Послышался стук в дверь, вслед за чем в конференц-зале появился наш общий знакомец Джордж Футмен. На сей раз не в кливлендском прикиде, а в униформе помощника шерифа. С широким кожаным ремнем и револьвером в кобуре. Оценивающе обозрел бюст помощницы Дарджина, достоинства которого подчеркивала блузка из синего шелка, протянул ей папку и кассетный магнитофон. Прежде чем уйти, коротко глянул на меня. Я тебя помню, дружище, говорил его взгляд. Остряк-писатель, который за свидание много не берет.

Ромео Биссонетт наклонил ко мне голову. Его рот оказался рядом с моим ухом.

— Пленка Дивоура, — выдохнул он. Я кивнул, показывая, что все понял, и вновь сосредоточился на Дарджине.

— Мистер Нунэн, вы встречались с Кирой Дивоур и ее матерью, Мэри Дивоур, не так ли?

Как могла Мэри стать Мэтти, изумился я, а потом все понял, точно так же, как понял, откуда взялись шорты и топик. Когда Ки попыталась произнести «Мэри», у нее получилось «Мэтти».

— Мистер Нунэн, мы вас задерживаем?

— В сарказме надобности нет, не так ли? — вмешался Биссонетт, не повышая голоса. Однако взгляд, брошенный на него Элмером Дарджином, ясно говорил, что как только ЗМТ захватят власть над миром, Биссонетт отправится на каторгу с первой же партией заключенных.

— Извините, — вставил я, прежде чем Дарджин успел ответить. — Отвлекся на пару секунд.

— Пришла новая идея для романа? — Дарджин широко улыбнулся. В пиджаке спортивного покроя он очень уж напоминал жабу. Он повернулся к старому пилоту, приказал вычеркнуть свою последнюю фразу и повторил вопрос насчет Киры и Мэтти.

— Да, — ответил я, — я с ними встречался.

— Один раз или больше, чем один?

— Больше, чем один.

— Сколько раз вы с ними встречались?

— Два.

— Вы также разговаривали с Мэри Дивоур по телефону?

Не нравились мне эти вопросы. Я чувствовал, куда он клонит.

— Да.

— Сколько раз?

— Трижды. — Последний раз мы говорили вчера. Она предложила мне присоединиться к ней и Джону Сторроу. Они договорились встретиться за ленчем в городском парке. Действительно, где же еще встречаться с симпатичной девушкой, как не у всех на глазах, тем более что роль дуэньи сыграет нью-йоркский адвокат.

— Вы разговаривали по телефону с Кирой Дивоур?

Странный, однако, вопрос. Никто не предупреждал меня, что его могут задать. Полагаю, Дарджин об этом догадывался.

— Мистер Нунэн?

— Да, один раз я с ней разговаривал.

— Вы можете пересказать нам ваш разговор?

— Ну… — я вопросительно посмотрел на Биссонетта, но никакой помощи не получил.

Очевидно, он тоже не знал, как вести себя в сложившейся ситуации. — Мэтти…

— Извините. — Дарджин наклонился ко мне. Вперился в меня взглядом. Глазки едва виднелись меж розовых складок. — Мэтти?

— Мэтти Дивоур. Мэри Дивоур.

— Вы называете ее Мэтти?

— Да, — ответил я и едва подавил нестерпимое желание добавить: «В постели! Именно так я называю ее в постели! О, Мэтти, не останавливайся, не останавливайся! Я сейчас кончу!» — Так она представилась при нашей встрече. Мы познакомились…

— Мы до этого еще дойдем, а сейчас меня интересует ваш телефонный разговор с Кирой Дивоур. Когда вы говорили с ней?

— Вчера.

— Девятого июля 1998 года.

— Да.

— Кто звонил?

— Мэт… Мэри Дивоур. — А теперь он спросит, зачем она звонила, подумал я, и я отвечу, что она хотела договориться о еще одном секс-марафоне, а в прелюдии мы намеревались угощать другу друга вишней в шоколаде, рассматривая фотоснимки обнаженных карликов.

— Как получилось, что трубка перешла к Кире Дивоур?

— Она спросила у матери, может ли она поговорить со мной. Я слышал, как она говорила Мэтти, что ей надо мне кое-что рассказать.

— И о чем она хотела вам рассказать?

— О своей первой пенистой ванне.

— Она также сказала вам, что кашляла?

Я молча смотрел на него. В этот момент я понял, почему люди ненавидят адвокатов, особенно если они не на твоей стороне и знают свое дело.

— Мистер Нунэн, вы хотите, чтобы я повторил вопрос?

