— Так это вы учили офицера Палмер? — услышала она голос Кристофера и удивленно на него посмотрела. Казалось, он улыбается, но улыбка явно была натянутой.

— Всему тому, что она знает, научил ее я, — рассмеялся Пи Джи. — Всему, кроме одного. Быть замечательным человеком.

Устало улыбаясь, Пэппа вспомнила его лекции и наставления, когда еще была новобранцем. «Когда-нибудь вам обязательно оторвут голову!» — было его обычным напоминанием после каждой лекции.

«Никто не любит промокашек», — сказала она себе, улыбаясь своему учителю.

— Но ты же первым и поздравлял меня потому, что я всегда отлично справлялась со своими заданиями.

— Да, ты справлялась, — кивая, согласился он.

Они разговаривали, вспоминая разные эпизоды из служебной жизни, пока Пи Джи не стал прощаться.

— Передавай наилучший привет деду, — поднимаясь, проговорил он. — И береги себя, не суйся во всякую грязь. — Прощаясь, он дружески потрепал ее по щеке, пожал руку Кристоферу и направился к кассе.

— Пошли. — Кристофер поднялся, автоматически сунул руку в портмоне. Вытащив пятидолларовую купюру, он положил ее на стол и направился к выходу.

Пэппа плелась сзади, не сводя с него затуманенных глаз. Вероятно, его не интересовало, идет ли она за ним и как она доберется до Лос-Анджелеса. Он ни разу не оглянулся. «Я должна идти чуть сзади», — думала она, понимая, что и ее терпению приходит конец. Сардоническая улыбка заиграла на ее губах. Не хотела бы она оказаться на его месте, когда ему придется объяснить окружному прокурору, по какой причине он бросил ее в Санта-Барбаре.

К несчастью, она была на службе и обязана оставаться с ним, пока он не сдаст ее лично прокурору.

«Несносный, глупый мужчина! Почему же ты не хочешь меня понять?» — хотелось крикнуть ей. Уже открыв рот, она все же не решилась сделать это. Какой прок? Он высказал свое мнение. Чего бы она ни сделала, ничто не сможет заставить его поверить, что она не хотела оставить его в дураках.

Она проследовала за ним и села в машине на свое место. Он так громко хлопнул дверью, что она вздрогнула. А какие между ними завязывались отношения! Но теперь им не суждено перерасти в яркий бутон любви.

— А где Кристофер? — спросил Эскобар, глядя мимо Пэппы и глазами разыскивая приятеля, когда секретарша провела ее в кабинет.

Пэппа едва заметно улыбнулась.

— Он просил передать, что поговорит с вами завтра утром. Он также просил передать, что я, возможно, лучше составлю рапорт, так как я была посвящена во все тайные детали операции. — Она в точности пересказала слова Кристофера, а на губах ее играла та же улыбка, что была и у него, когда, стоя у машины, он наблюдал, как она переходит дорогу и входит в здание.

— Понятно, — сказал Эскобар. Губы его изогнулись, и, когда он посмотрел прямо на нее, Пэппа увидела, что в глазах его бушует пламя. — Вы нарушили мой приказ и все ему рассказали.

— Никак нет, сэр.

Эскобар не мог не заметить, как блеснули ее глаза. Ледяным голосом она стала давать объяснения.

— Он узнал это от Патрика Брэди, когда мы повстречались в ресторане в Санта-Барбаре. Я уверена, что, если бы офицер Брэди был в курсе операции, он сделал бы вид, что не знаком со мной. Но он ничего не знал, а предупредить его я не имела возможности.

— Поэтому Кристофер и разозлился, — заметил Эскобар с уверенностью, и она кивнула. — Ну что же, с этим ничего не поделаешь.

«Это выражение было его любимым», — с грустью подумала Пэппа.

— Позвольте мне не согласиться с вами, сэр. Если бы он знал с самого начала, что я приманка, то не рассердился бы так. — «Да только тебе-то дела нет», — закончила она про себя.

— У меня имелись веские причины никому не говорить, что вы выполняли роль приманки.

— Могу я услышать их? — спросила она, зная наверняка, что испытывает судьбу и дожидается оплеухи.

— В свое время, офицер Палмер, — сквозь зубы ответил он. Руки его занялись перекладыванием бумаг, разложенных на столе, но внимательные глаза из-под опущенных ресниц наблюдали за ней. — Что-нибудь еще?

