В гвалте женских голосов София уже не понимала, какой из дам какая реплика принадлежит. У всех троих, которых она, казалось бы, уже научилась различать по телефону, были на удивление похожие голоса и заискивающие интонации.

— Благодарю за беспокойство! — возвысил голос Грей. — Чувствую себя замечательно, свежий воздух пошел мне на пользу, рассчитывал, что возвращение в город не нарушит моего уединения… Как видно, напрасно…

— Но ты обещал, что свяжешься с нами, когда вернешься в Мельбурн. Ты этого не сделал! — холодно упрекнула его одна из мачех.

— Я не знал, что это обещание значится первым пунктом в длинном списке моих намерений, — резко ответил Грей.

— Не дерзи, мальчишка! — осадила его одна из троих, затем все трое разом расселись в разных концах гостиной.

Три воинственно настроенные, ухоженные дамы неопределенного возраста заставили Софию Гейбл поежиться, что она и сделала. На один короткий миг ей даже показалось, что Грей Барлоу их побаивается, но она поспешила отогнать эту мысль как нелепую.

Свет во всем доме, по задумке Софии, планировавшей этот вечер как романтический, был приглушен. Оттого и вся гостиная напоминала интригующую театральную сцену, а София чувствовала себя здесь вынужденным зрителем неизвестной пьесы.

Последовала долгая пауза. София ждала, кто же заговорит первым. Она даже поставила на этого смельчака, рассудив, что именно он-то и станет хозяином положения. К ее радости, первым заговорил именно Грей Барлоу.

— Это София Гейбл, — сказал он, привлекая к себе босоногую блондинку в легкой тунике. — Она помогает мне… А это Линна, Шэрон и Дон — бывшие жены моего покойного отца.

— И твои мачехи, — вставила одна, как будто эта реплика все меняла.

— София, приготовьте нам, пожалуйста, по чашечке чая, и про себя не забудьте. Мы вас ждем, — церемонно и в то же время демократично распорядился Гейбл.

— У нас есть кофе с кардамоном и печенье. Быть может, кто-то предпочтет их? — услужливо предложила София, немного робея.

— Несите все, дорогая, — распорядился Грей, усевшись в четвертом — свободном — углу гостиной, словно замкнув собой наэлектризованную цепь.

София рада была удалиться с поля боя, но она склонилась к уху Грея и спросила:

— Я сделаю, как ты просишь, но если я нужна тебе здесь…

— Не искушай меня при ведьмах, — ответил ей доверительным шепотом мужчина.

В следующую минуту София исчезла из виду. Она заняла место на кухне и почувствовала, что при любом раскладе именно здесь может ощущать себя по-хозяйски комфортно.

Грей остался один с бывшими родственницами. Он не мог сердиться на них. Когда он был мал и юн, каждая из этих женщин по-своему опекала его. Да, они не стали чужими друг другу, и их связь была закреплена не только завещанием покойного.

Каждая из них в свое время становилась женой его отца не вполне бескорыстно. И отец это знал, но его все устраивало. До поры до времени… Отец никогда не пытался удержать своих жен и легко шел на развод. И жены так же легко расставались со старшим Барлоу, рассчитывая на определенную материальную компенсацию, которую он щедро предоставлял им. Иными словами, отец Грея откупался, возвращая себе свободу, чтобы распорядиться ею, как он умел, то есть жениться вновь.

И выбирал он всегда женщин одного типа. Так что его сын никогда не мог понять, к чему все эти весьма обременительные и неприятные разводы, если очередной избранницей отца всегда становилась словно сестра-близняшка предыдущей.

— Итак… — вновь начал Грей Барлоу. — Я не понимаю сути ваших претензий. Я регулярно отслеживаю, чтобы на счет каждой из вас поступали суммы, указанные в отцовском завещании. Вы сами неоднократно отмечали, что оспаривать условия волеизъявления покойного не намерены, вас они полностью устраивают. Подчеркиваю, ваши интересы блюдутся строго. Армия юристов и финансовых управляющих следит за этим… И, честно говоря, меня вдвойне нервирует ваша невоздержанность. Вот сейчас, например, вы явились без приглашения к больному человеку, к тому же посреди ночи!

