Литмир - Электронная Библиотека

Поначалу причиной этого было тяжелое душевное состояние бабушки, потом недоверие к ее молодой компаньонке, хотя та ей и понравилась и она стала веселее глядеть на мир. Его опасения, как выяснилось позже, были небеспочвенны.

Неотложная проблема на нефтеочистительном заводе на Дальнем Востоке позвала его в дорогу, оттуда пришлось заехать в Гонгонг. Ничего необычного в этом не было, он и прежде нередко ездил из одного конца своей империи в другой, следя за тем, чтобы все шло гладко.

Но, странное дело, на этот раз вместо чувства свободы и удовольствия от того, что он делал, его томила тоска по дому.

Не обращая внимания на жужжание факса, Чезаре направился к окну, выходившему во двор.

Его мучило вовсе не беспокойство за бабушку — из ежедневных сообщений Розы он знал, что дела у нее идут хорошо и что все домашние поражены терпением и заботливостью компаньонки, синьорины Джилли.

Выходит, даже слуги заметили перемену.

По правде говоря, он не мог заставить себя не думать об околдовавшей его самозванке. Ее практически обнаженное прелестное тело в его руках, то, как горячо и страстно она отвечала ему, были повинны не в одной бессонной ночи.

А то, как она избегала его после возвращения на виллу, вызывало у него желание биться головой о стену. Он должен выяснить, почему она выдает себя за свою толстокожую сестру. Всякий раз, как он уже собирался разоблачить ее, случалось что-то такое, что его останавливало, словно сама судьба была против него.

Ладно, решил он, стоя у окна, он поговорит с ней, когда бабушка встанет на ноги. Ведь существует опасность, что компаньонка, услышав, что ему все известно, просто сбежит. А он этого уж точно не хотел.

Чезаре похолодел, неожиданно увидев во дворе предмет своих раздумий. Она вышла из оранжереи, неся охапку цветов.

Было видно, что ей жарко и неудобно. Вот она остановилась и, оттопырив нижнюю губу, сдула со лба упавшую на глаза светлую челку, потом сердито одернула неудобную кожаную мини-юбку.

Эти безвкусные вещи носила ее сестра, подумал Чезаре, глядя, как девушка ковыляет на высоченных каблуках по гравию.

Чезаре перевел дыхание и, забыв на миг о своей физической тяге к этой девушке, неожиданно решил сделать для нее что-нибудь хорошее. Он достал из кармана мобильник и набрал номер.

— Они чудесные, моя дорогая, — произнесла Филомена, когда Милли поставила в хрустальную вазу последнюю розу. — Как я соскучилась по моему саду. Это так мило с твоей стороны — принести мне цветы.

— Ничего, ждать осталось недолго, — ласково улыбаясь, сказала Милли. На следующей неделе Филомене должны сделать очередной рентген, и если ключица срослась, она сможет снять перевязь и выйти на улицу. По комнате она уже ходила довольно уверенно — а это значило, что с ребрами все в порядке, — и часами просиживала в кресле у окна. — А теперь хотите, я вам почитаю?

В комнате целый шкаф был забит книгами, купленными, как Милли уже знала, Джилли и Филоменой во Флоренции, — к счастью, это были английские издания, потому что старушка желала усовершенствоваться в английском языке, который учила в молодости. Они прочли уже до половины «Рождественскую песнь в прозе» Диккенса. Милли выбрала ее, потому что ей подарили эту книжку на день рождения, когда ей исполнилось десять лет, и она с тех пор перечитывала ее каждый год.

— Попозже. — Темные глаза весело сверкнули. — Давай лучше просто поболтаем и ты расскажешь мне побольше о себе. Особенно о молодых людях. Я уверена, кто-то ждет тебя дома не дождется. — Филомена заговорщицки улыбнулась. — Мечтает, небось, о том дне, когда увидит тебя снова, как и твоя младшая сестра.

Милли еле удержала истерический смех. Не хватало только, чтобы она пригласила на виллу свою «младшую сестру», да вдобавок своего предполагаемого бойфренда. Она поправила ужасный кожаный топ, в котором было жарко и неудобно, и объявила:

— У меня нет бойфренда. — Что было истинной правдой.

