Дженна почувствовала облегчение. Она всегда составляла себе мнение о человеке по его голосу, а у этого доктора голос был приятный. Он звучал не льстиво и не резко, как голоса некоторых ее сослуживцев, а мягко и ободряюще, как будто говоря: «Доверься мне, дорогая». Женщины, наверно, умоляют его стать отцом их детей, ревниво подумала она. Даже в голосе медсестры Дженна уловила восторженные нотки. Почувствовав быстрые прикосновения теплых рук врача, проверявшего ее рефлексы, Дженна попыталась поднять тяжелые веки.

— Райли сказала, что вы получили травму на баскетбольной площадке. Играли один на один?

— Да нет, во время тренировки.

Взор Дженны все еще был затуманен, однако она попробовала сфокусировать взгляд и рассмотреть врача. Он показался ей как будто знакомым.

— Все еще делаете вид, что вам не больно? — Врач нажал на ногу возле перелома — и Дженна едва не взвилась до потолка.

— О-ой!

Осторожно, но твердо он опустил Дженну на подушки.

Сильная боль, оказывается, здорово обостряет зрение. Дженна увидела на костяшках большой и крепкой руки неровный зигзагообразный шрам и, сдвинув брови, взглянула на врача. Черные, прямые, слишком длинные для хирурга волосы спадали ему на лоб. Взгляд карих глаз, полуприкрытых черными, густыми ресницами, был внимательным и сосредоточенным. Сочетание выразительного рта с полной нижней губой и твердо очерченного подбородка с ямочкой посередине делало его лицо привлекательным. Именно эта ямочка неожиданно вызвала в памяти далекие картины. Дженна вдруг сообразила, что смотрит на… взрослого Стенли Майклза! Она вскрикнула от неожиданности и опять уставилась на шрам.

— Не вздумай снова кусаться. Теперь меня зовут доктор Стен Майклз. — Он сказал это твердо, но с юмором.

— Неужели ты врач? — Это казалось невероятным.

— Представь себе. Можешь справиться в медицинском колледже Университета Вирджинии. Удивлена, Дженна Джин?

— Дженна, — поправила она. — Да, признаться.

Стен достал ее медицинскую карту.

— Есть на что-нибудь аллергия?

— Да, на лимскую фасоль. — Шок и удивление от встречи со Стенли прошли, но внезапно пронзила боль в ноге. — Нельзя ли поторопиться с операцией?

— Потерпи чуть-чуть. Сестра сейчас вернется. Так что же, ты думала, получится из меня?

— Я была уверена, что ты в конце концов окажешься в тюрьме. — Она не собиралась особенно выбирать слова, хотя понимала, что он просто старается отвлечь ее от боли.

— Да, в старших классах именно это можно было предположить, — с ухмылкой подтвердил Стен.

— Есть свободная операционная, — сообщила вошедшая сестра.

— Спасибо, Райли.

— Мы собираемся сходить куда-нибудь выпить после смены. Присоединишься к нам после операции? — спросила Райли.

Ну, это уж слишком! Сначала Дженна узнает, что ее собирается резать мальчишка, который в школе подсматривал в раздевалке за девчонками, а теперь ей приходится быть свидетельницей его интрижек.

— Это ты будешь оперировать, Стенли Майклз? — воскликнула она, и во рту у нее пересохло от страха.

— Можешь подождать до завтра, когда будет другой хирург, — пожал плечами Стен.

— До завтра? — Дженна подавила стон. Да она и пятнадцати минут больше не вытерпит. — А ты умеешь?

— Умею.

— Ладно. Я согласна. — Дженна зажмурилась и стала молча молиться.

— Все будет хорошо. Через пару минут ты вообще ничего не будешь чувствовать.

Ничего не чувствуют только покойники, подумала она.

— Он замечательный врач, — полным восхищения голосом заявила Райли.

Слова сестры почему-то не успокоили Дженну. Мнение Райли было явно предвзятым.

— Можешь давать наркоз, Райли. И извини, но не ждите меня вечером. — Стенли повернулся к Дженне и промолвил почти ласково: — Спокойной ночи, Дженна Джин.

— Вот рецепт на обезболивающее, — сказал на следующее утро Стен.

