Думал он почти всю ночь и к утру уже почти поверил, что вовсе не желание банально отомстить гонит его в логово Первого Сталкера. Лишь добрые, благородные порывы его светлой души, заставляют его сделать это доброе дело — пристрелить сие невоспитанное животное.
Первый Сталкер убил Дога, его единственного настоящего друга, из числа людей. Конечно, не совсем так. Он не лично его убил…, но разве это что-то меняет? Ведь он кинул его! Велеса! Кинул как последнего лоха…
Нет-нет. Не потому он хочет убить это несчастное животное. Лишь из-за чудовищных его преступлений, против личности, совести…, чего там ещё есть?
К утру, он придумал достаточно веских причин, помимо собственного желания мести, для прекращения жизни Первого Сталкера. С чем довольный и отправился на поиски артефактов. Араб его ценит. Очень. Но бесплатно, он что-то может дать, лишь себе любимому. На его настойчивую просьбу одолжить ствол, Араб может прострелить какую-нибудь полезную часть организма Велеса. Не насмерть, конечно. Араб человек добрый. Просто он иногда забывает, что выстрел в голову, смертелен для двуногих. Вот, всегда, как на курок нажимает, так обязательно забывает. Что поделаешь — возраст.
Велес осмотрел поляну. Ничего не нашёл, кроме пустой консервной банки и разбитой бутылки водки. Бросив последний взгляд на пятно голой земли, отмечавшее место самой страшной ловушки для Кордоновских вертолётов (отдельные «Вихри», вытягивались вверх на три километра) и решил отправиться назад, к своим дремлющим и плохо воспитанным друзьям. Надо было уже выдвигаться. Ведь он планировал выйти к Центру Зоны осенью. Пока банда Нищего не начала свой "хлебный сезон". Сейчас большинство бандитов бродит по Зоне, уподобившись обыкновенным сталкерам. Ну, они сами утверждали, что именно так дела и обстоят. С другой стороны, кто им мешает грабить двуногих и летом? Или что, у них летом совесть чудесным образом просыпается? А что! Зона же. Тут всё с ног на голову…
Сталкер остановился, уже покинув полянку с другой стороны и войдя под сень первых деревьев. На него кто-то смотрел. Кто-то очень мёртвый. Совсем. Вообще мёртвый.
— Любопытно. — Велес кивнул оскаленному черепу бедняги сталкера. — Ты как? Живой?
Череп удивлённо промолчал. Вообще, он сам полагал, что собственно мёртв. Оно так иногда бывает — люди умирают и остаются от них черепа. Так что как лежал безмолвно, так дальше лежать и стал.
— Интересно как ты умер парень? — Он подошёл ближе. Пришлось отойти немного влево, тут лежал весь костяк и он едва не наступил на видневшиеся в густой сильно перепутанной траве, кости ног. Скелет лежал ничком. Видимо, умирая, этот человек упал на спину. Да, похоже, что так. Рёбра переломаны и из них, торчит ветхий рюкзачок. Велес присел на корточки и стал внимательно разглядывать останки. Что-то с ними было не совсем так. Нет, с виду обычный скелет. Просто рядом с ним, сталкер испытывал чувство близкой опасности. На это способны практически все люди. Только подавляющее большинство, учуяв опасность, начинает бестолково вертеть головой, ища угрозу. А потом наступают они на неприметную кочку и их внутренности развешивает по ближайшим берёзкам, а то и ёлочкам — оно как повезёт и в зависимости от тротилового эквивалента кочки, которая, ага, совсем не кочка оказалась.
Велес чувство опасности ощущал гораздо острее любого человека. Ну, наверное, сильно сказано, — выражалось это гораздо острее, в общем-то, в основном в том, что он иногда смутно чувствовал не только саму опасность, но и направление из которого она исходит. В данном случае это был череп погибшего.
Сталкер некоторое время смотрел на череп. Испытывающее. Как смотрит старший оперуполномоченный на свою законную жертву — особо опасного преступника и известного криминального авторитета, успешно маскирующегося под сопливого юнца, восемнадцати годиков и искусно изображающего из себя невинного агнца.
Череп мертвеца ответил сталкеру твёрдым взглядом тёмных, пустых глазниц.
— К чёрту. — Велес раскрыл ладонь и тугая энергетическая струя, очень похожая на молнию, врезалась в череп. Запахло озоном, череп заискрился, и что-то пронзительно пискнуло. Потом из пустых глазниц повалил густой вонючий дым. Чёрный, кстати. Будто там сейчас, кто зажарился не слабо. — Ну, теперь посмотрим, что ты припас для дяди Велеса, бродяга.
