Банкир и генеральный директор быстро прошли в полированные двери кабинета, Веретенников только успел крикнуть высокой, модельного вида секретарше: «Катя! Все по полной программе!», и дверь за ними захлопнулась. Встрепенувшаяся Катя, тряхнув платиновыми волосами, побежала куда-то в глубину приемной и быстро вернулась оттуда, уже с полным подносом разных закусок. Осторожно открыв стройной ногой дверь, она изобразила на своем кукольном личике широчайшую из улыбок и вошла в разверзшийся проем.
Бодигарды генерального директора привычно развалились на желтом кожаном диване в приемной. Семен, Володя и два других телохранителя Рязанского остались на ногах, причем, переглянувшись молча разделили приемную на несколько секторов контроля и встали так, чтобы каждый сектор четко находился под персональным наблюдением: Семен у двери кабинета, Володя у двери приемной, остальные вполоборота к ним, прикрывая их спину. Эти действия были описаны и рекомендованы Левиным, в одной из служебных записок Торопову. Их отрабатывали несколько недель, а теперь все происходило по накатанному, как бы само собой.
Бодигарды генерального директора завода даже не заметили перемещений коллег, они занялись дармовым апельсиновым соком, стоящим на журнальном столике. Так прошло примерно тридцать минут. Секретарь уже давно сидела на своем рабочем месте и отвечала на многочисленные телефонные звонки, как вдруг в приемную влетел худой высокий мужчина с неожиданно большими черными глазами.
Привет, Катюшка! Генеральный у себя? Кто у него, Санька Рязанский?
У Василия Владимировича господин Рязанский, приказано никого не пускать.
Только не меня! – крикнул черноглазый посетитель, влетая в кабинет
Модельная Катя подняла вверх руки, желая остановить входящего на лету, потом бессильно опустила их на стол. Видно было, что это привычный и желанный гость.
Это Нёма Сосновский, директор фирмы «Логос». Его принимают, в любое время - пояснил напрягшемуся Семену один из бодигардов.
Еще полчаса все было так же тихо и спокойно: секретарь, отставив в сторону мизинец, пила кофе из маленькой прозрачной фарфоровой чашечки, бодигарды рассказывали анекдоты и неприлично ржали. При этом, группа Грачева выполняла свою работу, но и на них действовала общее спокойствие и умиротворенность. Семен несколько раз зевнул, прикрыв рот рукой.
Мысленно он был далеко, рядом с Оксаной, сегодня они должны были встретиться у метро Университет и пойти на день рождения дяди Семена, Алексея Ивановича Окунева. Готовился потрясающий стол, сотрудники дяди Леши, одного из лучших поваров Москвы хотели поздравить его как полагается, и старались изо всех сил.
Мысли были далеко, но чувства находились в рабочем режиме и даже легкая зевота была не от скуки и лени, а от волнения. Все было нормально, ординарно, как всегда, но…… вдруг - это прозвучало как взрыв в абсолютной тишине, как удар хлыста! Из динамика громкой связи на столе секретаря раздался громкий голос Веретенникова:
Всю охрану сюда! Начальника Службы безопасности ко мне! Катя вызови срочно милицию! Нет, не надо, не вызывай пока!
Семен влетел в кабинет первым, за ним запыхавшиеся телохранители генерального директора и остальные бойцы группы Грачева. Они увидели лежащих рядом банкира и Сосновского, а немного поодаль, за письменным столом, растянулся во весь свой огромный рост Василий Веретенников. На стекле огромного окна зияло маленькое ровное отверстие, хорошо видное на фоне ясного голубого неба, с небольшими отходящими от него лучевыми трещинами. Отверстие было круглое, а трещинки делали его похожим на детский рисунок солнышка. Главный бодигард директора бросился к своему шефу и упал на колени возле его распростертого тела. Семен и Грачев кинулись к Рязанскому, и только Сосновский в одиночестве лежал на жестком кавролине, покрывающем пол кабинета.
Василий Владимирович, вы живы!?
Да жив я, жив! Дай команду перекрыть все проходные! Где начальник Службы Безопасности?!
Сейчас приедет, он на переговорах.
