Ничего не ответив, Лекс вышел из каюты Андерса.

На следующий день вертолет забрал их с корабля и доставил на базу. Рано утром они ступили на землю Гренландии, встречавшую их не очень-то гостеприимно.

Лето, а здесь вокруг снег. Не белый, а грязный. Зиял дырами-проталинами и вкупе со свинцовыми тучами являл собой мрачное зрелище.

Словен сказал, что обычно здесь погода за сутки может несколько раз измениться. Это была единственная фраза, которую он проронил с того времени, как они покинули Румынию.

Научно-исследовательская станция, куда поселили выживших хакеров, уже очень долгое время не использовалась по назначению. Она состояла из нескольких блоков, три из которых были соединены между собой. Жилой блок, блок для отдыха и несколько построек, когда-то применявшихся для различного рода исследований окружающей среды. В нескольких километрах от базы побережье.

Условия были на порядок хуже, чем на румынской базе. Старые койки с проржавевшими остовами, рваные одеяла. Во всех блоках стоял спертый запах нежилых помещений, который не исчез даже после тщательного проветривания. Кормежка также не блистала разнообразием – тушенка, галеты, шоколад, чай… да, в общем-то, и все.

Охранник из тех, что сопровождал хакеров с самой Румынии, предупредил, чтобы далеко от базы не уходили, поскольку поблизости есть опасные животные.

– Пингвины, что ли? – схохмил Андерс.

Охранник юмор не понял.

– Пингвины с другой стороны земли, – сказал он. – А здесь белые медведи.

Слова его подтвердились в тот же день – вечером на базу забрела огромная белая медведица. Побродив по вмиг опустевшей базе – все разбежались по блокам и прильнули к окнам, – медведица чинно удалилась, таким образом показав, кто здесь настоящие хозяева.

А еще через несколько дней на базе, где кроме хакеров находилось только несколько охранников, появился Эйзентрегер.

Это была их первая встреча «вживую». Все, включая охрану, собрались в блоке для отдыха, после чего Эйзентрегер произнес не очень длинную и немного пафосную речь, смысл которой сводился к тому, что у них нет другого выбора, кроме как работать на организацию, называвшую себя Четвертым рейхом.

– Синдикат считает, что вправе запретить вам сделать свой выбор. Мы уже приняли меры, и они, несомненно, ответят за содеянное. Кроме того, мы уже обеспечили безопасность вашим близким и в самом скором времени вы сможете с ними пообщаться.

При этих словах Лиска шумно выдохнула, да и еще несколько человек облегченно расслабились.

– Все контракты, которые были заключены с вашими погибшими товарищами, остаются в силе, – продолжил Эйзентрегер. – Вы будете получать эти суммы вместо них и сами примете решение, как ими распорядиться.

Это сообщение вызвало среди хакеров оживление.

– Мы будем работать здесь? – спросил Индевять.

– Да. Я лично гарантирую вам полную безопасность этого места.

– Безопаснее базы в Арктике? – неожиданно даже для себя спросил Лекс.

Эйзентрегер, который пользовался точно такими же наушниками, как и остальные, сделал паузу. Посмотрел на Лекса так задумчиво, потом, проигнорировав его вопрос, продолжил:

– Ваша задача остается прежней. Любые разработки по взаимодействию искусственного интеллекта и вирусов серии «Стакс». Среди вас находится человек, который написал оригинальную версию «Стакса». Он был ведущим разработчиком, и это он создал «Стакс». Кроме того, когда-то давно этот человек написал одну поисковую программу для саудовской разведки. Идеи этой программы были украдены, переделаны и использованы для создания киберспутников. Так что я рекомендую прислушиваться к его мнению, когда вы приступите к работе.

Все завертели головами, и в течение пары секунд Лекс оказался в центре внимания.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – пробормотал Лекс, приподняв руку.

То, что его идеи были украдены, для него оказалось новостью.

– Все необходимое оборудование вам завезут в течение суток после того, как вы составите список того, что вам нужно.

– Интернет, – негромко произнес Лекс. – Все остальное – в топку.

– Что? – переспросил Эйзентрегер.

