Выход что надо, улыбнулась про себя Дестини. Если все это акт пьесы под названием «Ищу партнера», Стефани сорвала аплодисменты, потому что, только представления были сделаны, Генри впал в столбняк.

— Ты про спектакль не забыл? — пришлось напомнить ей, когда она заметила, что Генри, не отрываясь, смотрит лишь на профиль женщины, сидящей рядом с Дестини.

— Ты должна была сказать мне, как она выглядит, — прошептал он.

— И что бы ты сделал?

— Использовал бы крем после бритья.

— Тебе надо сменить профессию, Генри. Писать сексуальные пособия, например. Особенно если, по-твоему, секрет половой привлекательности заключен в трех словах: крем после бритья.

— Только подумай, сколько денег я мог бы сэкономить тем беднягам, которые тратят их, покупая цветы и шоколадки.

Он влюбился в Стефани. Если честно, тот случайный интерес, который был у них с Генри друг к другу, являлся, как Дестини и подозревала, искусственно выращенным на почве отсутствия маломальского выбора в их поселке. У них было взаимопонимание, симпатия и немного поцелуев. Но ничего больше.

Дестини чувствовала, как Генри беспокойно ерзает рядом, остро реагируя на женщину, сидящую по другую руку от нее, но не испытывала ни ревности, ни зависти, только любопытство.

Во время антракта они, к облегчению Дестини, отправились в бар. По крайней мере там ее друг может нормально поговорить со Стефани, вместо того чтобы пыхтеть и бросать тайком взгляды каждые три секунды.

Но разве он говорил? Говорила Стефани. Болтала с той живой непосредственностью, которая делала ее такой милой и родной.

В конце концов именно Стефани, а не Генри сделала первый шаг.

— Мне не хотелось бы вмешиваться в ваши планы… — Она выразительно подняла брови и смотрела на друзей, пока Дестини твердо не заверила ее в полном отсутствии таковых. — Тогда мне очень хотелось бы поближе познакомиться с вами, Генри… — Стефани мягко приподняла его очки, улыбаясь его смущению. — Это совершенно неподходящее место. Слишком многолюдно, слишком оживленно…

— Мы можем уйти, — с готовностью подхватил он. — Пойти куда-нибудь перекусить… — В спешке Генри перешел народной французский, отчего Стефани была в восторге.

— Но мы же не можем оставить Дестини одну, — тихо заметила кузина.

В этот момент прозвучал звонок, и Дестини решила взять инициативу в свои руки. Она никогда не играла роль свахи, но все в жизни бывает в первый раз, да и что в этом сложного?

— Вы двое идите. Я прекрасно досмотрю спектакль одна.

— Но…

— Идем, Генри. — Стефани ухватила его за галстук, тихонько потянула, и он послушно отправился за ней. Когда Дестини уже выходила из бара, вернулась запыхавшаяся Стефани. — Я должна сказать тебе, Десси: это было так приятно!

— Что?

— Самой всем заправлять! — И она унеслась, задержавшись лишь на секунду, чтобы помахать Дестини рукой.

Второе действие уже началось, когда Дестини вернулась в зал, смущенная из-за того, что придется беспокоить кучу народа. Но только она села, как тихий бархатный голос произнес:

— Надеюсь, ты не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?

— Что ты здесь делаешь?

Вопрос остался без ответа, Кэллум просто пересел на соседнее место и положил локоть на их общий подлокотник.

— Что ты здесь делаешь? — повторила она свистящим шепотом. Попытки выбросить его из головы не увенчались успехом. Скорее, они привели к обратным результатам. Она почувствовала шум в ушах, когда посмотрела на его профиль и вдохнула мужской аромат, который не шел ни в какое сравнение ни с каким кремом для бритья.

— Шш. Пьеса. — Кэллум вальяжно развалился в кресле, а Дестини кипела от злости, пытаясь понять, как Судьба могла быть настолько коварной, что привела его к ней снова. — Тебе не нравится? — пробормотал он тихо. — Я прямо чувствую, как ты дымишься, словно испорченный утюг.

— Мне нравилось.

— Пока я не пришел? — Было незаметно, чтобы он был этим обескуражен, и, когда Дестини опять открыла рот, он сказал: — Шш.

