз и Дэниел забрали малышку Роуз домой. Но ведь Роуз — не ее ребенок, и не имеет значения, что она так скучает по ней… что же с ней творится?

Тед вышел из дома, он нес свой ужин на подносе.

— Место для пассажира найдется? — спросил он и сел рядом с Кэсси прежде, чем она успела ответить. Качели остановились, он начал есть, а ее настроение испортилось.

— Когда доем, хочу тебе кое-что показать, — сказал он. Он забрасывал еду в рот словно лопатой, и это сильно раздражало ее. — О'кей?

Она хотела взорваться и сказать ему, что ей наплевать. Но что-то внутри подсказало ей, что он даже и не знает о том, что она сердится. В самом деле, ни одному мужчине не стоит иметь дело с такой злобной ведьмой вроде нее.

— Ты что-то не очень разговорчива сегодня. — Тед бросил в рот кусочек печенья.

Кэсси покачала головой.

— Скучаешь по мисс Роуз?

— Да, — ответила она.

Он посмотрел на нее.

— Ты в первый раз видела малыша? — спросил он с любопытством.

— Да, — снова ответила она.

— Эй, если хочешь побыть одна, просто скажи. Я знаю, каково тебе. Было время, когда я вообще ни с кем не хотел говорить. Когда Джон умер, я думал, что закричу, если кто-то заговорит со мной. — Тед наклонил голову и пристально изучал ее.

— Я хотела бы побыть одна, — сказала она, спросив себя, не станет ли ее дурное настроение причиной еще одного бессмысленного спора.

Он взял свой поднос и легко поцеловал ее в лоб.

— Я все-таки хочу показать тебе кое-что, позже, если захочешь. Если нет, тогда в другой раз. Приходи ко мне, если надумаешь побыть в компании. — Тед пересек крыльцо и ушел обратно в дом.