Какие, к черту переговоры! Ко мне, и перекрыть все проходные до приезда следственной группы! Стреляли явно с территории завода и этот козел, ещё не ушел! Скорее всего, не ушёл, хотя с вашими темпами, может быть, уже и ушел.
Семен бросился к окну и нажал кнопку закрывания штор, стекло затянулось жалюзями цвета морской волны. Грачев осторожно помогал Рязанскому встать, Наум Сосновский быстро вскочил сам, как только окно закрылось. Веретенников продолжал бушевать.
Катя, ты вызвала милицию?!
Вы же сами просили пока не вызывать!
Вызывай! Господа, прошу никого никуда не уезжать, сейчас придется давать показания.
Нет, Вася, мне придется покинуть твой кхе-кхе …. гостеприимный кабинет. Ели у меня захотят взять показания, пусть приезжают на работу. К тому же, мы вроде как обо всем договорились, я тебе на днях позвоню. – сказал Рязанский
Александр Павлович, вас не смею задерживать. Буду с нетерпением ждать вашего мнения по способу решению моего вопроса. Наум, а ты побудешь до приезда милиции?
Куда ж от тебя денешься! А вот, кстати, и твой начальник Службы, с позволения сказать, Безопасности. Ну, что скажешь, болезный.
Вбежавший в кабинет начальник Службы бросился к окну и раздвинул створки жалюзи, желая рассмотреть пулевое отверстие. Стоящий рядом Семен резко оттолкнул его от окна. Разгневанный начальник попытался нанести ему удар кулаком в лицо, но Семен взялся двумя ладонями за его кулак и, нырнув под руку, резко повернул его против часовой стрелки. Грузный, под стать своим бодигардам, начальник Службы Безопасности подлетел на метр от земли и рухнул спиной на кавролин пола.
Ты, что парень, ума лишился!? – закричал он на Семена
Это ты, Соколов, ума лишился! Он, парень этот, может быть тебе жизнь спас. Снайпер ведь только и ждет пока такой дуралей как ты отодвинет жалюзи – заметил отряхивающийся от пыли Василий Веретенников - Лучше бы спасибо ему сказал. Пока ты прохлаждался на каких-то переговорах, твой главный объект охраны чуть не ликвидировали.
Ну, это ещё не известно, кого хотели ликвидировать, и хотели ли ликвидировать вообще - сказал Сосновский
Слишком хорошо о себе думаешь, Нёма. Кому ты, нафиг, нужен?
И опять не могу с вами согласиться, Василий Владимирович.
Мужики не спорьте, милиция разберется, хотя мне лично и без неё почти все ясно - остановил их банкир Рязанский – за сим, разрешите откланяться.
* * * * *
Наступал прохладный, темный вечер, бронированный Мерседес МосТоргБанка несся по московским улицам, вечерние пробки давно рассосались и автомобиль словно, чувствуя это, шел легко и свободно. За его зеркальными стеклами сидели задумчивые телохранители Рязанского, и он сам, отставной строитель, а ныне банкир – один из самых богатых людей этого гигантского мегаполиса.
Он повернул голову направо и посмотрел на Семена долгим пронизывающим взглядом, и Семен, каким-то третьим чувством почуял, что их совместный с Оксаной поход на день рождения дяди Лёши не состоится.
Сёма, сейчас мы приедем, поднимешься и поужинаешь со мной. Есть серьёзный разговор – сказал Рязанский и тон его совершенно не располагал Семена к возражениям.
Хорошо, Александр Павлович.
Можешь позвонить своей журналистке, если нужно. Скажешь, что задерживаешься.
Хорошо, Александр Павлович.
Ну, вот и ладно.
«Откуда он все знает, и про Оксану тоже. Хотя, кто-то, кажется, говорил, что в банке все телефонные разговоры прослушиваются, а личные дела наиболее приближенных сотрудников президент изучает лично» - размышлял Семен. Он вышел из машины раньше шефа, проверил подъезд, лифт, первым вышел на площадке третьего этажа, огляделся и позвонил в знакомую квартиру за бронированной, но сделанной под красное дерево, дверью.
Володя Грачев страховал шефа сзади. Дверь открылась, Семен отошел в сторону пропуская Рязанского. Тот вошел, потом обернулся, взял Семена за плечо и легонько надавил, втягивая в пространство квартиры.
