– Похоже, сельская жизнь начинает надоедать вам.

– Вовсе нет. В Лондоне у меня есть друзья, которых я давно не видела, и меня пригласили на вечеринку, вот и все.

Неизвестно почему у Эвана возникли опасения и странное предчувствие несчастья, которое он приписал разыгравшемуся воображению. В глубине души ему не хотелось, чтобы Роуэн отправлялась в эту поездку.

– Значит, на вечеринку?

По его на редкость равнодушному тону Роуэн поняла, что подобное времяпровождение меньше всего прельщает его. Однако какое-то упрямство заставило ее задать вопрос:

– Вы тоже можете присоединиться, если хотите. У моей подруги большая квартира. Я уверена, что она не будет возражать, если вы останетесь на ночь. У меня есть где-то спальный мешок, если вы не против того, чтобы спать на полу. Я хочу сказать, я... что если вы...

У Роуэн заколотилось сердце, когда Эван скрестил руки на широкой груди и устремил на нее самый плотоядный взгляд, который ей когда-либо приходилось выдерживать.

– Вы приглашаете меня поехать и присоединиться к вам в спальном мешке, Роуэн?

Краска залила ей лицо.

– Я не говорила этого! Вы прекрасно понимаете, что я не предлагала вам ничего подобного!

– Я не хожу на вечеринки, – чеканя каждое слово, сказал Эван и отвернулся. – Больше не хожу.

Внезапно Роуэн пожалела, что пообещала Джейн приехать. Мысль, что Эван проведет конец недели в полном одиночестве и ему не с кем будет поговорить, и никто даже не пожелает ему доброго утра, наполнила ее раскаянием. Она уже достаточно хорошо знает его: Эван будет немедленно уверять ее, что предпочитает собственную компанию, если она намекнет, что ему будет одиноко. Однако тревожное чувство, что она покидает его, не исчезало. Отводя волосы от лица, Роуэн лихорадочно искала предлог, чтобы задержать Эвана.

– Мне очень понравились наши сегодняшние упражнения. Вероятно, завтра все у меня будет болеть, но впервые за очень долгое время я почувствовала, что живу, понимаете?

Эван понимал. У него тоже возникло подобное ощущение, но в отличие от Роуэн он не приписал это благодетельному воздействию физических упражнений.

– Упражнения помогают. Если вы не злоупотребляете ими, – назидательно изрек он. Какой позор, что он не смог воспользоваться собственным советом...

– Сомневаюсь, что мне грозит это. Я не склонна к крайностям, и все делаю медленно, но верно. Вот я какая.

Неожиданно Эвана охватило чувство сильнейшего гнева на свою прискорбную неспособность прислушаться к внутреннему голосу, предостерегавшему его от тесного общения с этой женщиной. Ведь когда он смотрит на очаровательную Роуэн Хокинс, ее блестящие каштановые волосы и ласковые глаза, искрящиеся оптимизмом и надеждой, ему хочется того, что принесет ему лишь сердечные муки и боль. Лучше всего немедленно вырвать с корнем любую надежду, прежде чем все зайдет слишком далеко. Он сдержит обещание и поможет ей обрести форму, но во всем остальном постарается свести их общение к безличному минимуму.

– Ну, – произнес он, потерев затылок, – вам пора ехать. До Лондона далеко. Будьте осторожны. – Небрежно кивнув, Эван повернулся и вошел в дом, плотно закрыв за собой дверь.

Она успела забыть, какими шумными могут быть люди. Дом Джейн, начальника производственного отдела, был большим и просторным, с высокими потолками и воссозданным викторианским великолепием. Но, несмотря на это, гости заполнили все комнаты, и Роуэн почувствовала себя загнанным в угол кроликом, когда ее окружили подружки и Эндрю, приятный новый друг Джейн. Пытаясь поддерживать разговор, заглушаемый оглушительными звуками музыки, она не могла справиться с отчаянным желанием ощутить тишину и покой своего маленького домика у моря.

– Вы храбрая женщина, если спрятались в такой глуши, – сказал Эндрю с улыбкой, дружелюбно глядя на Роуэн голубыми глазами. – Не скучаете по суете большого города?

Роуэн ответила ему без колебания.

– Нет. Честно говоря, не скучаю. Вы не представляете, какое удовольствие просыпаться под пение птиц и крики чаек. А какой там воздух! Чистый, свежий... Для меня ничто не сравнится с этим местом.

