Литмир - Электронная Библиотека

Рядом с Валентиной голод почти утихал — он чувствовался, но не имел такого значения, как прежде.

Валентина была сейчас на вилле Лиотаров, далеко от него. Поправив камзол, вампир зашагал в темные кварталы, где поджидали клиентов проститутки. Людовико не думал, что люди здесь хуже, чем где бы то ни было, но так действовать было проще — властям не было дела до этих девушек. Их услугами пользовались многие, а слушать не хотел никто. Карнштайн мрачно улыбнулся, подумав о набожных жителях города, — они с таким презрением относились к проституткам, и тем не менее падшие женщины неплохо зарабатывали.

Его мысли вновь вернулись к Валентине. От голода он грезил о ее крови, о синей жилке, бившейся на шее под светлой кожей, но он знал, что его чувства никогда не позволят ему испить из ее вены. Людовико понимал, что не сможет лишить эту девушку воли, видеть в ней добычу. Валентине даже удалось пробудить в нем давно забытое ощущение — сочувствие. Из-за нее он решил больше не питаться кровью ее матери, хотя теперь ему и пришлось мучиться от жажды.

Наконец он добрался до окраины города — отсюда было далеко до красивых мощеных улиц, до церквей и салонов благородных дам. Дома здесь были маленькими и невзрачными — под стать беднякам, которые в них жили.

Охота началась.

Возможно, вампира предупредила Тьма. Или все дело было в опыте, позволившем ему прожить все эти долгие годы. А может быть, из-за постоянной опасности все его чувства обострились. Или он что-то заметил — какой-то шум или чужое дыхание. Как бы то ни было, Людовико резко отпрыгнул в сторону.

Пули засвистели вокруг, и только потом граф услышал грохот выстрелов. Тьма хлынула из сердца в руки и ноги, помогая уклоняться. И снова выстрелы, одна пуля угодила в плечо. Подпрыгнув, Людовико преодолел притяжение земли и очутился на крыше, зажимая рукой кровоточащую рану.

— Вон он! Стреляйте, стреляйте! — громко крикнул кто-то на итальянском.

Этих охотников прислали из Ватикана. Жиана и ее ублюдки, никаких сомнений. Людовико ругнулся, проклиная охотников, но в первую очередь себя самого. Он знал, что так все и произойдет, но решил не обращать внимания на предупреждения об опасности.

Тьма внутри забурлила, пытаясь взять контроль над его разумом, заставить его сражаться, а главное, убивать. Карнштайн справился с этим. Кровь стучала в висках, и он ощутил, как удлиняются его клыки. Боль пронзила плечо, и пуля, выйдя из плоти, с тихим звоном упала на крышу. Вот только рана почему-то не закрылась. Раздраженно покосившись на измазанную кровью пулю, Людовико побежал.

И вновь тишину ночи взрезали выстрелы. Он знал, что посланники Ватикана не стали бы нападать на него, не будь они уверены в своей победе. Карнштайну уже не раз удавалось скрыться от них — он либо замечал их заранее и тогда скрывался, либо принимал бой и убивал всех своих преследователей. А значит, эти охотники были опасны — они не были новичками, которые могли допустить какую-то ошибку, они не перестанут стрелять, увидев, что он упал, они были внимательны и осторожны. Эти люди умели убивать не хуже него.

К своему удивлению, Людовико почувствовал, что в нем нарастает странное ощущение эйфории, давно забытое предчувствие смертоносного сражения.

Не медля, граф принял решение и спрыгнул в переулок. Его окутывала Тьма. Прогремело еще два выстрела, во все стороны полетела каменная крошка. Одним прыжком Людовико преодолел десять метров, отделявшие его от врагов. Точным ударом вампир сломал первому из преследователей шею, подскочил ко второму и, уклонившись от его ударов, впился клыками ему в горло. Кровь брызнула в лицо, потекла по подбородку и шее. Обнимая обмякшее тело врага, Людовико упивался кровью.

Выстрел пробил вампиру спину так, что пуля вошла в тело инквизитора. Эти люди не допускали ошибок, не жалели своих же братьев, не испытывали сомнений. Умрешь в бою — попадешь в рай…

Спина горела, словно в его тело влили жидкий огонь. Вампир повернулся, но уже не мог двигаться столь быстро, как раньше. Тьма должна была вылечить его, но рана от пули не закрывалась.

