— Не раз, — еле слышно произнес он. — Ей нравится Лондон, особенно этот район. Сохо.

— Мне это мало о чем говорит. Я здесь не была ни разу.

— У Сохо всегда была своя специфика, — пояснил Грег и приподнял голову. — По правде говоря, приличной девушке тут не место.

— Почему? — испугалась я и даже перестала гладить его волосы.

— Потому что это — самая горячая точка ночной жизни Лондона. — Грег сел со мной рядом. — Здесь сосредоточены рестораны, бары, бордели, секс-шопы, гей-клубы, даже имеются пип-шоу [9].

На самом деле я понятия не имела, что это такое, однако уточнять мне совсем не хотелось.

— Тогда почему ты выбрал это место? — спросила я.

— Давно понял, что именно в такой разнородной толпе легко затеряться. Мой внешний вид никого тут не удивляет. Я могу быть кем угодно, носить интересные для меня костюмы. Переодевание всегда было моим развлечением. Когда мы пойдем гулять, сама увидишь все разнообразие местных персонажей. Здесь прекрасно себя чувствуют и панки, и хиппи, и готы, и эмо, и рокеры, и скинхеды, да мало ли еще кто. Лондон вообще сам по себе космополитичен, а уж в Сохо любой человек чувствует себя как рыба в воде. Но…

Грег замолчал. Я увидела, как помрачнело его лицо.

— Что с тобой? — с тревогой спросила я и взяла его за руку.

— В Лондоне оказалось немало вампиров, — после паузы сказал он. — Как, впрочем, и везде. Ты даже не представляешь, сколько нас в этом мире! К тому же и среди нас существуют различия… культурные и даже, я бы сказал, национальные.

— Ты встречал местных вампиров? — настороженно уточнила я.

— Приходилось, — ответил Грег и обнял меня. — Не бойся, мало кто из них выходит на улицы среди белого дня, они употребляют людскую кровь, а значит, не выносят солнца. Взять хотя бы Атанаса. Он ведет исключительно ночной образ жизни, а днем прячется в своем убежище.

— Где их дом? — поинтересовалась я. — Когда мы туда поедем?

— Они обосновались в сорока километрах от Лондона, купили разрушающуюся старинную усадьбу, отреставрировали ее. А слуг взяли приходящих. Они все из деревни, неподалеку. Мы поедем туда завтра, сегодня я хочу весь день провести с тобой.

Я вздохнула и сказала, что мне не мешало бы переодеться. Встала и направилась в свою спальню, Грег двинулся за мной, что меня немного смутило. Я сняла брюки, красный топ и осталась в черных шелковых трусиках и лифчике. Грег стоял в проеме двери и не сводил с меня глаз все время, пока я раздевалась.

— Неплохо бы мне принять душ, — тихо заметила я и достала из шкафа короткий махровый голубой халатик с капюшоном.

— Конечно, — только и сказал он.

Я улыбнулась и вышла из комнаты, Грег не отставал.

Ванная оказалась большой, отделанной розовым в серых прожилках мрамором. Все металлические предметы были позолоченными. Я повесила халатик и расстегнула лифчик. Сняв его, робко посмотрела на Грега. Еще ни разу я не раздевалась перед ним догола и испытывала сильное смущение. Особенно странно было чувствовать себя, стоя в одних трусиках рядом с ним, одетым в элегантные брюки и модную дорогую рубашку. Я замешкалась, потом начала набирать воду. Грег по-прежнему стоял, не двигаясь, и не сводил с меня глаз. Его лицо оставалось спокойным. Когда вода наполнила огромную овальную ванну, я, так и не преодолев смущения, не стала снимать трусики и прямо в них забралась в нее и с наслаждением вытянулась. Потом повернула голову к Грегу.

— Может, и мне? — неуверенно произнес он, и я почувствовала, как кровь приливает к лицу.

— Ты не боишься воды? — уточнила я.

— Только святой, — усмехнулся Грег и начал быстро раздеваться. — Сделай прохладнее воду, настолько, насколько тебе будет комфортно.

