Неужели она всегда останется такой? — внезапно подумала Флора. Доброй, отзывчивой, щедрой, но временами ужасно безалаберной? Неужели я всегда буду водить ее за руку? Неужели мне всегда придется отвечать за сестру и чувствовать себя так, словно я на сто лет старше ее, хотя мне всего двадцать два?

Она снова вздохнула и поставила чашку на поднос. Когда красивый и веселый Роберт Рестон, с которым они действительно познакомились на вечеринке, совершенно околдовал Долли, Флора изо всех сил пыталась повлиять на сестру. А потом, когда Роберт и Долли расстались, ей же, Флоре, пришлось подбирать осколки, проявляя при этом чудеса доброты, мудрости и такта.

По-настоящему она вышла из себя только тогда, когда Долли заявила, что беременна от Роберта и никогда не полюбит никого другого.

— А он об этом знает? — с досадой воскликнула Флора. А потом спросила: — Как это случилось?

Он не знал, потому что в тот момент Долли и сама еще ничего не знала. А случилось все самым типичным для Долли образом: не то перепутанные числа, не то забывчивость при приеме таблеток, не то одна ночь, когда они так увлеклись, что забыли обо всем на свете.

Впервые в жизни Флора накричала на сестру и заставила ее сказать правду, а не тот смягченный и отредактированный вариант, который Долли сочинила для ее успокоения.

Выяснилось, что Роберт Рестон, который был ровесником Флоры, образцовым поведением не отличался. Он уже разорвал одну помолвку, не успел выбрать себе занятие по душе, после чего строгий старший брат велел ему вернуться на ранчо, расположенное где-то на краю света.

Сестра объясняла многочисленные неудачи Роберта диктаторскими замашками его старшего брата: если верить Долли, тот был любимчиком отца.

Он заставлял Роберта заниматься делом, к которому у того не лежала душа, и постоянно подрывал его уверенность в себе. Но Долли с пеной у рта доказывала, что, если Роберт остепенится и станет отцом семейства, все пойдет по-другому.

Флора представила себе Роберта Рестона и сильно усомнилась в этом. Да, обаяния ему было не занимать. Да, сопротивляться ему было трудно, но это вовсе не значило, что Роберт будет рад взвалить на себя заботу о семье. Не подлежало сомнению только одно: Роберт Рестон имеет право знать о ребенке, а ребенок Долли имеет право на тот или иной вид помощи.

Но, когда Долли заявила, что сообщить новость Роберту она должна лично, Флора воспротивилась. Долли была слишком хрупкой, ранимой и уже начала страдать от токсикоза. Нельзя было позволить ей гоняться за тем, что могло оказаться несбыточной мечтой. Поэтому Флора решила взять эту миссию на себя.

Долли очень трогательно выражала ей свою любовь и благодарность, но до отъезда благоразумная Флора сделала две полезные вещи. Во-первых, она позвонила на ранчо, попросила позвать к телефону Роберта, узнала, что тот уехал на какой-то смотр, получила предложение оставить сообщение, но отвергла его, заявив, что позвонит позже. Конечно, ничего подобного она делать не собиралась, но зато удостоверилась, что Роберт действительно находится где-то поблизости. Судя по всему, разговаривала она с Недом. Кроме того, она договорилась с преданной подругой, что на время ее отсутствия та присмотрит за Долли и поживет с ней в снятом сестрами коттедже. Просто на случай, если ей, Флоре, придется задержаться...

— Почему у меня появилось дурное предчувствие? Может быть, это мне только кажется? Если Роберт был на ранчо два дня назад, то он наверняка еще здесь? Как ты думаешь? — спросила она Лорда и поднялась на ноги.

Лорд открыл один глаз и постучал по полу хвостом.

Флора улыбнулась.

— Впрочем, сейчас важнее получить ответ на вопрос, как быть с тем, что меня по ошибке принимают за подружку Роберта.

На этот раз пес поскреб лапой за ухом, и она тихонько засмеялась.

— О да, это настоящая загадка! Придется как следует поломать голову. Если малый, который вез нас, сделан из крутого теста, то надо быть осторожной!

Воспоминание о водителе заставило Флору нахмуриться. То ли у нее разыгралось воображение, то ли... Она не могла найти подходящее слово. Во всяком случае, водитель джипа не слишком напоминал деревенщину из отдаленного уголка Техаса.

