От нечего делать Николас играл с ними, как кошка с мышами, не испытывая ни малейших угрызений совести, полагая: они знают, на что идут.
Скандалы, связанные с неудачей очередной подружки затащить его к алтарю, уже стали считаться неотъемлемой частью светской жизни. Начальство смотрело на эти забавы Николаса сквозь пальцы, поскольку, будучи жестким и прямолинейным в личных отношениях, он являлся искуснейшим в международной дипломатии.
Министр, близкий друг отца и крестный самого Николаса, однажды пожурил его за предосудительное поведение, но не более того…
От сексуальной стюардессы мысли молодого человека плавно перешли к новому назначению в японское посольство. Собственно говоря, это должно было стать для него первым опытом в области азиатской политики. С успехом проявив себя в европейских странах, Николас ожидал от Японии чего-то нового и интересного.
Одна из старейших и загадочных культур на земле привлекала его уже давно. В юности, еще не зная, что ему придется когда-либо работать в стране самураев, саке и сумо, он брал уроки японского языка и овладевал техникой боя на длинных мечах.
Помимо этнографического интереса, эта поездка радовала Николаса еще и тем, что являлась благовидным предлогом для того, чтобы исчезнуть из Лондона в самый разгар скандала, вызванного разрывом его отношений с Дайаной Уорвик.
Вспомнив о бывшей невесте, Николас усмехнулся. Неужели она считала, что до него не дойдут разговоры о ее намерении «взять этого Ридли на короткий поводок после свадьбы»? Спасибо старому приятелю Кавендишу, который предоставил ему отличный повод для расторжения помолвки.
Итак, все складывается просто замечательно. Он опять свободен от каких-либо обязательств по отношению к подружкам и вот-вот прибудет в Японию — страну своей давней мечты…
Когда самолет приземлился в токийском аэропорту, вечерний сумрак уже раскинул темно-синее покрывало над кварталами города, чье старое, умудренное не одним веком лицо гармонично сочеталось с новомодными одеждами — влиянием западных культур.
Проходя таможенный досмотр, Лаванда подумала о дяде Берте, который обещал оказать ей гостеприимство, когда она позвонила ему два дня назад.
Собственно, сэр Роберт Севилл приходился кузеном мачехе ее отца, но в многочисленном семействе Лир не слишком-то обращали внимание на степень родства. Тот, кто попадал в нее, навсегда оставался крепко связанным с каждым из членов этого клана.
Давным-давно Роберт был откомандирован в качестве торгового атташе при британском посольстве в Японию. Добросовестно послужив родине на дипломатическом поприще два десятка лет, он не пожелал возвращаться в Англию и остался в полюбившейся ему стране.
Дядя Берт — чудаковатый джентльмен старой закалки — был особо любим Лавандой, и, несмотря на редкие встречи, она поддерживала с ним самую тесную связь…
Лаванда прошла в зал, где находились те, кто ожидал прибывших в страну пассажиров. Азиаты и европейцы держали в руках плакаты и таблички с именами, написанными на разных языках. Молодая женщина посмотрела по сторонам и увидела пожилого японца, встречающего ее. Что-то в нем показалось ей знакомым. Она подошла к нему и сделала приветственный поклон.
— Госпожа Лир? — с улыбкой поинтересовался мужчина неожиданно на чистом английском языке и, получив подтверждение, спросил: — Вы не помните меня?
В его глазах вспыхнули лукавые искорки. И Лаванда тотчас признала в собеседнике веселого слугу, неизменно сопровождавшего сэра Роберта, когда тот наносил редкие непродолжительные визиты в Англию.
Будучи маленькой девочкой, она всюду преследовала тогда еще сравнительно молодого мужчину, требуя от него долгих рассказов об удивительной стране, из которой он прибыл, об отважных самураях и хрупких принцессах с набеленными лицами.
Хидэмаро никогда не отказывал маленькой мисс в ее просьбах. Именно эти встречи и зародили в девочке интерес к японской культуре.
— Неужели это вы, дядюшка Хидэмаро?
Лаванда улыбнулась, она была рада видеть старого знакомого. Услышав свое имя из ее уст, японец покраснел от удовольствия и заметил:
— Со времени нашей последней встречи вы очень выросли, мисс Лаванда. Очаровательная девочка превратилась в прекрасную женщину.
