Воспоминания о заключенном где-то внутри него демоне заставили Глана поежиться, будто от холода. Бр-р-р! С каким бы удовольствием он избавился от этого страховидлища.

Тем временем хаотичный клубок из пастей, когтей, щупальцев рассыпался на множество самостоятельных чудищ. Несмотря на то, что весь этот бестиарий был сформирован из бесплотной туманной дымки, выглядели твари вполне материальными, о чем косвенно свидетельствовали громкое клацанье зубов и клешней, шуршание соприкасающихся тел, а также исторгаемая монстрами вонь.

— Уф-ф, Шур, не знаю как ты, но если сейчас же чего-нибудь не предпринять, я попросту задохнусь.

"Согласен, Глан, — поддержал друга формик, — запах (дух, амбре, смрад) невыносимый. Однако твари пока что далековато от нас. Пусть подойдут (приблизятся, подползут, притопают), я уже приготовил для них одно хорошее заклинание, ярость Анара называется. Когда скажу (поставлю в известность, крикну, гаркну), крепко зажмурь глаза и прикрой их ладонями".

— Понял, друг, Сделаю все как нужно, ты только вовремя предупреди — ужас как не хочется оказаться в положении слепого котенка.

Наконец порождениям Адовой Клоаки надоело попусту щелкать зубами, а может быть, они получили приказ о начале атаки из своего командного центра. Как результат куча зашевелилась и, постепенно наращивая скорость, двинула на двух, казалось бы, абсолютно беззащитных существ. По мере продвижения тварей к цели, круг постепенно сжимался, и чтобы не опоздать к дележу добычи им приходилось карабкаться друг на дружку, отчего высота приближающего вала постоянно увеличивалась, грозя похоронить под собой человека и формика.

"Поберегись, Глан!" — предупредил друга Шуршак и, убедившись в том, что Глан защитил органы зрения, активировал заклинание света.

Ярость Анара была воистину яростной. Свет проник даже через плотно сомкнутые и прикрытые ладонями веки юноши. На её фоне вспышка от световой гранаты смотрелась бы темным пятном, наподобие тех, что ученые наблюдают на лике дневного светила.

— Сам-то как не ослеп? — Разлепив веки, Охотник не без удивления посмотрел на вращающего головой в разные стороны приятеля, несомненно, яркий свет нисколько не навредил его фасеточным зенкам.

"Специфика (особенность исключительность) нашего зрения позволяет формикам подолгу наслаждаться (любоваться, восхищаться) ликом Анара" — не без гордости за себя любимого сообщил Шуршак.

Замечание, конечно же задело самолюбие Глана, но обстановка не способствовала возникновению хотя бы вялой дискуссии по данному поводу. Заклинание света хоть и развеяло местный зверинец и разогнало туманную субстанцию, но надолго ли — одному Единому ведомо, ну еще, может быть, богам помладше: эльфийскому Кииле-Вельху, да гномьему Бойонгу Пребородатейшему. К тому же свет обнажил сердце Клоаки — структуру, напоминающую по форме куриное яйцо, поставленное на землю тупым концом. Высотой "яйцо" достигало двух саженей, оно испускало багровый свет, будто раскаленный докрасна кусок железа, и от него веяло жаром как из адского горнила.

Глану было хорошо известно, что на языке ученых мужей "яйцо" именуется областью выброса квазиживой материи или источником её генерации, а также пространственно-временным разрывом реальности, и что в данный момент оно находится в состоянии относительного покоя. Через пару дней область увеличится до десяти саженей, температура её поверхности возрастет в десятки раз, и к ней не посмеет приблизиться даже самый продвинутый маг, ибо любые заклинания в непосредственной близости от "яйца" перестанут действовать. А пока что с помощью магического инструментария можно попытаться уничтожить сердце Адовой Клоаки (иначе говоря, закрыть пространственно-временной разрыв), а вместе с ним и всю аномальную зону. Много раз Охотнику приходилось это делать, однако с аномалиями такого масштаба ему еще не доводилось сталкиваться. Впрочем, дело не в размере и не в мощности, в любом случае Вельхова Пасть должна сожрать самоё себя, а для этого необходимо запустить процесс самоликвидации и успеть вовремя сделать ноги, чтобы не угодить под раздачу.

