Сильный и едкий запах стал наполнять салон, делая воздух неприятным и прерывая мысли Пэппы. Она сморщила нос и придвинулась ближе к стеклу, пытаясь высмотреть источник раздражения. По ее представлениям, это должен был быть либо кофейный, либо консервный завод. Но ничего такого она не заметила.

— Где мы?

Кристофер чуть улыбнулся.

— Въезжаем в Беллинхэм.

Совершенно непонятное чувство одиночества охватило его. Будучи взрослым человеком, он впервые почувствовал тоску по дому. Со вздохом отогнав непрошеные мысли, он чуть повернулся к Пэппе и объяснил ей, что всему виной бумажная фабрика.

— Бумагу делают, — повторил он.

Она опять потерла нос.

— Похоже на запах кофе.

Если это намек, то, надо признать, — резонный. Услышав о кофе, он вспомнил, что во рту у него крошки не было со вчерашнего вечера. Он улыбнулся.

— Я вижу, у вас есть настроение позавтракать?

Пэппа кивнула, и он весело сказал:

— Здесь есть несколько ресторанов, и выбор зависит от вашего настроения. — Окинув ее быстрым взглядом, он нахмурился.

Пэппа невесело скривила губы. Он с самого начала ясно дал ей понять, что она ему не нравится, а теперь — что не желает появляться с ней на людях.

Чисто инстинктивно она пожала плечами и подумала: «Это его проблемы, сам пусть и переживает. Нет, пожалуй, не только его… Черт, почему я должна переживать, что он обо мне думает?»

К своему отчаянию, она вынуждена была признать, что это ее волнует.

И, передернув плечами, чтобы отбросить ненужные думы, она попыталась воззвать к своему здравому смыслу. Не помогло.

— Выбирайте сами, — решила она.

— Спасибо, — посчитав, что ее одежда не вполне соответствует очень приличным заведениям, он пришел к выводу, что их выбор весьма ограничен. — Я думаю, вам нравятся гамбургеры?

«Похоже, решил на меня не тратиться», — подумала Пэппа.

— Прекрасно, — проговорила она вежливо, стараясь вежливо же и улыбаться.

Почему он вносит в ее мысли такую сумятицу? Встретились они впервые всего несколько часов назад, а она уже пережила целую гамму противоречивых чувств. И все по его вине.

А если бы она переоделась в свою одежду, изменилось бы что-нибудь? Возможно. Надо испробовать все пути. Повернувшись к Кристоферу, она положила локоть на сиденье и прижала подбородок к запястью.

— Но сначала я бы заехала на станцию обслуживания. Вы не возражаете?

— Конечно, нет. — Он почувствовал вину. Сразу попытавшись отдалиться от нее и убраться подальше от той хижины на задворках Ванкувера, он вел себя как последний бесчувственный олух. — Прошу нас, в будущем никогда не стесняйтесь говорить мне, когда захотите остановиться.

Пэппа кивнула. Улыбаясь, довольная сама собой, потому что сделала первый шаг к налаживанию нормальных отношений, она расслабленно откинулась на кожаное сиденье.

Кристофер нашел станцию обслуживания. Не успел он еще остановить машину, как Пэппа открыла дверь и выскочила. Направляясь в дамскую комнату, она спиной ощущала, как он взглядом провожает ее. Ноги сразу одеревенели и перестали ее слушаться. Ругая себя за то, что мужчина оказывал на нее такое влияние, она наконец добрела до места.

Долг заставлял его неотрывно следить за ней, и его голубые глаза под нахмуренными бровями сопровождали ее до самых дверей. Чувственное покачивание ее округлых бедер было немного преувеличенным, отточенным и рассчитанным на то, чтобы привлекать его внимание и внимание всех мужчин в радиусе десяти миль. Проклиная судьбу, соединившую их, Крис открыл дверь и выбрался из машины.

Он заставлял себя не думать об этой женщине, каким-то непонятным образом уже запавшей ему в душу. Разминая затекшие после многочасовой езды мышцы шеи и плеч, он рассматривал окрестности. Его взгляд останавливался на широко известных названиях фирм и предприятий, распространенных по всей стране.

