(Во время всего следующего разговора ясно, что Молли почти бессознательно контролирует свои реплики, задавая не все вопросы, которые ей хотелось бы – у маленьких кувшинов большие уши.) – Я выходила на террасу, раздавала детей родителям. Что случилось, Катрина?

– Я… это… ты не пугайся там, но к нам тут пришла весть, что на острове убийство. Старая Марта Кларендон. Майк я Хэтч туда поехали.

– Что? Ты уверена?

– Сейчас я вообще ни в чем не уверена – у нас тут целый день в магазине дурдом. Уверена только, что они туда поехали и что Майк просил меня тебе позвонить и сказать, что все под контролем.

– А это правда?

– А откуда мне знать? Наверное, да… ну, в общем, он сказал, чтобы я тебе позвонила, пока никто другой не позвонил. Если увидишь Мелинду Хэтчер…

– Она только что здесь была с Энджи Карвер. Они кооперируются – ездят на одной машине по очереди. Ты ей можешь позвонить домой минут через пятнадцать. – Ветер на улице завывает уже с привизгом, и Молли оборачивается на звук. – Нет, лучше через двадцать.

– О'кей, – отвечает Кэт, но у Молли есть еще вопрос.

– А не может быть, что это… ну, не знаю. Шутка? Розыгрыш?

– Звонил Робби Билз. Как ты думаешь, он мог шутить?

– Да, понимаю.

– И он сказал, что человек, который это сделал, еще там. Не знаю, велел бы Майк тебе это говорить, но я считаю, у тебя есть право знать.

Молли жмурится, как от боли. Может быть, ей действительно больно.

– Молли? – окликает ее Кэт.

– Сейчас я приеду в магазин, – говорит Молли. – Если Майк приедет раньше, попроси его меня подождать.

– Не думаю, чтобы ему понравилось…

– Спасибо, Кэт, – ставит точку Молли и вешает трубку раньше, чем Кэт успевает что-нибудь произнести. Она поворачивается к Ральфи, который все еще изучает свою родинку в зеркале. Сейчас он придвинулся к самому стеклу и очаровательно косит. Молли улыбается ему так натянуто, что лишь четырехлетний ребенок может поверить этой улыбке. Ее лицо затуманено тревогой.

– Ну что, большой мальчик? Поедем в магазин и посмотрим, как там папа? Хочешь?

– К папе? Ура!

Он спрыгивает со стула, но вдруг останавливается и подозрительно смотрит на Молли.

– А на чем? Наша машина в снегу буксует. Молли срывает с вешалки его одежду и начинает его туда спешно запихивать. И фальшивая улыбка с ее лица не сползает ни на секунду.

– А, тут всего-то четверть мили. А вернемся мы с папой на вездеходе, потому что сегодня он рано закроет магазин. Как тебе?

– Отлично!

Она застегивает молнию его куртки, и мы видим ее встревоженное лицо.

Шторм усиливается; становится непросто выдерживать напор снега… но никто не ушел от дома Марты Кларендон. Робби Билз подошел к Майку и Хэтчу. Пистолет все еще у него в руке, но на задержанном наручники, и Робби несколько успокоился и опустил ствол вниз.

Майк открывает заднюю дверь своей машины. Она оборудована для перевозки одичавших и больных животных. Пол – голая сталь. Между этим отсеком и задним сиденьем сетчатая перегородка. На стене пластиковая поилка с трубкой.

– Ты его туда хочешь? – спрашивает Хэтч.

– Разве что ты будешь сидеть с ним нянькой на заднем сиденье.

Хэтч просек ситуацию и говорит арестованному:

– Залезай.

Линож не залезает – по крайней мере, не сразу. Вместо этого он оборачивается на Робби. Робби это все равно.

– Помни, Робби, что я тебе сказал. Ад – это повторение.

Робби нервно заявляет:

– Он кучу наговорил какой-то ерунды. По-моему, он сумасшедший.

Линожу приходится сесть, скрестив ноги и пригнув голову, но это ему, очевидно, ничуть не мешает. Он все еще улыбается, руки в наручниках похлопывают по коленям. Майк закрывает дверь. И спрашивает у Робби:

– А откуда он знает, как тебя зовут? Ты ему сказал?