Улучив момент, когда Чезаре уехал во Флоренцию, она позвонила Брюсу, чтобы не беспокоился о ней, и услышала в ответ на свое сообщение, что работает в Италии компаньонкой приятной итальянской леди, странные слова: Неосмотрительно… Легкомысленное поведение… Мы с мамой всегда считали тебя рассудительной и здравомыслящей… Ты нас разочаровала…

В конце концов Милли бросила трубку, благодаря свою счастливую звезду за то, что никогда не считала Брюса никем большим, чем просто другом.

— А мне почему-то не верится, — сказала с улыбкой Филомена, а Милли поерзала на стуле, с отвращением чувствуя, как кожа мини-юбки липнет к телу и поскрипывает, когда она двигается, и мечтая поскорее сбросить ужасные туфли, которые терли ноги.

К счастью, в этот момент вошел Чезаре, и его появление избавило Милли от дальнейших объяснений. Она не знала, что он вернулся, и, к своему ужасу, почувствовала, как жаркая волна вдруг накатила на нее. Она словно сквозь туман смотрела на то, как он подходит к бабушке и подносит к губам ее руку, словно не замечая Милли.

Она встала и хотела уйти, но ее пригвоздили к месту слова Чезаре:

— Не уходи, я хочу поговорить с вами обеими.

Он снова повернулся к бабушке:

— Nonna[7], если ты можешь обойтись без Джилли, я хотел бы взять ее с собой во Флоренцию — я уверен, ей нужно кое-что купить, а потом мы вместе пообедаем.

Милли растерялась. Кто его знает, что у него на уме. Будь на ее месте Джилли, она бы запрыгала от радости, что поедет вместе со своим бывшим любовником.

Она устремила умоляющий взгляд на Филомену, надеясь, что та запротестует, но старушка широко улыбнулась:

— Блестящая идея! Я испортила ей отдых, когда упала, и она все это время работала без устали, да как хорошо! Родная дочь не могла бы ухаживать за мной лучше. Ее стоит немножко побаловать.

Милли поежилась. Она не заслуживала такой похвалы, а потом… она же их обманывает. Увильнуть от поездки казалось невозможным, разве что упасть в обморок. Милли, однако, не надеялась на свои актерские способности, а потому промямлила:

— Тогда я пойду переоденусь.

— Не надо. — Чезаре оказался рядом и обхватил ее руку над локтем.

Милли вздрогнула. Он впервые трогал ее после того утра на пляже, и это прикосновение наполнило ее таким томлением, что она не знала, что с собой делать.

— Ты переоденешься потом, — проговорил Чезаре вкрадчиво. — А сейчас нас ждет Стефано.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Глядя на затылок Стефано и благодаря Бога за то, что автомобиль снабжен кондиционером, потому что она бы испарилась в своей липкой и неудобной одежде, Милли мечтала только об одном — очутиться с Чезаре наедине и рассказать ему наконец все. И пусть он ругается, она это заслужила.

Интересно, почему Чезаре решил взять ее с собой во Флоренцию? И что он имел в виду, говоря, что она переоденется попозже?

Машина остановилась перед парадными дверями «Сарачино Пэлэс», и Милли в изумлении уставилась на величественное здание. Филомена как-то упомянула о том, что их семья владеет отелем. Она сказала об этом как бы между прочим, словно это ерунда, не заслуживающая внимания.

Милли трудно было представить себе, что это значит — быть богатым, не считать деньги, потому что они текут рекой.

Чезаре вышел из машины, а Милли осталась сидеть, думая, что, возможно, Стефано повезет ее куда-то, а потом привезет к Чезаре, когда он кончит свои дела, но дверца открылась, и смуглое лицо оказалось прямо перед ней, отчего у нее екнуло сердце, а Чезаре нетерпеливо сказал:

— Выходи, мы мешаем движению.

— Извините, я думала…

— Basta![8] Выходи, быстро!

Услышав только сейчас какофонию автомобильных гудков, Милли стала выбираться из машины. Ее мини-юбка задралась, демонстрируя простенькие белые трусики. Кто-то громко свистнул, Милли покраснела до ушей. Чезаре взял ее под локоть и повел к дверям, возле которых швейцар в униформе приветливо поздоровался с ним.

вернуться

7

Бабушка (ит.).

вернуться

8

Хватит! (ит.)

14
{"b":"141104","o":1}