Рис взбежал по лестнице, огляделся и увидел ее. Не колеблясь, он бросился к ней, схватил за руки и прижал к себе.

— Слава Богу! Наконец-то ты дома! Я так волновался. Забияка. Ты даже не представляешь, чего мне стоили эти три недели…

Он поразился ее неподвижности, чуть отстранил ее от себя и взглянул на нее.

— Позволь мне пройти, — сухо сказала она.

В его глазах мелькнула растерянность, но он не отпускал ее.

— Итак, меня хотят еще суровее наказать. Да? Хорошо, согласен, но ты должна понять, что я, что мы все пережили за эти недели. О, Алекс, дорогая. Я чуть не свихнулся…

— Серьезно? Все твое беспокойство вылилось в то, что ты пару раз позвонил в свободную минуту из Вильнюса. Не так ли?

Он скривился от ее сарказма.

— Я нахожусь дома уже несколько дней. Я вернулся сразу же, как представилась возможность. Я скучал по тебе. Ты действительно для меня…

Но она оттолкнула его.

— Мне все это не интересно, — холодно проговорила она. — Ты можешь выйти через парадную дверь.

Она направилась вниз, но Рис схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Выйти? Я никуда без тебя не пойду.

Она раздраженно передернула плечами, думая, что он продолжит извинения.

— Оставайся, а я уезжаю.

— Нет. — Он встал между дверью и лестничной площадкой, посмотрел на нее и увидел в ее глазах и горечь, и ненависть. — Алекс! — Рис выдохнул ее имя, осознав всю серьезность положения. — Послушай, мы должны поговорить. Мы не можем так просто оставить друг друга. Ну, пожалуйста. — Он сделал негодующий жест.

— Хорошо, — ответила она. — О чем ты хочешь говорить?

— Ну, прежде всего я должен извиниться, что огорчил тебя. Это моя вина. Я бы неправ. Я должен был предоставить Тодду возможность с самого начала заниматься этим проектом. Но неужели он стал для нас камнем преткновения? Неужели мы не в состоянии начать все заново, Алекс? — Он попытался прикоснуться к ней, но она отшатнулась. Взгляд его погрустнел. — Кроме того, мы же поженились, и этого не изменить.

— Изменит развод, — быстро произнесла она.

— Но разве это не ужасно? Неужели наши чувства так изменились, что… — От смеха Алекс он запнулся.

— Не знаю, что ты чувствуешь. Ты расстроен, как мне кажется, лишь потому, что твои планы дали трещину. Я не оказалась марионеткой, и меня невозможно дергать за веревочку так, как ты хотел бы. — Глаза у нее сверкнули. — Но я знаю, что не испытываю к тебе никаких чувств: ни любви, ни увлечения, ни поклонения — ничего. Я только зла на саму себя, потому что долгое время была безмозглой куклой в твоих руках. — Она рассмеялась. — Ты даже не испытывал ко мне никакого желания до того, как мы поженились. Мне потребовалось всего лишь два дня, чтобы понять, что ты собой представляешь.

Губы Риса сжались.

— Значит, только это ты нашла во мне?

— Да, убедилась, что ты закоренелый эгоист. И женился на мне лишь затем, чтобы иметь формальную жену. Ты думал, что сумел подчинить меня себе, и я буду делать только то, что тебе захочется. — Она посмотрела на него с презрением — Да захоти ты жениться, ты бы мог взять в жены меня уже давным-давно. Но ты все время откладывал. Теперь, Рис, мне все хорошо известно, я узнала, каков ты на самом деле. И такой ты мне очень не нравишься.

На лице у него, у скул, катались желваки, когда он слушал, что она говорила. Теперь в глазах его загорелась злость.

— Вот, значит, как! И ты рискнула выйти замуж за такого человека? Ты это сделала, чтобы реализовать свои детские мечты? — Внезапно он сжал руки. — Или все произошло вот из-за этого? — Он прижался к ней губами, закидывая ей голову так, чтобы вынудить ее приоткрыть рот и позволить ему почувствовать его мягкость.