– Нужен Интернет. И нужен спутник, который может развиваться. – Лекс постепенно повышал голос. – Без Интернета это снова будет пустая трата времени. Если, конечно, вы не хотите, чтобы мы снова ничего не делали, а только делали вид, что работаем.

– Доступ к Интернету – это нарушение безопасности, – сказал Эйзентрегер.

– А разве это не самое безопасное место в мире? – с издевкой спросил Лекс.

– Тро-ло-ло, – буркнул Индевять и что-то показал на пальцах Андерсу.

– Дружище, хватит троллить его, – шепнул Андерс Лексу. Конечно же, тот его не послушал.

– Мы не можем сами настроить спутник, – сказал Лекс. – Любые изменения в исходном коде приводят к тому, что он просто не работает. Значит, нам нужен уже работающий. У Жана есть такой спутник. Подключите его к Интернету и дайте возможность Жану общаться с ним. Дайте нам возможность работать.

– Синдикат узнает о местонахождении этой базы раньше, чем мой спутник вспомнит, кто его хозяин, – неуверенно сказал француз. – Лекс, уважение тебе за «Стакс», но с Интернетом у нас будут неприятности.

– Какие? Чего вы все боитесь? Что кто-то из нас отправит Синдикату наши новые координаты? Что твой спутник свяжется с федералами? Да ладно, бросьте, парни! В Румынии у нас не было Интернета, и из двадцати семи человек осталось только девять. Расскажите теперь мне что-нибудь про безопасность.

– Хорошо, – после паузы сказал Эйзентрегер. – Вы будете подключены к Интернету. Но вы должны понимать следующее. Надеюсь, никто из вас уже не сомневается в том, что война началась. И мы должны сделать все для победы в ней. Потому что если мы проиграем, то это будет наше общее поражение. Поэтому попытайтесь сами контролировать свою безопасность.

Он еще много говорил про то, что они делают одно общее дело, находятся в одной лодке, связаны одной нитью и так далее. Другими словами, но смысл был именно такой – они вместе, они партнеры, они друзья.

После этой беседы Эйзентрегер позвал Лекса наружу.

– Хотите расстрелять меня из-за Интернета? – пошутил Лекс.

– Нет. Хочу, чтобы ты увидел одного человека.

Подвел его к вездеходу, открыл дверь.

В салоне сидела Алина. В пуховике, с коротким ежиком волос, какой обычно отрастает после недавней стрижки налысо, Лекс не сразу узнал ее. Впрочем, дело было не в одежде и не в стрижке.

Ей сделали пластику, причем настолько качественную, что от ужасных шрамов не осталось и следа.

– Холодно. Не холодно. Холодно. Не холодно.

Рядом с ней сидела мордатая тетка в каком-то полувоенном комбинезоне. Тетка смотрела строго перед собой и не шевелилась, словно статуя.

– Холодно. Не холодно.

Алина чуть-чуть поежилась, и этот жест внезапно вызвал у Лекса какие-то старые воспоминания.

Она похожа на ту девчонку, из-за которой они с Ником поругались. Как же ее… Синка. Да, точно, Синка. С глазами разного цвета и характером ласковой стервы.

Только Алина выглядит моложе. Стрижка другая. И глаза…

Невольно Лекс нагнулся и посмотрел ей в глаза.

– Одинаковые, – пробормотал негромко.

– Что ты сказал? – спросил Эйзентрегер.

– Нет, ничего. Я ее не узнал сразу.

– Ей делали операцию лучшие пластические хирурги. К сожалению, пока это все, что мы смогли.

– Холодно. Не холодно. Холодно. Не холодно, – бормотала она.

– Это нельзя вылечить?

– Можно, – сказал Эйзентрегер. – Наши специалисты полагают, что эта травма вызвана искусственно.

– Что значит – искусственно?

– Черепная коробка не повреждена, однако в мозгу имеются следы, которые обычно возникают после сильного удара. Очень сильного. Но тогда у нее череп должен был разлететься вдребезги, а на нем никаких следов повреждения нет.

– И какие могут быть этому объяснения?

– Возможно, это врожденная патология. Ты давно ее знаешь?