Так она и сидела до конца спектакля, который потерял свою привлекательность. Она держалась и молчала до тех пор, пока не загорелся свет. Она едва замечала людей, протискивающихся мимо нее к выходу. Дестини шла и не оглядывалась на Кэллума. Ей почти удалось убедить себя, что он затерялся где-то в толпе, а еще лучше — сбит ею с ног, когда она почувствовала, как его рука сжала ее локоть.

— Итак, куда теперь?

— У меня заказано такси…

— А, отлично. Ты не против, если я поеду с тобой? Чертовски трудно поймать такси у театра в этот час. — Он вышел на улицу, покорно позволив ей первой подойти к своему такси, но, когда они сели в машину, повернулся и спросил: — Где ты планировала поесть?

Первоначально, чуть не спросила она, или сейчас, когда мой спутник испарился? Тут до нее дошло, что Кэллум, вероятно, прекрасно знает, почему два соседних с ней места пустовали. Должно быть, он увидел ее еще в начале спектакля. От мысли, что он наблюдал за ней все это время, волосы у нее на затылке зашевелились. Наблюдал и… смеялся?

— Вообще-то я решила не ужинать и просто еду домой.

— Не ужинать? Ты?

Она рассерженно подняла глаза, хотя Кэллум, скорее всего, намеренно ее злил.

— Время от времени со мной это случается, — сообщила она ему холодно, но глаза ее в это время захлебывались в море сексуальной притягательности этого мужчины.

Кэллум все понял. Она пыталась утолить безумную жажду глотком воды, пыталась отдалить его, и осознание этого факта наполнило его острым, первобытным триумфом. То, что произошло между ними неделю назад, — это всего лишь аперитив. Он растревожил голод, и неделя разлуки отнюдь не успокоила его.

Любовь и животная похоть росли, причиняя боль в паху, и Кэллум изо всех сил старался, чтобы это не отразилось на его лице. Малейший намек заставит ее бежать без оглядки. За всю свою жизнь он еще никогда никого не хотел так, как хочет ее, и его счастье, что она из тех женщин, чьи консервативные принципы стоят барьером между ними.

— Но не сегодня. — Он наклонился к водителю, чтобы сообщить адрес, затем откинулся назад в ожидании вопроса, который последовал незамедлительно:

— Куда мы едем?

— В одно местечко, где мы сможем слегка перекусить.

Кэллум прислонился к дверце и стал наблюдать за ней. Это доставляло ему особое удовольствие. Даже сейчас, когда она отвернулась, опустив плечо, словно человек, пытающийся отразить нападение жестом, Дестини была прекрасна. Кожа словно атлас, гладкая и загорелая, в сравнении с которой волосы казались еще светлее. Он представил ее в своих объятиях, как она прижимается к нему грудью, едва прикрытой низким вырезом платья. Мешковатая одежда, в которую она обычно одевалась, не способна была скрыть изгибы ее пленительного тела.

Тот хлюпик, которого Дестини привела с собой в театр, ей не пара. Ей нужен мужчина, настоящий мужчина. Он, другими словами. И она это чертовски хорошо понимает. Это чувствуется в каждом слове, которого она не произносит, и в каждом движении, которое пытается скрыть.

Генри. Так его зовут. Кэллум виделся со Стефани накануне вечером. В их разговоре больше не было напряжения из-за того, что они помолвлены и непременно должны забраться в ближайшую постель. Тогда ему удалось выкачать из своей бывшей невесты необходимую информацию. Они обсудят этого Генри, как только доберутся до места. Скорее всего, ни о каком сексуальном влечении между ними речи нет, но что-то уж очень им было легко друг с другом. А это уже дурной знак.

— Это ресторан? — Ее голос прервал его размышления, и он увидел, что такси остановилось и Дестини внимательно смотрит на дом.

— В некотором роде. — Он открыл дверцу, расплатился с водителем, оставив щедрые чаевые, и стал нетерпеливо ждать, когда Дестини выйдет из такси.

— Что значит «в некотором роде»?

— Это значит, что там есть еда. — Он приготовился к взрыву, который последовал, как только они переступили порог.