Людовико отпрыгнул в Тень. Врагам было известно о его природе: у них были старые архивы, и Ватикан давно уже изучал ему подобных, выработав собственные методы охоты.

У входа в переулок вспыхнул свет, яркий свет, какой не увидишь ночью. Тени отступили, разлетаясь по углам, и вампир остался один.

— Огонь!

Стрелки не медлили, но Людовико был быстрее. Прыгнув, он пробежал два шага по стене противоположного дома и оттолкнулся, уклоняясь от пуль. Очутившись на противоположной стороне, вампир забрался на балкон и побежал по перилам.

Выстрелы прекратились — охотникам нужно было перезарядить оружие. Этим шансом нельзя было не воспользоваться. Когда Людовико прыгнул вниз, послышался еще один вы- i грел, но вампир двигался быстрее пуль. Внизу он заметил пятерых охотников, возившихся с ружьями. Только двое из них успели поднять глаза.

Первому он проломил голову в прыжке. С хрустом сломались кости, шея безвольно повисла, противник не успел даже крикнуть. Второй перекатился по земле, а Карнштайн запутался в плаще первого, теряя драгоценные секунды. Людовико поднялся, и кто-то попытался ударить его кинжалом в лицо, но вампир уклонился и ударил в ответ — быстрее, чем враг успел отреагировать. Охотник упал на землю уже мертвым. Второй кинжал впился Людовико под ребра. Вампир зашипел от боли, повернулся и вырвал у врага оружие из рук. Тьма почти обрела над ним контроль, и Карнштайн бросился вперед, пробив пальцами грудь охотника.

Двое других еще пытались зарядить ружья, когда Людовико набросился на них. Теперь все пятеро были мертвы. Раны вампира болели. Ему удалось вырвать из своего тела кинжал. Сейчас он терял кровь, кровь, дарившую ему жизнь и силы.

Но охотников было больше. Карнштайн чувствовал, что они окружают его, подбираются все ближе. От ран он терял силу и скорость, лишался своих преимуществ в бою. До конца ночи он потеряет много крови.

Пыл сражения в нем утих, и вампир понял, что единственный для него выход — бегство. Он бросился назад в переулок и повис на балконе — сейчас он уже не мог ни летать, ни перепрыгивать со стены на стену. Оставалось карабкаться. Добравшись до крыши, он прижался к черепице.

Видно было, что люди в переулке просыпаются. Кое-где слышались голоса, испуганные жители пытались выяснить, что происходит, в тишине ночи звучали их окрики, но люди в этом районе знали, что если в темноте кто-то стреляет, то лучше забаррикадировать дверь и не высовываться. Помощи ждать было не от кого.

Людовико прополз вперед, приподнялся и, пригнувшись, побежал по крыше, а затем перепрыгнул на соседний дом. Куски дранки с шумом упали на тротуар. Вампир продолжал двигаться вперед. Нужно было прорвать кольцо врагов по крышам и скрыться в ночи. В темноте никто из них с ним не сравнится.

Пуля вошла ему в спину, сбив с ног. Карнштайн едва сумел удержаться и не упасть на землю. Боль была невыносима. Он попытался вытолкнуть пулю из своего тела, призвав силы Тьмы, но металл не двигался, засев внутри. Пуля была горячей, как крошечное солнце, и такой же смертоносной. Пока она будет оставаться в его груди, боль не позволит двигаться.

— По крышам, как и всегда, — к нему медленно приближался какой-то приземистый громила. Отбросив пистолет, незнакомец достал еще один.

Вскрикнув, Людовико вонзил два пальца себе в грудь. Враг покинул оружие, но Карнштайн уже вырвал пулю и ушел в Тень.

Тьма вокруг была непроглядна, даже вампир не мог здесь ничего разглядеть. Она приглушала все чувства, обволакивая. Тут было холодно, настолько холодно, что его душа задрожала. Тьма в Людовико жадно впитывала Тени, но вампир сопротивлялся, он не хотел оставаться в этом плане реальности. Карнштайн бросился вперед, двигаясь наобум, и Тени вытолкнули его в привычный мир за спиной незнакомца. Вот только враг успел обернуться и выстрелить.

На этот раз было особенно больно. Вампир упал на колени, силы полностью оставили его.

35
{"b":"140509","o":1}