Он увидел Джуда, стоящего у дороги в зеленом шерстяном пальто, в широкополой шляпе, скрывающей лицо. Посреди лужайки он казался статуей, замерзшей в этом сумеречном пейзаже.

Луис пошел к нему, и тут Джуд сделал движение — махнул рукой, чтобы он шел назад. Он кричал что-то, что Луис не мог разобрать из-за ветра. Луис отскочил, почувствовав, как внезапно окреп ветер. Через мгновение прозвучал гудок, и большой грузовик «Оринко» промчался рядом с ним. Словно он давно поджидал его здесь.

В этот раз он посмотрел в обе стороны, прежде чем переходить. Он увидел лишь задние огни проехавшего грузовика.

— Я уж думал, он задел тебя, — сказал Джуд. — Будь осторожен, Луис. — Даже подойдя близко, Луис не видел его лица, и у него возникло неприятное чувство, что лица у Джуда просто не было.

— Где Норма? — спросил он, не спеша подходить к замерзшему комку меха у ног Джуда.

— Пошла в церковь, — сказал Джуд. — Останется там до ужина, а сама ничего не ела. Проголодается. — Ветер сдул поля шляпы, и Луис, наконец, убедился, что это на самом деле Джуд — а кто это мог быть еще? — Она, правда, днем и не ест ничего, кроме сэндвичей. К восьми обещала вернуться.

Луис подошел взглянуть на кота. «Только бы это был не Черч», — горячо пожелал он, аккуратно поднимая голову животного пальцами перчатки. «Пусть окажется чей-нибудь еще, мог же Джуд ошибиться?»

Но это, конечно же, был Черч. Он не был раздавлен или обезображен; он не попал под цистерну или тяжелый грузовик («А что грузовик «Оринко» делал здесь в День Благодарения?» — подумал он). Глаза Черча были полуоткрыты и мерцали, как зеленый мрамор. Изо рта вытекла небольшая лужица крови. Совсем немного; она лишь окрасила его белую грудку.

— Твой, Луис?

— Мой, — сказал он и вздохнул.

Он впервые осознал, как он любил Черча — может быть, не так горячо, как Элли, но достаточно глубоко. После кастрации Черч изменился, стал медлительным и толстым, подчинился распорядку, включавшему диван, кровать Элли и его миску с едой, но решительно исключавшему улицу. Что понесло его на дорогу? Теперь он казался похожим на прежнего Черча. Рот, оскаленный и окровавленный, был скован морозом. Мертвые глаза казались злобными. Словно после краткого периода в жизни Черч вновь обрел в смерти свою истинную природу.

— Да, это Черч, — сказал он. — Черт меня возьми, если я знаю, как сказать об этом Элли.

Внезапно у него появилась идея. Он мог бы закопать Черча на Кладбище домашних животных без всяких знаков и прочей ерунды. Он мог ничего не говорить Элли по телефону вечером; на другой день он притворится, что не может его разыскать, а еще через день позволит себе предположить, что Черч убежал. Кошки ведь часто убегают. Элли, конечно, расстроится, но это не будет иметь так пугающего Рэчел отношения к смерти... только исчезновение.

«Трус», — прошептала часть его сознания.

— Она ведь его любила, так? — спросил Джуд.

— Да, — отсутствующе ответил Луис. Он снова поднял голову Черча. Кот уже начал коченеть, но голова двигалась легче, чем должна была. У него сломана шея. Он подумал, что может восстановить происшедшее. Черч переходил дорогу — Бог знает, зачем, — и машина или грузовик ударила его, сломала шею и отбросила на лужайку Джуда Крэндалла. Или шея сломалась при ударе о мерзлую землю. Неважно. Черч был мертв.

Он поглядел на Джуда, думая, что тот что-нибудь скажет, но Джуд смотрел на оранжевый горизонт. Поля шляпы опять наполовину опустились, и его лицо казалось задумчивым и строгим... далее суровым.

Луис достал из кармана зеленый пакет и развернул его, стараясь держать против ветра. Треск пластика, казалось, оторвал Джуда от созерцания.

— Да, мне тоже кажется, что она его очень любила, — опять сказал Джуд. Прошедшее время в его словах звучало жутко... Все это сочетание сумеречного света, холода и ветра выглядело жутким, почти готическим.

«Хэтклиф пришел с отдаленных болот, — подумал Луис, — чтобы запихнуть любимца семьи в пакет. Увы!»