Робби прячет глаза:

– Не знаю. А вот что я знаю – что ни одному нормальному человеку не придет в голову убивать Марту Кларендон. Я с тобой сейчас поеду в магазин и помогу тебе все это выяснить. Надо будет связаться с полицией штата…

Майк перебивает:

– Робби, я знаю, что тебе это против шерсти, но придется тебе дать мне заняться этим делом. Робби ощетинивается.

– Я менеджер этого города – напоминаю на случай, если ты забыл. Я несу ответственность…

– И я тоже. И в городском уставе наши области ответственности четко разделены. Как раз сейчас ты нужен Урсуле в мэрии куда больше, чем мне в офисе констебля. Поехали, Хэтч.

Майк отворачивается от разъяренного менеджера.

– Слушай, ты! – орет ему вслед Робби. Устремляется за ним, и вдруг соображает, что теряет лицо перед дюжиной своих избирателей. Рядом стоит миссис Кингсбери, приобняв за плечи перепуганного еще Дэви Хоупвелла. За ними стоит Роберта Койн и ее муж Дик и смотрят на Робби с непроницаемыми лицами игроков в покер, что, впрочем, не может скрыть до конца их насмешливого презрения.

Робби останавливается и сует пистолет в нагрудный карман. И все еще с бешенством говорит:

– Слишком ты много о себе воображаешь, Андерсон!

Майк не обращает внимания. Он открывает водительскую дверцу вездехода, и Робби, видя, что они сейчас уедут, пускает последнюю стрелу из колчана:

– И убери плакат со своего проклятого манекена! Это не остроумно!

Миссис Кингсбери зажимает себе рот рукой, чтобы не хихикнуть. Робби не видит – наверное, к счастью для нее. Вездеход «Службы острова» трогается с места, вспыхнув хвостовыми огнями. Он едет вверх по улице, к магазину и находящемуся там офису констебля.

Робби стоит, ссутулясь, и все еще дымится. Потом оборачивается к группе людей на снежной улице.

– Ну? Чего вы тут собрались? Давайте по домам! Спектакль окончен!

И идет против ветра к своему «линкольну».

Молли с Ральфи едут в машине, и мы видим слева впереди огни, а еще – две качающиеся клетки для омаров.

– Ма! Вот магазин! Ура!

– Ура – это точно, – отвечает Молли. И сворачивает к парковке перед террасой.

Теперь, уже доехав, Молли понимает, что это было опасно… но кто мог думать, что так много снега выпадет так быстро? Она выключает мотор и позволяет себе на секунду расслабленно навалиться грудью на руль.

– Эй, мам? Что с тобой?

– Ничего, все нормально.

– Ма, ты меня выпусти, ладно? Я к папе хочу!

– Не сомневаюсь. – Молли открывает дверь.

Вездеход сворачивает налево и направляется к магазину сквозь густеющий снегопад. В машине Хэтч спрашивает:

– Майк, так что мы с ним будем делать?

– Приглуши свою громкость, – вполголоса говорит Майк. И у Хэтча сразу делается виноватый вид. – Позвоним в казармы полиции штата в Мачиасе – тут Робби был прав, – но в такой каше мы, пожалуй, вряд ли сбудем его с рук.

Хэтч бросает сомневающийся взгляд на окно, покрывающееся снежной шубой. Ситуация все сложнее и сложнее, а Хэтч – парень простой, и в сложностях не очень разбирается. Они продолжают разговор тихим голосом, чтобы Линож не услышал. Говорит Майк:

– Робби сказал, что там был включен телевизор. Я его слышал, когда мы с тобой были в холле. А ты?

– Поначалу слышал. Погоду передавали. Наверное, он его…

Хэтч замолкает. Он вспомнил.

– Слушай, Майк! Она же была лопнувшая! Трубка там лопнула ко всем чертям. И он не мог этого сделать, когда мы были в холле. Когда трубка лопается, она же бабахает! Мы бы услышали. – Майк кивает. – Наверное, это было радио…

Это почти вопрос, но Майк не отвечает. Они оба знают, что это было не радио.

Линож в своем загоне для скотины улыбается. Чуть видны кончики его клыков. Линож знает, что они знают… и как бы тихо они ни говорили, он их слышит.

Вездеход проезжает мимо парковки (автомобильчик, на котором приехали Молли и Ральфи, уже засыпан свежей шубой снега) и сворачивает на дорожку, ведущую в обход и в тыл здания.