Алекс уперлась кулачками ему в грудь, стараясь освободиться, но он держал ее очень крепко. Она застонала, пытаясь освободить голову, но сил не хватало. Попытки освободиться только усиливали его напор. Он схватил ее одной рукой за запястье, а другой за волосы так, что она не смогла даже повернуть голову. Его поцелуй был жадным, требовательным, страстным. В Алекс вдруг вспыхнул прежний сладострастный огонь, обжегший все тело. И тем не менее она продолжала сопротивляться, хотя уже была близка к тому, чтобы уступить своей чувственности. Она отталкивала его, царапалась, пытаясь вырваться. Но Рис, изрыгая ругательства, делал попытки подмять ее под себя. Она находилась в таком положении, что должна была либо уступить, либо свалиться с лестницы. Она теряла способность сопротивляться, силы убывали, а его губы жадно впивались ей в рот. Спустя мгновение Рис, издав победный клич, поднял ее, собираясь отнести в спальню.

Но судьба распорядилась иначе. Парадная дверь распахнулась и миссис Норд с миссис Стирлииг ворвались в холл.

— Алекс!

— Рис!

Рис выругался и освободил Алекс. Женщины бросились вверх по лестнице. Глаза у Алекс блуждали, ибо она поняла, насколько близко находилась от того момента, когда Рис мог взять ее. Прикрыв ладонью влажный рот, она заплакала. Голос у нее стал пронзительным.

— Я ненавижу! Ненавижу тебя! — кричала она.

— Рис, ради Бога, что…

Рис ринулся вниз, не взглянув на женщин.

— Проклятье! Какого черта вы здесь появились!

Он на секунду остановился, повернулся к Алекс, сделав попытку приблизиться.

— Не смей прикасаться ко мне! — взвизгнула она.

Она вбежала к себе в комнату и заперла за собой дверь.

Внизу раздавались громкие голоса, кто-то стучал в дверь и звал ее по имени, но она ни на что не обращала внимания. Она прерывисто дышала. Потом в голову пришла мысль позвонить и вызвать такси, потом решила действовать иначе. Как можно тише она открыла окно, выбросила чемоданы, затем спрыгнула сама, как часто делала в детстве. Однако сейчас расцарапала руку, но быстро подобрала чемоданы и сумку и бросилась к такси, стоявшим на улице. Она подбежала к углу, завернула за него, молясь про себя, чтобы ее отсутствие никто не заметил.

Все было тихо. Подъехало такси, она побросала багаж, внутрь салона и села, сама, распорядившись, чтобы шофер трогал. Когда машина свернула за угол, она рискнула посмотреть назад и увидела Риса, бегущего по тротуару. Он заметил ее. Сначала она рассчитывала добраться на такси до станции и сесть на электричку, следующую в Лондон, но подумала, что там Рис сможет ее перехватить, поэтому попросила водителя довезти ее до самого города. Он согласился без возражений. Но всю дорогу она беспокойно поглядывала в окно, не едет ли за ней Рис. Успокоилась только тогда, когда они достигли лондонского пригорода, где шоссе было переполнено транспортом.

Следующие три дня Алекс провела в своей квартире, как лиса, заметающая хвостом свои следы. Она никуда не выходила. Но с понедельника начиналась ее рабочая неделя после отпуска. Она отправилась туда, полная злости на Риса. Разумеется, на работе он всегда сможет ее застать. Конечно, он постарается сделать все, чтобы подавить ее злость, вызвать у нее чувственное желание, которому она вряд ли сможет противостоять. Она старалась уверить себя, что он к ней не подойдет, а со своей стороны она будет держать его на расстоянии либо словом, либо проявлением открытой ненависти.

Когда она вошла в офис, ей стало ясно, что никто ничего не знает о случившемся. Тодд и Бренда приветствовали ее широкими дружескими улыбками и поинтересовались, почему она не прислала им открытки.

— Думаю, почта работает слишком медленно, — сказала невозмутимо Алекс.

— Ты, вероятно, была очень занята, — заметил Тодд, понимающе улыбаясь. — Да, слушай, а не сможешь ли ты слетать со мной на Аляску недельки на две?

— Почему бы и нет?

Тодд удивленно приподнял брови.

— Но разве не стоит поговорить об этом с Рисом?

— Да нет, — ответила она, стараясь скрыть свои эмоции.

— Наверное, соскучилась по работе?

— Конечно.

Он кивнул и повернулся, чтобы уйти, но остановился.

— Да, вот еще что. Я должен вписать тебя в список пассажиров. Как тебя именовать, миссис Стирлинг? Ты не изменила фамилию. Может, и паспорт сменила?