— Шур, после того как я тут кое-что сделаю, нам придется очень быстро сматываться. По моей команде, хватаешь меня и со всей возможной скоростью пылишь к отсюда, после твоей ярости Анара туман изрядно рассеялся и бежать обратно будет значительно проще. Все понял, напарник?

"Есть, командир (начальник, вождь)! — по-военному отрапортовал формик. — Сажать тебя на спину и бежать (лететь, устремляться) отсюда с максимальной скоростью".

— Молодец, членистоногое! — одобрительно кивнул Глан.

На что муравей разумный лишь повел усиками и жвалами, выражая тем самым полное небрежение к подковырке друга.

Между тем, Охотник снял с плеч свой мешок и принялся извлекать оттуда всякие интересные штуковины: шесть больших заправленных энергией под завязку пеластров — магических кристаллов, бухту тонкого пенькового шнура, шесть бронзовых жаровен и такое же количество складных треног, их по его просьбе пару дней назад изготовил деревенский кузнец. Рядом с означенными предметами легли куски янтаря, какие-то засушенные травки, клубок собачьей шерсти, шесть змеиных шкурок и еще множество всякого подобного добра. Молодой человек основательно подготовился к походу в Адову Клоаку. Знал, куда шел, поэтому и подготовился в полном соответствии с "Руководством Охотника", которое в свое время вызубрил от корки до корки и помнил назубок каждую формулу и последовательность каждого описанного там ритуала. Вот и теперь, он действовал практически на автомате.

Первым делом с помощью бечевы он обозначил правильную окружность вокруг пышущего жаром гигантского яйца, затем сориентировался посредством магнитного компаса по сторонам света. Одну треногу установил в северной части круга, другую — в южной, и с помощью отрезка бечевы равного радиусу полученной окружности и колышков разбил её на шесть примерно равных частей. В свободных вершинах полученной гексаграммы разместил оставшиеся четыре жаровни. В сосуды налил пальмового масла, но перед тем как поджечь, поставил под каждой из шести треног по магическому кристаллу. После того, как масло в жаровнях заполыхало чадящим пламенем, Глан начал поочередно подкладывать в них травки, кусочки шерсти, и прочие ингредиенты, извлеченные из мешка. При этом он нашептывал необходимые слова, иначе говоря, вербальную формулу активации. Если бы он был чародеем, вполне обошелся бы и без дорогостоящих пеластров, но Глан чародеем не был, поэтому вынужден был израсходовать практически весь свой запас магической энергии, прихваченный с Рагуна. Не жалко — здесь предстоит жить ему и Марре, а впоследствии их детям, внукам, а может быть и правнукам. Это для них он старается, чтобы им не приходилось тратить силы и ресурсы для отражения регулярных атак нежити. Вполне возможно, именно отсюда начнется возрождение Даниса. Пройдет не так уж и много времени, и люди найдут способ очистить континент от губительных последствий войн чокнутых магов, и, может быть, когда-нибудь его благодарные потомки помянут в разговоре имя Глана эр-Энкина.

Наконец формула активации была озвучена и последний клочок шерсти отправлен в пламя жаровни. Он посмотрел на своего друга и скомандовал:

— Давай Шур, выноси нас, да побыстрее!

Дважды повторять не пришлось. Формик аккуратно обхватил его своими крепкими лапами за талию и в следующий момент Охотник уже восседал на хитиновой спине гигантского муравья. А еще через мгновение сильное насекомое рвануло прочь от центра Адовой Клоаки. Если бы Шур не поддерживал друга двумя лапами, Глан непременно соскользнул бы с гладкой спины, а так ему было даже удобно, хоть и жестковато. Друзья не впервой практикуют подобный способ перемещения. Несколько раз Глану уже доводилось спасать свою задницу, улепетывая от опасности на спине Шуршака, или наоборот, преследовать противника. И все же он не любил этот способ передвижения, поскольку даже после кратковременной езды на формике все тело наездника было покрыто синяками — уж больно крепкие и жесткие лапы у муравья, да и спина не мягкая.