Она снова представила себе этого человека, пытаясь понять что к чему, но увидела только грязного и пыльного малого с пышными темными волосами, темными глазами и хорошей фигурой.

С кем поведешься, от того и наберешься, наконец решительно сказала она себе, но обнаружила, что избавиться от непрошеных мыслей не так легко. Она не могла забыть сильные руки и высокий рост попутчика. Да, он раздевал ее взглядом, да, это возбудило ее, хотя по идее должно было оставить равнодушной...

Прекрати сейчас же! — прикрикнула на себя Флора, после чего устало зевнула. День выдался тяжелый — как нравственно, так и физически.

Она не собиралась следовать совету Неда, но желание прилечь и на несколько минут закрыть глаза оказалось непреодолимым.

Флора проснулась через два часа. Было темно. На мгновение она забыла, где находится, затем все вспомнила и скорчила гримасу. Посмотрела на будильник и увидела, что уже половина седьмого. Она прислушалась, но не услышала ни звука.

— Ладно, малыш, просыпайся, — скомандовала она и встала.

Лорд вскочил, и они спустились в сад. Нед сказал, что собакам с ранчо вход на территорию сада запрещен, но Флора на всякий случай надела на Лорда поводок.

Прогулка получилась недолгая, но ничего не поделаешь, подумала Фло, вернувшись в спальню и отправившись принимать душ.

Она почти собралась, когда в дверь постучал Нед.

— Мисс, обед практически готов. Мистер Рестон просит вас присоединиться к нему, чтобы выпить перед едой.

— Роберт?

Нед покачал головой.

— Кстати, я приготовил еду для вашего пса. Он пойдет со мной?

Флора тепло поблагодарила Неда, протянула ему поводок и вдруг застыла на месте.

— Сколько здесь мистеров Рестонов? Насколько я знаю, отца у Роберта нет. Только старший брат.

— Это он и есть. Я покажу вам дорогу, — предложил Нед.

Флора вздернула подбородок.

— Спасибо.

— Почему вы ничего мне не сказали?

Майкл пожал плечами.

— Честно говоря, мисс Эйлсбери, я решил, что вы чего-то недоговариваете. Так вы будете пить или нет?

Флора колебалась только мгновение.

— Что ж, пожалуй, выпью.

Он поднял бровь.

— Какой яд предпочитаете?

— Если у вас найдется бокал охлажденного белого вина, то...

— Найдется. — Он поставил стакан и открыл дверцу, за которой обнаружился бар-холодильник.

Флора следила, как он открывает вино.

Майкл Рестон мало напоминал своего брата Роберта. Ему было немного за тридцать. Роберт был светловолосым, голубоглазым и элегантным, а этот темноволосый и темноглазый мужчина — кряжистым как дуб. Он был таким же высоким, как и Роберт (под метр девяносто) и, как уже успела заметить Флора, очень симпатичным, но... Боже мой, как же она не поняла главного? В нем была та самая властность, которой отличался владелец Лас-Пальмаса.

Однако в данный момент все это не имело значения. Она заставила себя забыть обо всем и приняла протянутый Майклом бокал.

— Сядьте и расслабьтесь, — насмешливо улыбнувшись, посоветовал он.

Она огляделась и выбрала мягкое кресло, обитое зеленым велюром. Гостиная была обставлена так же роскошно, как и спальня для гостей, — сплошное красное дерево и кедр, но здесь преобладали светло-зеленый и топазовый оттенки.

Майкл взял стакан и опустился в такое же кресло напротив.

— Ну?

Флора пригубила бокал, пытаясь собраться с силами.

— И чего же я, по-вашему, недоговариваю? — наконец холодно ответила она.

Заметив, что восхитительный точеный подбородок слегка вздернулся, Майкл начал крутить стакан.

— Давайте начнем с того, почему вы гоняетесь за моим братом.

— С чего вы взяли, что я за ним гоняюсь?

— С того, что ваш приезд явился полной неожиданностью, — задумчиво ответил он. — С того, что подобные вещи уже случались. Не стану скрывать: я хочу, чтобы вы как можно скорее отправились туда, откуда приехали.