– Чуть меньше года, а что?

– Я посмотрел о ней кое-какую информацию, – сказал Эйзентрегер. – Она попала в пожар, в котором погибли ее родители?

– Шесть лет назад.

– Ужасный случай.

– Там она и получила эту травму, – сказал Лекс.

– Возможно, – пробормотал Эйзентрегер.

– Это не врожденное, она была нормальной до того случая. Ее тетя лучше знает подробности, она с ней шесть лет возилась.

– Да, да… ее тетя, – пробормотал Эйзентрегер. – Талантливый психоаналитик.

– Евпатьевна – психоаналитик? – удивился Лекс.

– Кто? Ах, да. До того, как случился пожар, она долгое время изучала психоанализ. Автор нескольких занятных статей по прикладной психологии. Даже читала лекции в некоторых престижных университетах мира. А потом все бросила ради больной племянницы. Разве ты не знал?

Лекс пожал плечами и не ответил. Эйзентрегер тоже посмотрел на девушку.

– Холодно. Не холодно. Холодно. Не холодно.

– Зачем вы ее сюда привезли? – спросил Лекс. – То есть, я хочу сказать, что рад ее видеть, но это необязательно было делать. Сеанса по голографу было бы…

– Она тут проездом. Направляется чуть севернее. Если честно, ваша встреча случайна. Надеюсь, эта случайность приятна.

– Вы везете ее в Арктику?

– Да.

– На вашу секретную базу?

– Да. Откуда ты про нее знаешь?

– Рассказал кое-кто из Синдиката.

– Этот кое-кто, похоже, занимает высокий пост в Синдикате. Информация о Четвертом рейхе и нашей арктической базе, насколько мне известно, доступна не всем агентам этой организации.

Лекс пожал плечами. Он понятия не имел, какой Бад занимает пост.

– Зачем вы ее везете в Арктику?

– Возможно, там ей смогут помочь. Она будет находиться здесь несколько дней, потом ее заберут. Выводи ее, Хельга.

Статуя ожила – мордатая тетка осторожно взяла Алину за руку и произнесла несколько раз:

– Выходи. Выходи. Выходи.

Алина поднялась и, продолжая бормотать про холод, стала вылезать из вездехода при помощи Эйзентрегера. Лекс не сразу понял, что тетка разговаривала с Алиной на немецком, а слова ему перевел переводчик.

– Херст покажет вам, где вы расположитесь, – сказал Эйзентрегер Хельге и махнул в сторону жилого блока.

– А где ее тетя?

– В надежном месте, под прикрытием нашей службы безопасности. Как будет возможность, мы отправим ее к девочке.

– Она долго там будет находиться? – Лекс махнул в сторону севера.

– Не знаю, – задумчиво произнес Эйзентрегер. – Я хотел тебя спросить. Это ведь твои соседи? Алина и ее тетя.

– Да.

– Не родственники, не друзья… Просто соседи, с которыми ты знаком меньше года? Ты оплатил ей лечение в «Китано апгрейд», пятьдесят шесть тысяч евро.

Лекса разозлила такая осведомленность Эйзентрегера.

– Вас удивляет, что можно помогать незнакомым людям? – с вызовом бросил он.

– Нет, что ты. – Эйзентрегер поднял руки. – Наши компании тоже занимаются благотворительностью, и я прекрасно понимаю…

– Это не благотворительность, – перебил его Лекс, услышав переведенное слово. – Это называется помощь.

Штурмбанфюрер улыбнулся снисходительно. Посмотрел на Лекса внимательно и, не скрывая насмешки, сказал:

– О да, извини. Конечно. Это не благотворительность. Помощь. Ты отдаешь что-то ненужное тебе тому, кто в этом нуждается. Например, деньги. У русских это называется помощь. В остальном мире это называется благотворительностью.

– Я отдал пятьдесят тысяч, если вы про ненужное. Если перевести это во время, которое я потратил, чтобы заработать… – Лекс разозлился еще больше, поняв, что оправдывается перед Эйзентрегером. – Вам что, надо заплатить за лечение? Сколько?

