— Точно, — в порыве вдохновения перебила подругу Итисудзу. — Это как если бы лотос вдруг вырос на песке. Одновременно невероятно и красиво! А как вы думаете сами, госпожа Лир?

— Песчаный Лотос… — произнесла нараспев Лаванда. — Почему бы и нет. Мне нравится…

— Вы так и не сказали, сэр Роберт, куда мы направляемся и почему ваша очаровательная племянница отказалась от этой поездки.

Расположившись в роскошном салоне «роллс-ройса», Николас вопросительно посмотрел на сидящего рядом спутника.

Роберт Сэвилл улыбнулся и ответил:

— Лаванда еще не успела акклиматизироваться в Японии и поэтому чувствует себя неважно. Кроме того, туда, куда мы держим путь, лучше являться без сопровождения женщин. Гейши не слишком жалуют подобных визитерок, хотя никогда не выкажут своего недовольства.

— Так мы едем к гейшам?! — воскликнул Николас.

— Естественно, мой друг, я ведь обещал вам это, — произнес сэр Роберт и добавил: — Только не надейтесь, что мы так сразу попадем в один из знаменитых «цветочных» домиков. Гейши очень ревностно относятся к своим владениям. Если вам повезет и вы приглянетесь одной из них, то получите приглашение посетить ее в более интимной обстановке. А пока шофер отвезет нас в ретэй господина Косукэ. Это частный ресторан. Один мой друг устраивает там сегодня вечер с гейшами.

— Может, пока мы еще не прибыли на место, расскажете, как я должен вести себя, чтобы не вызвать осуждения со стороны хозяев? — попросил Николас.

— Будьте естественны. Уникальность гейш заключается в том, что в их обществе ощущаешь необычайный душевный комфорт. Это их обязанность — заботиться о вашем удобстве. Мужчина-гость для гейш бог и повелитель.

Выслушав спутника, Николас внезапно улыбнулся.

— А знаете, сэр Роберт, мне уже эти ваши гейши начинают нравиться.

— Подождите, ведь вы еще не видели ни одной, — возразил его собеседник.

— Уже то, что они так разительно отличаются от англичанок своим отношением к мужчинам, делает их существами исключительной привлекательности, — последовал не лишенный злой иронии ответ.

— Николас, откуда у вас такое предубеждение против соотечественниц? — удивился сэр Роберт. — Мне кажется, вы не справедливы к ним.

— Вы слишком давно не были в Англии, сэр Роберт, — заметил Николас. — Времена, когда милые дамы собирались на балу у Олмака исключительно для того, чтобы порадовать своим видом мужчин, давно канули в Лету. Сейчас в светских гостиных царят совсем иные нравы. Женщины одеваются как мужчины, говорят как мужчины и даже ведут себя как мужчины.

— Позвольте с вами не согласиться, Николас. Феминизм, о котором вы говорите, произрастает лишь в том обществе, мужчины которого не заслуживают иного обращения, — высказал свою точку зрения сэр Роберт.

— О, вы излишне снисходительны к женщинам. Возможно, с возрастом я стану несколько терпимее и мягче, но не теперь…

Мягким движением руки собеседник прервал его.

— Я не стремлюсь вас переубедить, Николас, потому что уверен: это сделает за меня кто-то другой. Кто-то с очаровательной улыбкой, нежным голосом и гораздо симпатичнее, чем я. Какая-нибудь милая девушка, которой вы подарите свое сердце.

— Если бы только ваши слова могли слышать лондонские дамы, сэр Роберт, они бы просветили вас относительно того, что в моей груди нет сердца. Если там что-то и бьется, так это «камень в корке арктического льда».

— Женщины лукавят, Ридли. Вы вовсе не кажетесь им таким уж бесчувственным. Иначе они давно бы оставили все попытки заманить вас к алтарю, — вполне резонно заметил сэр Роберт.

Николас рассмеялся.

— Вот уж никогда не думал об этом!

В это время «роллс-ройс», в котором они ехали, остановился у дверей красивого дома, расположенного в окружении искусно разбитого сада. Шофер вышел из машины, чтобы помочь пассажирам выйти.