Он стянул брюки, и я увидела, что на нем узкие трикотажные белые трусы, плотно обтягивающие бедра. Я смутилась окончательно и стыдливо отвернулась. Но Грег тоже решил не раздеваться догола. Он устроился лицом ко мне, и, почувствовав, как его ступни касаются моих ног, я ощутила прилив желания. Придвинувшись к нему, я села на него верхом и оперлась руками о его плечи. Грег глубоко вздохнул и закрыл глаза, приподняв подбородок. Я наклонилась и стала целовать его медленно и нежно. Мои губы, не отрываясь, скользили по его закрытым векам, трепещущим ресницам, по холодным гладким щекам. Коснувшись его приоткрывшихся губ, я замерла в ожидании. И тут же почувствовала, как кончик его языка обводит их контур. Это было немного щекотно, но необычайно возбуждающе. Я обхватила его за шею и прильнула к его губам. Его язык тут же скользнул в мой рот, а губы обхватили мои. Поцелуй был настолько страстным, что я перестала что-либо соображать и полностью потеряла голову. Не могу описать того ощущения слияния, которое охватило меня. Слова тут бессильны. Мне казалось, что Грег каким-то непостижимым образом втягивает мою сущность в себя, выпивает меня через этот поцелуй. И я легко отдавала ему всю любовь, которая во мне бушевала. От этого мне становилось все легче, словно Грег выпивал ее избыток, распирающий меня изнутри и не дающий свободно дышать.

Но все изменилось. Грег оттолкнул меня, его зрачки расширились, губы раскрылись, обнажая зубы с растущими клыками. Я уже знала, что последует дальше. Я медленно отодвинулась к краю ванны и с некоторым испугом наблюдала, как Грег пытается с собой совладать. Ему это не удавалось. Но Грег вдруг опустился на дно с головой, не закрывая глаз. В первый миг я так испугалась, что он утонет, что не могла сдержать вскрика.

Я не знала, что делать, и не сводила с него глаз. Он был прекрасен. Его лицо обрело невозмутимость статуи, губы сомкнулись, влажные черные ресницы подчеркивали контур раскрытых остановившихся глаз. Под водой они напоминали чистейшие голубые топазы с крохотными черными точками зрачков. Казалось, вода делает их еще более прозрачными и переливающимися. Безупречное тело было таким белым, что казалось фарфоровым. А розовая отделка ванной комнаты придавала коже теплый оттенок. Я замерла в восхищении, любуясь прекрасным… утопленником на дне ванны. Другого слова я подобрать не могу. Это выглядело именно так.

Вода окончательно остыла, и я почувствовала, что начинаю замерзать. Я осторожно приподнялась, но задела ноги Грега. Его лицо дрогнуло. Я быстро выбралась из воды и завернулась в махровое полотенце. Грег поднялся и смотрел на меня так, как будто только что вышел из коматозного состояния. Я вытерлась и накинула халатик.

— У тебя фен есть? — будничным тоном спросила я. — А то волосы мокрые.

Грег моргнул и улыбнулся. Его лицо становилось все больше похожим на лицо обычного парня.

— Посмотри в шкафчике, — ответил он. — Замерзла? Вода совсем холодная.

— Немного, — ответила я, нашла фен и двинулась к двери. — Переоденусь. — И быстро выскользнула в коридор.

Когда Грег появился в моей спальне, на мне был домашний спортивный костюм нежно-бирюзового цвета с белыми вставками. Он шел к тону моей кожи и подчеркивал цвет глаз, а брючки и кофточка на молнии обольстительно облегали фигуру. Волосы я забрала в хвост. Грег не оделся, а просто завернулся в махровое полотенце.

Я забралась в кровать, он лег рядом, так и не сняв полотенца, и прижался ко мне прохладным, чуть влажным телом. Я закрыла глаза, почувствовав навалившуюся усталость. По правде говоря, мне уже никуда не хотелось идти, и даже перспектива прогулки по Лондону не прельщала. Я не заметила, как задремала.

…Мы сидели на цветке лотоса. Его белые, подсвеченные изнутри розоватым сиянием лепестки раскрывались под нами нежными прохладными пальцами. Основание цветка покоилось в прозрачной воде. Ее поверхность была настолько гладкой и невозмутимой, что казалась идеальным зеркалом, в котором отражалось беспредельное, сияющее чистейшими переходами всех оттенков синевы и золота небо. Я зачерпнула ладонью прозрачной лазури и брызнула ею на Грега. Он сидел в позе лотоса, такой невозмутимый, что его прекрасное лицо казалось лицом бога. Когда капли полетели в него, глаза его распахнулись, их прозрачная голубизна на миг стала частью глубокого неба и его отражения в кристальной воде. Капельки влаги засверкали на черном шелке волос, словно алмазная пыль.