Вот и знакомая улица — Рейлроуд-авеню. Ностальгические воспоминания заполнили мысли. На губах заиграла улыбка, от глаз поползли морщинки. Он помнил, как мальчишки его поколения любили шататься по ней, изредка прокатываясь на машинах и цепляя девочек, приехавших из ближайших ферм в поисках невинных городских приключений.

Интересно было бы узнать, где теперь друзья его беззаботной юности и чем они занимаются. Он потерял связь с большинством из них уже через четыре-пять лет после того, как поступил на военную службу. А потом уже то по одной, то по другой причине не появлялся в городе даже во время отпусков.

Пэппа быстро переоделась в светло-коричневые слаксы и шелковую тунику, которую подпоясала ремешком. Затем с остервенением принялась отмывать лицо, пока кожа не приняла ее нормальный вид. После этого она нанесла тонкий слой крем-пудры и нахмурилась, заметив, что это не скрыло веснушек, разбросанных на носу.

«С этим ничего не поделаешь», — сказала она себе. Провела по губам неброской коралловой помадой, облизала их языком по привычке и, нахмурившись, посмотрелась в зеркало. Если она своим перевоплощением не смягчит сердца Кристофера Петри, то не добьется его вообще.

Расчесав волосы, она полюбовалась их блеском. Они красивыми волнами спадали на плечи. Повернувшись перед зеркалом в последний раз, Пэппа вышла из комнаты.

Пэппа старалась убедить себя, что делает все это для того, чтобы просто снизить накал неприятия с его стороны и позволить им проехать остаток пути в хорошем расположении духа. Но в глубине души она понимала, что готова сделать что угодно, лишь бы его лицо чаще озаряла улыбка и голубые глаза не источали неодобрения.

«А вот и он», — подумала Пэппа, тихо подкрадываясь сзади. Она уже было протянула руку, чтобы дотронуться до него, но передумала. Остановившись в полушаге, она несколько мгновений разглядывала его. Спина и плечи его были напряжены. Что-то его беспокоило.

Затаив дыхание, она прикоснулась к его руке и увидела, как он сжал кулаки. Очевидно, ему не понравилось, что она подкралась сзади. Или ему было неприятно ее прикосновение?

— Прошу простить за то, что я задержалась, — мягко проговорила она, когда он обернулся. «И за то, что прикоснулась к вам», — добавила она про себя.

Кристофер громко выдохнул. Вот теперь она была такой, какой он видел ее на фотографии. Без грима ее лицо выглядело моложе и намного привлекательней. И глаза, которые так понравились ему, были совсем не карими, а янтарными.

Он обвел взглядом ее фигуру и, задержав на мгновение дыхание, одобрительно присвистнул.

Обрадованная его реакцией, Пэппа засмеялась.

— Я принимаю это за комплимент, — шутливо заметила она. — Спасибо вам. — Удобно устроившись на сиденье, она сказала: — Надеюсь, что в этом городе гамбургеры вполне съедобны. Я умираю с голоду.

— Честно признаться, я тоже, — добродушно улыбаясь, признался Кристофер. — И подумываю о чем-то более существенном, чем гамбургер. Я не отказался бы от хорошего стейка с гарниром и приправами.

Кристофер поначалу даже не осознал, что его неожиданная смена настроения послужила причиной тому, что прекрасное лицо попутчицы расцвело в улыбке. А улыбка эта произвела на него неизгладимое впечатление.

Предупредительные колокольчики зазвенели в его голове. Здесь таится опасность, та опасность, которая была ни ко времени, ни к месту и с которой он не имел желания играть. «Черт побери! Уж лучше бы она оставалась в своем прежнем облике», — подумал он, стараясь переключить внимание на другое.

Из прихоти он проехал по Рейлроуд-авеню, чтобы убедиться в своих подозрениях относительно того, как мало следов, напоминавших ему о прежней жизни, осталось там. Красно-кирпичный фон улицы был вытеснен серым, асфальтобетонным. Появился новый автобусный терминал…

Втиснув машину между двумя автобусами, он выключил двигатель и, повернувшись к Пэппе, положил руку на спинку ее сиденья, совершенно случайно прикоснувшись пальцами к ее плечу.

Если судить по быстро пульсирующей жилке на волевом подбородке, он собирался ей что-то сказать. Пэппа подозревала, что ей это может не понравиться, и приготовилась к худшему.