Дженна все еще не могла поверить тому, что ее оперировал Стенли Майклз. Невозможно было забыть, что в школе он был зачинщиком всех законных и незаконных проделок и назначал свидания доброй половине девчонок в выпускном классе.

— Ты уверен, что сделал все, как полагается? — взглянула она на новенький гипс. — Я не останусь хромой?

— Хромой? Это твое правосудие будет по-прежнему хромать, а не ты.

— Ты всегда был не в ладах с властями, — глянула она на него свысока. Впрочем, лежа на спине, сделать это было затруднительно.

— Я изменился. À ты? Все еще кусаешь ребят, которые отнимают у тебя печенье?

— Да нет, защищаться приходится не часто. — Дженна попыталась не смутиться. — Если кто и хочет попробовать моего печенья сегодня, то действует более тонко.

— Туше. — Резко переменив тему, он снова заговорил как врач. — Здесь я власть, Дженна Джин, и тебе придется выполнять мои распоряжения. Гипс я наложил неплотно, потому что нога будет опухать. Держи ногу повыше. Никакой нагрузки на лодыжку в течение восьми, а может, и двенадцати недель. Придется ходить на костылях. Когда начнешь ходить, будь осторожна на лестницах. У тебя машина с ножным или ручным управлением?

Дженна уже не чувствовала боли, но слова Стена заставили ее задуматься над тем, какие перемены в ее жизни произойдут из-за сломанной лодыжки.

— С ножным.

Стен почти сочувствующе цокнул языком.

— Значит, машина исключается. У тебя есть муж? — спросил он, сверяясь с медкартой. — Нет, — сказал он почти одновременно с Дженной. — А друг? Соседка по комнате? Любовник?

Дженна замерла. Еще в детстве, играя в «замри!», она в совершенстве овладела искусством замирать, не выдавая того, что у нее происходит внутри.

— Как-нибудь справлюсь, — ответила она, хотя на ум ей приходило лишь такси. — В случае необходимости могу обратиться к Мэдди Палмер Блэкуэлл.

— Вы с Мэдди все еще дружите? В детстве она не вылезала из неприятностей.

— Мы всегда были подругами. Что в этом плохого?

— Да ничего. Просто люди редко так долго остаются друзьями. Тебе повезло.

Странно было встретить такое понимание, даже у взрослого Стена.

— У тебя растерянный вид, Дженна Джин. Может, повторить инструкцию?

— Дженна, — непроизвольно поправила она и покачала головой. — Я все помню. Надо повыше держать ногу.

— Большинство моих пациентов не работают, пока полностью не поправятся.

— Я не из них.

— С этим не стану спорить. Все такая же упрямая?

— Настойчивая.

Стен провел рукой по гипсу, и хотя она знала, что это был чисто профессиональный жест, он смутил ее.

— Ты, наверно, сурова в зале суда.

— У меня все складывается удачно.

— Ясно. А какая у тебя кличка? Ну, как тебя называют за глаза? Что-нибудь, связанное с зубами? — Он произнес это таким вкрадчивым голосом, что другая бы женщина растаяла. Другая.

— Нет, — ответила она не моргнув глазом. — Меня называют… Нож.

— Острый и безжалостный. Уверен, ты режешь по самому уязвимому месту.

— Если удается его обнаружить, то конечно.

— Придется дать Ножу передохнуть. Тебе надо полежать несколько недель.

— Если из-за боли…

— И из-за боли, и чтобы зажило, — объяснил он, вставая. — У тебя сломана кость, надо дать ей время срастись.

— Я не могу не ходить на работу. Я так загружена делами, что иногда нет времени даже на ленч, не то что на лечение сломанной ноги.

— Теперь придется найти это время.

— Я…

Он прижал палец к ее губам, заставляя замолчать. Сердце ее при этом странно забилось.

— Дженна Джин, поверь, я лучше тебя разбираюсь в таких вещах. У меня тоже есть парочка кличек. Одна из них — Святой Стен.

— Святой? — Нелепость клички вызвала у нее хриплый смешок. — И откуда же такая кличка?

— Благодаря моим сверхъестественным способностям исцелять, — заявил он с каменным лицом. — Моей честности. Моему ангельскому…

— Погоди минутку, — остановила она его. — Нет в тебе ничего ангельского!

— Некоторые из моих пациентов считают меня святым.