— Нет. — Мне хотелось знать другое: откуда у него эта информация? Они поставили «жучка» на телефонную линию Мэтти? Или на мою? На обе? Наверное, впервые я осознал, каково противостоять полумиллиарду долларов. И такими деньгами можно поставить «жучки» на много телефонов. — Она сказала, что ее мать гнала на нее пену и она закашлялась. Но она…

— Благодарю вас, мистер Нунэн, теперь давайте…

— Позвольте ему закончить, — оборвал Дарджина Биссонетт. Как мне показалось, он не рассчитывал, что его участие будет столь активным, но ему это даже нравилось. Сидел он, конечно, с сонным видом, но ничего не упускал. — Мы не в зале суда, и вы не ведете перекрестный допрос.

— Я должен превыше всего ставить благополучие маленькой девочки. — Помпезность фразы не очень-то вязалась с его намерениями. — И к своим обязанностям я отношусь очень серьезно. Если вам кажется, что я придираюсь к вам, мистер Нунэн, прошу меня извинить.

Я не нуждался в его извинениях.

— Я лишь хотел отметить, что Ки смеялась, рассказывая мне об этом. Она сказала, что они с матерью устроили пенную битву. И ее мать смеялась, когда девочка передала ей трубку.

Дарджин открыл папку, которую принес ему Футмен, и пролистывал находящиеся в ней бумаги, словно и не слышал моих слов.

— Ее мать… Мэтти, как вы ее называете.

— Да. Мэтти, как я ее называю. Как вы узнали о том, что мы разговаривали по телефону?

— Это не ваше дело, мистер Нунэн. — Он выбрал нужный листок и закрыл папку. Подержал его на весу, как врач, разглядывающий рентгеновский снимок, и я увидел на нем текст, напечатанный через один интервал.

— Давайте вернемся к вашей первой встрече с Мэри и Кирой Дивоур. Она произошла четвертого июля, не так ли?

— Да.

Дарджин покивал.

— Утром четвертого июля. Первой вы встретили Киру Дивоур?

— Да.

— Вы встретили ее первой, потому что Мэри Дивоур с ней в тот момент не было, так?

— Ваш вопрос сформулирован неудачно, мистер Дарджин, но полагаю, что ответ на него — да.

— Я польщен, что мою речь корректирует писатель, книги которого не покидают списки бестселлеров. — Дарджин улыбался. Улыбка предполагала, что он хотел бы видеть меня рядом с Ромео Биссонеттом в партии каторжников. — Расскажите нам о вашей первой встрече, сначала с Кирой Дивоур, а потом с Мэри Дивоур. Или с Мэтти, если это имя нравится вам больше.

Я рассказал. Когда я закончил, Дарджин поставил перед собой кассетный магнитофон. Ногти его пухлых пальцев блестели совсем как губы.

— Мистер Нунэн, вы могли задавить Киру, не так ли?

— Ни в коем разе. Я ехал со скоростью тридцать пять миль в час, как того и требовал знак ограничения скорости. И времени, чтобы остановиться, мне хватило с лихвой.

— Допустим, вы ехали бы с противоположной стороны, держа путь на север, а не на юг. Хватило бы вам времени, чтобы остановиться?

Пожалуй, забота об интересах ребенка прозвучала только в этом вопросе. У того, кто выскакивал из-за поворота, времени, конечно же, было меньше. Но…

— Да, — ответил я.

Брови Дарджина взлетели вверх:

— Вы в этом уверены?

— Да, мистер Дарджин. Возможно, мне пришлось бы чуть сильнее надавить на тормоз, но…

— При скорости тридцать пять миль в час?

— Да, при скорости тридцать пять миль в час. Я же говорил вам, именно эта цифра указана на…

— …на знаке ограничения скорости, регулирующем движение на этом участке Шестьдесят восьмого шоссе. Да, вы мне об этом говорили. Безусловно, говорили. Как по-вашему, многие водители соблюдают скоростной режим на этом участке дороги?

— С 1993 года я практически не бывал в Тэ-Эр, поэтому…

— Перестаньте, мистер Нунэн. Это же не эпизод из вашей книги. Просто отвечайте на мои вопросы, а не то мы просидим здесь до вечера.

— Я делаю все, что в моих силах, мистер Дарджин.

Он вздохнул:

— Коттедж на озере Темный След вы купили в восьмидесятых, не так ли? С тех пор режим ограничения скорости на участке Шестьдесят восьмого шоссе, где расположены супермаркет, почта и авторемонтная мастерская Дика Брукса, это место еще называют Северной деревней, не изменился, не правда ли?