— А вы остались все таким же любезным, дядюшка Хидэмаро, — вернула комплимент собеседнику Лаванда. Оба одновременно рассмеялись, после чего она поинтересовалась: — А где дядя Берт?
— Сэр Роберт ожидает вас в отеле «Нью Отани», ему немного нездоровится, — пояснил Хидэмаро. — Со мной только шофер.
— Надеюсь, с дядей ничего серьезного? — В голосе Лаванды прозвучало искреннее беспокойство.
— О, не стоит волноваться, — поспешил успокоить ее собеседник. — Обычное недомогание. По сравнению с частыми в его возрасте болезнями сущая мелочь. Сэр Роберт собирался встретить вас лично, но я настоял, чтобы он остался.
— И поступили совершенно правильно, — согласно кивнула Лаванда, давая спутнику увлечь себя к выходу, возле которого, поблескивая хромированными деталями в ярком освещении аэропорта, их поджидал серебристый «роллс-ройс».
Сэр Роберт Сэвилл обитал в пентхаусе фешенебельного отеля в одном из самых престижных токийских районов — Акасака. Это было удобно: постоянно проживать на всем готовом в окружении многочисленной прислуги, если, конечно, позволяют средства. Сэр Роберт не испытывал нужды в деньгах, поэтому вполне мог наслаждаться подобным комфортом.
Еще в молодости, как и большинство представителей семейства Лир, он сделал несколько удачных финансовых вложений, которые со временем позволили ему считаться далеко не бедным человеком. Убежденный холостяк, он так и не завел семью. Однако ему никогда не приходило в голову сожалеть об этом.
Сколько помнила Лаванда, дядя Берт всегда был окружен парой-тройкой красоток. О его победах на любовном поприще ходили легенды. Поговаривали, что некогда Роберт Сэвилл имел связь с герцогиней М., знаменитой светской красавицей. И будто бы именно герцог, ее муж, содействовал отправке пылкого молодого человека с дипломатической миссией в Японию. Впрочем, в биографии дяди Берта существовало несколько подобных историй, скрытых туманной завесой времени.
В отличие от большинства родственников Лаванда была не склонна доверять этим толкам, но сейчас, рассматривая лицо сидящего перед ней пожилого аристократа, не могла не признать, что упомянутая герцогиня вполне могла потерять голову от любви к такому мужчине.
Благородная седина, сменившая некогда жгуче-черный цвет шевелюры, только добавила ему привлекательности, а острый ум и тонкое чувство юмора заставляли испытывать радость от общения с ним даже самого придирчивого собеседника.
Не имея своих детей, сэр Роберт с трогательной заботой относился ко всем младшим отпрыскам семейства, при случае оделяя их вниманием и заботой в равной степени. Лаванда же являлась исключением.
Дядя Берт ее просто обожал, считая, что «эта девчушка» многим напоминает его самого, и обращался с ней так, словно она приходилась ему родной дочерью. Во время редких визитов в Англию, несмотря на обычную занятость — приемы, деловые встречи, — он всегда находил возможность встретиться с Лавандой и поинтересоваться ее жизнью. Именно сэр Роберт поддержал юную родственницу, когда она, вопреки воле семьи, решила избрать свой собственный путь и делать карьеру в необычной для девушки ее круга области.
Лаванда ценила внимание со стороны дядюшки и платила ему искренней привязанностью, не забывая поздравлять его с праздниками и просто звонить, чтобы спросить совета или поболтать о пустяках. Со временем родственная связь переросла в близкую дружбу, и разделяющее их расстояние не стало тому помехой.
Возможно, поэтому они встретились сейчас так, словно расстались лишь вчера, не чувствуя той стесненности в разговоре, которая неизменно возникает между людьми, которые давно не виделись.
— Ну-с, милая Лаванда, признавайся, какова подлинная причина того, что ты решила навестить своего старого дядюшку. Неужели ты думала, будто я поверю во внезапно вспыхнувшее желание увидеться с престарелым родственником, плутовка? Вспомни, ведь это я тебя учил азам семейной дипломатии.