— Нет, сэр.

— Хорошо, — одобрительно кивнул Эскобар, шумно усаживаясь в кресло и давая ей понять, что свой долг она выполнила и более интереса для него не представляет.

Устало улыбаясь, Пэппа сделала шаг вперед. Она была так утомлена, что чувствовала, как начинает стучать кровь в голове. Напряжение, испытанное в машине, давило, и сейчас ей хотелось поскорее добраться до дома и лечь в постель.

— Я могу отправляться домой?

Удивление мелькнуло в глазах Эскобара, но он кивнул:

— Конечно, конечно.

— Спасибо. — Она уже стала поворачиваться, но остановилась. — Письменный рапорт я представлю утром.

Окружной прокурор обратил внимание на ее усталый вид, опущенные плечи и мятую одежду.

— Не волнуйтесь об этом, Пэппа. Рапорт может подождать до тех пор, пока вы несколько дней не отдохнете.

Пэппа постаралась изобразить улыбку.

— Да, и благодарю за хорошо проделанную работу, офицер Палмер.

«Это ваше мнение», — подумала Пэппа, но вслух ответила:

— Спасибо, сэр. — И, осторожно закрывая за собой дверь, вышла в приемную.

На улице, прекрасно понимая, что Кристофер не стал ждать ее, она бросила быстрый взгляд туда, где рассталась с ним. Теперь на месте его машины стоял «фольксваген».

Вздохнув, Пэппа внимательно огляделась вокруг. Отчаяние и нетерпение смешивались в ней. Пытаясь ослабить боль, доставленную Кристофером, она пожала плечами.

— Что-то теряем, что-то находим, — криво усмехаясь, проговорила она, но боль не ушла, и Пэппа, бормоча проклятия, поплелась по тротуару.

Дел у нее накопилось много, и времени на переживания не хватало. В доме придется провести капитальную уборку, особенно если в ее отсутствие сестры устраивали вечеринки.

Она бы до дома с удовольствием и пешком дошла, но внезапно заметила одинокое такси и решила прокатиться. Назвав водителю адрес, она удобно расположилась на заднем сиденье.

В машине она усилием воли постаралась отогнать мысли о Кристофере, потому что боялась разрыдаться и поставить себя в неудобное положение перед водителем.

Увидев свой дом, Пэппа заулыбалась. Казалось, ее не было здесь целую вечность. Покопавшись в сумочке, она достала деньги и расплатилась с водителем.

Почти волоча сумку по земле, она шла к дому, и все мысли ее занимала большая кровать в спальне.

Воздух в доме был застоявшимся, и это свидетельствовало о том, что гостей не было. Бросив сумку к дивану, Пэппа пошла открывать окна и двери, чтобы как следует проветрить дом.

Потом, идя в спальню, она на ходу сняла блузку и расстегнула «молнию» на джинсах. Села на край кровати, сняла и бросила босоножки под кровать, потом, оставшись в лифчике и трусиках, протопала в ванную.

Через несколько минут, откинув одеяло, она блаженно забралась в постель и, включив радио, услышала знакомую мелодию. Звуки музыки обволакивали ее, и она медленно погружалась в сон.

Проснувшись на следующее утро, она не могла припомнить, что ей снилось, но с постели вставала, ощущая некоторую неловкость.

Желудок заурчал, напоминая, что она ничего не ела на ужин. Первым делом, конечно, зубы, потом еда.

Спустя минут пять она поставила варить кофе, положила в тостер два куска хлеба, взяла из холодильника свой любимый яблочный крем. Усевшись за овальный столик, она начала размышлять о том, чем займется.

Она уже налила себе кофе и, прислонившись к стойке, ожидала, пока не выскочит тост, и тут ее ожидание прервал звонок в дверь.

— Кто там?

— Это я, Мэг.

— Что принесло тебя в такую рань? — строго спросила Пэппа. Она надеялась, что проведет утро в одиночестве и только потом позвонит родным.

Выражение лица у сестры стало смущенным. Мэган Палмер была на пять сантиметров выше Пэппы, исключительно изящная, красивая, ну прямо фотомодель. Волосы светлые, а глаза изумрудные. В руках она держала горшок с цветком.