Он взял Черча за хвост, открыл пакет и опустил туда кота. Раздался мерзкий звук — «взззиикк», — когда замерзшее тело проскользнуло в пакет. Кот казался невероятно тяжелым, словно смерть прибавила ему веса. «Боже, он как ведро с песком».

Джуд поддержал пакет, и Луис поднял Черча, желая поскорее уйти от этого малоприятного зрелища.

— Что ты с ним теперь будешь делать? — спросил Джуд.

— Положу в гараж, — ответил Луис. — А утром закопаю.

— На Кладбище домашних животных?

Луис пожал плечами.

— Наверно.

— Скажешь Элли?

— Я... я подумаю.

Джуд немного помолчал, а потом, казалось, принял наконец-то решение.

— Подожди минутку, Луис.

Джуд удалился, даже не подумав, что Луис не захочет ждать его на таком холоде. Он шел необычайно быстро для своих лет. И Луис ничего не сказал. Он остался ожидать Джуда.

Когда дверь скрипнула, он поднял лицо навстречу ветру, все еще держа пакет с телом Черча.

«Что-то случится скоро, брат. Что-то очень странное, как мне кажется».

Он запрокинул голову и увидел в черном небе холодные зимние звезды.

Как долго он так стоял, он не знал. Потом на крыльце у Джуда зажегся свет, который вдруг начал двигаться по ступенькам. Это был Джуд с большим фонарем на четыре батарейки. В другой руке он держал что-то, что Луис сперва принял за большой крест... и что оказалось киркой и лопатой.

Он подал лопату Луису, который взял ее свободной рукой.

— Джуд, что ты собрался делать? Мы не можем хоронить его прямо сейчас!

— Можем. И мы пойдем, — лица Джуда опять не было видно за кругом света.

— Джуд, сейчас темно. Уже поздно. И холодно.

— Пойдем, — сказал Джуд. — Надо идти.

Луис покачал головой и хотел возражать дальше, но слова не находились — слова разумных объяснений. Они казались бессмысленными в вое ветра и в мерцании далеких звезд на черном небе.

— Можно подождать до завтра, когда...

— Она его любила?

— Да, но...

Голос Джуда был мягким и уверенным.

— А ты ее любишь?

— Конечно, люблю, она же моя до...

— Тогда пошли.

Луис пошел.

Дважды — или трижды — этим вечером по пути на Кладбище домашних животных Луис пытался заговорить с Джудом, но тот не отвечал. Почему-то Луис испытывал странное в этих обстоятельствах удовлетворение. Оно, казалось, исходило отовсюду. Даже тупая боль в мускулах от веса Черча в одной руке и лопаты в другой не мешала этому чувству. Холодный ветер леденил кожу и дико завывал в ветвях деревьев, но и он был частью этого необычного чувства. И колеблющийся свет фонаря Джуда. Луис ощущал неоспоримое, магнетическое присутствие какой-то тайны. Мрачной тайны.

Тени расступились, и открылась широкая поляна, на которой призрачно поблескивал снег.

— Отдохнем, — сказал Джуд, и Луис поставил пакет. Он вытер пот со лба. «Отдохнем?» Но они ведь уже пришли. В свете фонаря он мог видеть могилы и Джуда, усевшегося на снег и закрывшего лицо руками.

— Джуд, что с тобой?

— Все нормально. Только немного согреюсь.

Луис сел рядом с ним и долго не мог отдышаться.

— Знаешь, Джуд, я сейчас чувствую себя лучше, чем все последние шесть лет. Это, конечно, глупо, когда хоронишь кота своей дочери, но это чистая правда.

Джуд тоже раз-другой глубоко вдохнул воздух.

— Да, я знаю, — сказал он. — Так здесь бывает. Это место действует на людей, но не совсем хорошо. Это как героин — тем, кто вводит его в вену, тоже на первых порах приятно, а потом он их отравляет. Отравляет их тело и душу. Так и это место, Луис, и ты не должен этого забывать. Но, может, я и не прав. Иногда я что-то начинаю заговариваться. Наверно, старость.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Это место имеет силу, Луис. Не очень большую, но... то место, куда мы идем.

— Джуд...

— Пора, — сказал Джуд и снова встал на ноги. Луч фонарика осветил валежник. Джуд шел прямо к нему. Луису внезапно вспомнился его сон. Что там говорил Паскоу?