– Так что вы, по-видимому, не собираетесь возвращаться в Лондон в ближайшее время?

Держа в руках бокал, Роуэн выразительно посмотрела на него.

– Определенно нет. Я счастлива там. А вы с Джейн должны как-нибудь навестить меня. Но не слишком скоро...

Ее смутила эта неизвестно откуда возникшая мысль. Но Роуэн сказала себе, что она думает и об Эване. Меньше всего ему понравится, если повсюду будут топтаться чужие люди, в то время как он приехал туда в поисках тишины и покоя. Чем он, интересно, сейчас занимается? Читает, наверное, одну из книг, стопка которых лежит у него на кофейном столике, или в одиночестве прогуливается по побережью. У Роуэн возникло острое желание оказаться рядом с ним. Почему она позволила Джейн убедить себя? Разве ее интересовала эта шумная вечеринка, где она задыхается от табачного дыма? Ей ведь хотелось остаться дома...

Убедившись, что Роуэн не голодна, подружки оставили ее в покое и отправились на поиски съестного в столовую, где от яств ломились столы. Эндрю задержался еще на несколько минут. Заметив, что Джейн вошла в комнату, он извинился и подошел к ней. Рассеянно пригубив вина, Роуэн прислонилась к окну и, со вздохом облегчения устроившись на полированном белом подоконнике, посмотрела на часы. Скоро полночь. В это время она нежилась бы в постели с хорошей книгой в руках или слушала радио.

– Ну и ну! Какой сюрприз! Неужели это малышка Роуэн, хорошенькая жена старины Грега? Как поживаешь? Ты ведь не забыла меня?

Это был Мэтью Непьер, самоуверенный и высокомерный коллега Грега, который никогда не был симпатичен ей. Пытаясь улыбнуться, Роуэн посмотрела в его хитрые бесцветные глаза, надеясь, что кто-нибудь сжалится над ней и избавит ее от неприятного общества, но Джейн была поглощена разговором с Эндрю, а остальные друзья разбрелись по дому. Она могла рассчитывать только на себя.

– Мэтью... конечно, я помню тебя, – Роуэн поднесла руку к неглубокому декольте шелкового платья и попыталась подтянуть его, чтобы избавиться от похотливого мужского взгляда.

– Ужасно не повезло бедняге Грегу, верно? – Очевидно, когда Господь Бог наделял людей тактом и вежливостью, Мэтью Непьер оказался в самом конце длинной очереди.

– Мне не хотелось бы говорить об этом.

– Ну, и чем же ты теперь занимаешься? Давненько я тебя не видел!

Демонстративно придвинувшись к Роуэн, он отхлебнул из бокала в ожидании ответа. Подавив желание послать Мэтью ко всем чертям, она попыталась скрыть отвращение, вызванное его злоупотреблением одеколоном, и решила как можно короче отвечать на вопросы, тщетно надеясь, что он поймет намек и оставит ее в покое.

– Я переехала.

– Неужели? Куда же?

Роуэн замялась. Она не хотела говорить ему. В прошлом ей приходилось отражать настойчивые попытки Непьера навязать ей свое общество на вечеринках и приемах, и она допускала, что он не упустит возможности нанести ей визит, если узнает, где она живет.

– Как можно дальше от Лондона, – на ее лице появилась лишь тень улыбки.

Мэтью, казалось, раздумывал над ее ответом несколько секунд, но затем он продолжил разговор:

– Все такая же недотрога, как я посмотрю, – он неприятно ухмыльнулся. – Я тебе никогда не нравился, а, Роуэн? Ты ведь воображала, что я тебе в подметки не гожусь, разве не так?

Роуэн поняла, что Непьер сильно пьян, и ей сделалось противно. Она решила уйти, но Мэтью толкнул ее назад. Роуэн негодующе посмотрела на него.

– Ты соображаешь, что делаешь?

– Я думаю, что нам пора немного поговорить. Свести счеты, как говорится.

– Какие счеты? О чем ты?

Она поняла, что ей надо избавиться от этого мужчины. Непьер прав: он вызывает у нее отвращение, и, насколько она знает, Грег терпел его только потому, что иногда ему приходилось работать с ним.

– Завела себе другого мужчину, малышка Роуэн?