Николас, с любопытством осматриваясь по сторонам, поднялся вслед за спутником по широким мраморным ступеням туда, где, приветливо кланяясь, их уже ожидал хозяин заведения.

Обменявшись с сэром Робертом приветствиями и будучи представленным Николасу, господин Косукэ лично провел их в один из залов. Там уже собрались большинство приглашенных. Они расположились на праздничных татами небольшими группками. Поблагодарив хозяина, сэр Роберт тотчас направился к одной из них, чтобы познакомить спутника со своими друзьями.

С вежливой улыбкой отвечая на рукопожатия, Николас отметил про себя, что оказался в окружении довольно известных людей: политиков, писателей… Он даже удостоился чести быть представленным одному весьма высокопоставленному чиновнику, которому в скором будущем прочили кресло министра иностранных дел Японии.

Решив, что позже обязательно выразит благодарность сэру Роберту за столь полезные знакомства, Николас поинтересовался у него:

— Вы говорили, здесь будут гейши. Но, кроме двух престарелых служанок, я не вижу больше ни одной женщины.

— Терпение, мой друг, — произнес сэр Роберт. — Просто их время еще не пришло. Гости должны наговориться между собой и немного заскучать. Вот увидите, как только возникнет необходимость, «ивовые дамы» тотчас появятся, чтобы принести с собой веселье и радость.

Выслушав объяснение, Николас расположился в стороне и принялся ждать. Благо, ожидание это длилось недолго.

Не прошло и десяти минут, как сёдзи в дальнем конце зала почти бесшумно скользнули в стороны, пропуская вереницу изящных женщин в ярких кимоно. Это были гейши. Одни из них несли принадлежности для чайной церемонии, в руках других Николас заметил музыкальные инструменты.

Словно стайка райских птиц, они разлетелись по залу, занимая места между гостей и внося в общую атмосферу праздничное оживление.

Когда волна приветствий, адресованных вошедшим, улеглась, сэр Роберт, незаметно оказавшийся подле Николаса, склонился к его уху и принялся называть по именам тех из женщин, на которых следовало обратить особое внимание.

— Смотрите, Ридли. Видите маленькую японку в розовом кимоно с голубым оби. Ту, что села рядом с господином Накамурой из министерства финансов. Это и есть Итисудзу-сан, самая прекрасная гейша Токио. Чуть поодаль ее подруги и постоянные спутницы на праздниках — Юрико-сан и Маюми-сан. Всех трех называют не иначе как «музами квартала Эдо». Поэты слагают стихи об их красоте, художники стремятся увековечить их на своих рисунках.

Николас с любопытством рассматривал экзотических женщин, на которых ему указывал сэр Роберт. Высокие прически, набеленные лица не вызвали в его душе того волнения, на которое он рассчитывал. Гейши походили на актеров, исполняющих женские роли в театре кабуки, на одном из представлений которого ему довелось побывать совсем недавно.

Стараясь скрыть легкое разочарование, Николас слушал сэра Роберта, который, казалось, не замечал перемены в настроении своего спутника и как ни в чем не бывало продолжал рассказывать о присутствующих дамах:

— В противоположном углу зала, между полковником Стивенсоном из американского посольства и господином Сададзи, расположился кружок Кавагути-сан, главной соперницы Итисудзу-сан. Она пытается оспорить ее право на звание первой красавицы «квартала цветов и ив». Правда, пока не слишком успешно. Итисудзу-сан — редкость, которая появляется на свет раз в сто лет.

Николас вновь обратил внимание на окружение той, кого сэр Роберт назвал Итисудзу-сан. Но не знаменитая гейша привлекла его взгляд, а одна из женщин, скромно расположившаяся в тени «ивовых красавиц».

Несмотря на то что внешне она ничем не отличалась от других гейш — то же набеленное лицо, те же подведенные красным и черным глаза и алеющий бутон губ, — было в ней что-то, заставляющее Николаса смотреть именно на нее.

Что именно? Он и сам не смог бы ответить на свой вопрос. Возможно, дело было в том, как она держалась, в едва заметном трепете скромно опущенных ресниц, в равномерном вздымании упругой груди под тонкой тканью изысканного кимоно. Она как будто отстранялась от всего происходящего вокруг нее, и в этом была какая-то волнующая эротичность.