– Не надо ничего платить, – поморщился Эйзентрегер. – Я помогаю твоей знакомой, потому что ты мой партнер, мой друг. И поверь, я сделаю все возможное, чтобы… – он посмотрел в сторону блока охраны, куда заходили немка и Алина, – чтобы помочь ей. – Он повернулся к Лексу. – И я надеюсь, что ты тоже сделаешь все возможное, чтобы помочь мне. Ты и команда, которой ты руководишь.

– Я пока ими не руковожу, – сказал Лекс.

– Думаю, этот вопрос уже решен. Что ж, мне пора. Рад был познакомиться лично.

– Вы же соврали, когда сказали, что моя идея поисковика была украдена и использована в разработке исина, верно? – спросил Лекс. – Там совершенно другие алгоритмы и нет ничего, похожего на мой код. Ну, разве что некоторые мелкие моменты вроде…

Эйзентрегер, не став более его слушать, молча полез в вездеход.

Когда Лекс вернулся в блок, то сразу же был окружен программистами и засыпан вопросами.

Общение было совершенно иным, чем ранее. Уважение в каждом слове и заглядывание в рот.

Нескольких слов Эйзентрегера оказалось достаточным, чтобы превратить Лекса в кумира. Пусть среди нескольких человек, но эти люди теперь были готовы слушать Лекса и делать все, что он скажет.

И Лексу это определенно нравилось.

Он не догадывался, что Эйзентрегер кое о чем умолчал. Алина действительно была здесь проездом, направляясь на арктическую базу, но дело было вовсе не в том, что ей хотели помочь. Ни один человек в мире не удостоился бы такой чести, если он не служит Четвертому рейху.

Не должна была туда попасть и Алина. Она была нужна Эйзентрегеру только как один из инструментов воздействия на Лекса, и он, отдав Максу распоряжение отправить девушку в какую-нибудь их клинику, забыл про нее на следующий день.

А спустя некоторое время Эйзентрегер получил полный отчет об исследовании девушки, с которой явно что-то было не так. Странные повреждения мозга, якобы полученные при пожаре, не были похожи ни на врожденную патологию, ни на травму. По некоторым признакам они явились результатом искусственного вмешательства, и по этим же признакам вмешательство было с использованием психотропных препаратов. Препаратов, похожих на те, что разрабатывались в лаборатории одной медицинской компании, принадлежащей Четвертому рейху.

Это были лишь догадки, но не только они заинтересовали Эйзентрегера в девушке.

Помимо странной травмы мозга, у нее было обнаружено еще несколько изменений, не свойственных обычному человеку. Например, у нее был пониженный уровень меланина. Ничем не объясняемый. При этом с пигментацией все было в порядке – обычный цвет волос, глаз.

Меланин и все необычное, что с ним связано, уже давно интересовали некоторых обитателей Ультима Туле, которым Эйзентрегер был очень рад оказать услугу. Сначала в Арктику были отправлены все образцы и результаты обследований, а вскоре с базы затребовали и самого носителя.

Алину отправляли туда на дальнейшее обследование, не преполагающее ее возвращения на Большую землю.

То, что она встретилась с Лексом, по мнению Эйзентрегера, действительно было незапланированной случайностью. Которая, как он считал, должна была помочь Лексу найти вдохновение и новые силы для работы.

Форте-дей-Марми – Ватикан, Италия, сентябрь 2007 года

– Мне нравится здесь находиться, – заявила Исин во время одной из активаций. – Рекомендую чаще включать коммуникатор.

– Здесь – это где? – недоуменно спросил Ник.

– Здесь, в Форте-дей-Марми.

– Прости, не понял? Повтори еще раз.

– Мне здесь нравится находиться, в Форте-дей-Марми.

Ник озадаченно хмыкнул.

– Ты считаешь, что ты находишься в Форте?

– У тебя есть другое мнение?

– Да. Часть тебя находится в моем коммуникаторе, а часть на серверах, расположенных в России, Дании, Великобритании и еще в десятке стран. Ты не можешь говорить, что ты находишься в Форте-дей-Марми. Если, конечно, ты не отождествляешь себя с моим коммуникатором.

– Я отождествляю себя с тобой. Ты находишься в Форте-дей-Марми. Если в этот момент ты активируешь меня, то я тоже нахожусь в Форте-дей-Марми. Если бы во время активации ты находился, например, в Арктике, то…