— Не утрируй, Грей! — холодно отчеканила одна из мачех.

— Грей, прав! — вступилась другая. — Формально Грей, безусловно, прав. Но только к чему все эти формальности между своими людьми? — умиротворяюще проговорила женщина. — Ведь иной раз можно и на компромисс пойти. Бывают различные обстоятельства, деньги расходуются неравномерно…

— В данном случае следует говорить о хроническом превышении кредита! — громогласно уточнил Грей Барлоу.

— Не стоит обобщать, — сказала одна из женщин.

— Чего вы, дамы, хотите? Чтобы я выдал разом всю сумму? Вы прекрасно знаете, что это невозможно. Завещанием четко прописано: пожизненное содержание. Может, мне к гадалке отправиться, чтобы узнать, сколько каждая из вас проживет? Сомневаюсь, что вас обрадует результат этих исследований. Судя по вашим тратам, каждая из вас подумывает о вечном существовании. Ни один бухгалтер не возьмется рассчитать денежное пособие на столь неопределенный срок.

— Мы все это знаем, знаем, деточка, — сладенько проговорила одна из мачех. — Мы сейчас говорим об исключительных обстоятельствах.

— А в чем их исключительность, дамы? Я не первый день вас знаю. И этот разговор у нас возобновляется с досадной регулярностью. В данном случае я тревожусь о вашем, а не о своем благополучии! Если вас не предостерегать от расточительства, вы в считаные дни истратите все, что вам отпущено на всю жизнь!

— А если и так? — сказала самая сдержанная из мачех. — Разве ты, как пасынок, как человек, взрослевший на наших глазах, под нашей опекой, не пожелаешь оказать помощь своим приемным матерям?

— Дамы, давайте не будем мешать вопросы моральных и финансовых обязательств. Мы ведем речь об отцовском капитале. Вы с самого начала не оспаривали сумм, указанных в завещании. Насколько я понимаю, не станете делать этого и теперь. Но если вы претендуете на финансовую поддержку со стороны пасынка, это совершенно иной вопрос. Для того чтобы его решать, не стоит гудеть под окнами моего дома в столь поздний час, отрывать меня от дел телефонными звонками посреди рабочего дня и морочить мне голову своими исключительными, как вы выражаетесь, обстоятельствами. Такие деликатные вопросы решаются в частной беседе. И запомните, я ни за что не исполню свой моральный долг с ножом у горла!

— Чай, кофе, печенье! — радушно объявила София, присоединившись к компании с подносом в руках.

— Спасибо, дорогая, — поблагодарил ее Грей Барлоу, жестом пригласив мачех угощаться.

— Как же они меня утомляют! — пожаловался Софии Грей, когда дамы удалились, выпив по нескольку чашек чая и кофе, съев почти все печенье, но так ничего от пасынка и не добившись.

— Досадно, что они нас прервали, — поддержала его девушка.

— И не говори, — отозвался Грей. — С другой стороны, я не имею права забывать, что все они хорошие женщины.

— Только слишком уж их много, — заметила девушка.

— Спасибо папе, — пожал плечами Грей. — Ты не возражаешь, если я отправлюсь спать?

— Нет, конечно… Сладких снов, — разочарованно напутствовала его София.

Так Грею удалось удачно отделаться от четвертой требовательной женщины. Свой успех он закрепил, заперев спальню на ключ.

— Это будет весело! — объявила София Гейбл, извлекая из дорожной сумки крупные, на пол-лица, солнцезащитные очки.

Ее волосы были убраны под ярко-зеленое шелковое кашне, на ноготках сиял свежий ярко-зеленый маникюр, сама же девушка так и светилась от радости.

— Вот увидишь, тебе понравится.

— Ты все о своем сюрпризе? — сдержанно спросил ее Грей, все еще тоскующий по своему законному месту за рулем машины. — Я знаю, в километре отсюда есть паб, в котором можно подкрепиться.

София согласно кивнула и крепче вцепилась в руль…

Потребовалось время, чтобы припарковаться возле загородного паба. Стоянка была полнехонька. Но не это удивило Софию — им навстречу выскочил пес и присел на задние лапы, приветливо гавкнув.