Он не смог посмотреть, что было в рюкзаке. И не увидел его содержимого после. Потянувшись к рюкзаку, он заметил у своих ног, нечто задорно поблёскивающее среди сильно перепутанных корней местной травянистой флоры. Рука изменила направление и коснулась серебрившегося предмета. Подцепив его пальцами, Велес осторожно потянул округлую штучку на себя. Штучка не двинулась с места. Корни и прошлогодняя сухая трава, крепко держали сей неизвестный предмет. Маленький и бугристый на ощупь. Сталкер потянул сильнее. Что-то хрустнуло и у него в руках, оказался палец. Костяной желтоватый палец. Серебрился в траве перстень мертвеца.
— Извини брат, но перстень теперь мой. — Извинился Велес пред покойным. Тот не возмущался — ему-то перстни уже были не нужны. — А ты, кстати, не отвлекайся, продолжай разлагаться.
Скелет опять промолчал — он и так только этим занят и был, пока не наткнулся на него этот сумасшедший сталкер. А сталкер освободив перстень от травы и кости, с интересом принялся изучать свой трофей. Тяжёлый перстенёк. Серебро потемнело, но если почистить, то можно хорошо продать. На коробку патронов хватит. Ну, или на полмешка риса…
Сколько же ему придётся набрать артефактов, что бы приобрести всё необходимое и уболтать всех нужных людей отправиться с ним к Центру Зоны? Сталкер уныло хмыкнул. Если в перстнях, вот таких измерять, мешков двадцать пять, примерно. И это если половина из них, будут инкрустированы драгоценными камнями.
— О! Надпись есть. — Велес с неподдельным любопытством стал тереть пальцем внутреннюю часть ободка перстня. — Единство и…, Есть…, чего? А, Честь. Опа! Единство и Честь. — Брови сталкера поползли вверх. Он очистил весь перстень, насколько это было возможно в полевых условиях. Внимательно рассмотрел все, вроде бы бессмысленные завитушки и фигурную печатку перстня. Фигура на печатке, у этих ребят, всегда очень много значила, для посвящённых, конечно.
— Семья…, ты парень из Семьи. — Велес продолжал вертеть печатку в пальцах. Он искал имя обладателя перстня. Оно должно быть где-то в завитушках печатки, обозначавших к какой именно ветви Семьи, принадлежит этот парень. Впрочем, может и девушка…, хотя, нет. У девушек Семьи, изящные тонкие кольца… — Паша? — Он кивнул головой, пряча перстень в карман. Посмотрел на череп и кисло произнёс. — Всё-таки ты умер парнишка. А знаешь, Паша, я думал у тебя получится. Серьёзно. Мне, казалось, ты Зоне не по зубам. Ты извини, что мы с Догом, тогда пошли своей дорогой. У нас ведь тоже дела здесь были…
Жаль парня. Однажды, он предал Семью и ему дали возможность исправиться, выполнив самоубийственное задание в Зоне. Это всё, что он им тогда рассказал. Семья хранила свои секреты почти так же крепко как Организация. Видать не справился парень…, разве? Велес постарался припомнить, где именно они тогда встретили это паренька и…
Велес зарычал в бессильной ярости. Ударил себя по лбу кулаком. Охнул от боли и едва не упал на спину. Пообещал себе, больше так не делать. Взял рюкзак покойного и запихнул его в свой собственный. Вещи Семьи потрошить не стоит — куда больше можно получить, вернув их Семье в целости и сохранности. Порой благодарность Семьи, поражает своими размерами. А за эти вещички благодарность может быть астрономической — если в рюкзаке то, зачем пришёл сюда один из членов Семьи. Ведь тогда, два года назад, они встретили этого паренька примерно здесь. Даже чуть ближе к Кордону. Значит, Паша возвращался, когда Зона наигралась с ним и взяла с него плату, которой он не мог заплатить добровольно. Его жизнь — цена, которую рано или поздно платит любой сталкер. Жаль парня.
Велес двинулся обратно. Хмурый и злой. Он только что, кое-что понял. И радости это новое знание не принесло. Хватит уже списывать не до конца вернувшуюся память на усталость и плохую погоду. Пора признать, что эта тварь, этот сволочной выродок Первый Сталкер был совершенно прав. Как он сказал тогда? Память вернётся, но потом и не вся. Что-то в этом роде. Увы, гадёныш оказался прав.
