Вы откуда звоните, из клиники?

Я звоню из автомата. Слушайте внимательно. У вашего мужа есть любовница. Очень молодая журналистка, звать Оксана. Он водит её по ресторанам совершенно открыто, не стесняясь.

У Любы потемнело в глазах, она чуть не выронила телефонную трубку. Голос продолжал рассказывать какие-то подробности, но она уже их не слышала. Так продолжалось несколько минут. Наконец ей удалось полностью овладеть собой.

Извините, а она эта журналистка, красивая женщина?

Да какая там женщина, девчонка совсем! Смазливая, конечно, так, что вы уж поговорите с мужем, пусть не позорит вас прилюдно…..

Ну, если красивая, то все в порядке, он молодец! – сказала Люба – А вы зря волнуетесь. Я все знаю и одобряю.

На том конце телефонного провода наступила тишина. «Неуловимая доброжелательница» не могла понять, шутят с ней или говорят серьёзно.

Не звоните мне больше, не надо. А то разозлюсь и попрошу мужа вас разыскать и наказать!

Телефонная трубка полетела на рычаги.

«Вот дрянь!» - Люда не совсем понимала, кого она назвала дрянью. Эту женщину с искусственно приглушенным голосом, ведь явно очень хотела сделать больно человеку, которому «слишком хорошо живется». То ли своего мужа Василия, завязавшего какие-то интрижки на стороне. То ли эту молодую журналистку, явную охотницу за высокопоставленными и богатыми мужиками.

Наверное, нужно что-то делать, что-то предпринимать, но что? Устроить скандал мужу? Но он скажет, что все это неправда, происки недоброжелателей или конкурентов. Кулуарная борьба среди чиновников всегда идет не на жизнь, а на смерть. Противники используют любую информацию, чтобы занять приглянувшееся кому-то место.

Разобраться самой? Но как? Вероятно, нужно было не бросать трубку, поддавшись сиюминутному настроению, а расспросить хорошенько этого незваного информатора и тогда уже решать, что делать.

Людмила была вполне здравомыслящей женщиной, врачом, и не раз наблюдала романы между вполне зрелыми мужчинами и молоденькими медсестрами или лаборантками. В принципе она относилась к этому вполне терпимо – мужчина существо слабое, полигамное. Но когда это коснулось лично её …… Они с Василием были женаты много лет, влюбленность давно переросла в надежную дружбу. Она очень хорошо это понимала, часто думала, что надежное плечо гораздо лучше, чем хрупкая страсть. А теперь оказывается, она даже может ревновать.

Телефон зазвонил снова. В трубке звучал знакомый глухой, женский голос.

Любовь Игоревна, вы успокоились?

Да

Я хотела бы сообщить вам телефонный номер вашей соперницы, хотите?

Хочу.

Записывайте

В десять часов утра следующего дня, Люба сидела за столиком в кондитерской на Пушкинской площади. Ей большого труда стоило организовать себе подмену на дневную операцию без объяснений причины. Георгий Аршава был крайне недоволен, а ей было почти все равно. Объяснению это не поддавалось.

Посетителей почти не было. Дверь отворилась и вошла девушка, чашечка кофе замерла в руках Любы. Девушка очень сильно ей напоминала,…… нет, этого не может быть! Она была очень похожа на саму Любу, но двадцать лет назад! Девушка подошла к её столику, улыбнулась и сказала:

Здравствуйте, я Оксана. Вы, Любовь Игоревна?

Да, это я.

Вы обещали мне интересный материал.

Присядьте, Оксана. Будет вам материал. Скажите, пожалуйста, кто ваши родители?

Это не имеет отношения к делу. О чем пойдет речь?

О Василии Сергеевиче Петрове.

Оксана заметно напряглась.

И, что вы хотите сообщить о нём?

Сообщаю вам, милая девушка, что он мой муж.

А-а-а-а, тогда все понятно. Я тоже хочу вам сообщить, что между мной и вашим мужем ничего нет.

Так уж и ничего?

Ничего, о чем стоило бы говорить. Я брала у него интервью.

Это теперь так называется?

Послушайте, Любовь Игоревна, или как вас там зовут. Позвольте вам сообщить, что я хотела и хочу только одного - выполнить свою работу. Получить интересный материал.

Это все не важно. Оксана посмотрите на меня внимательно.

Смотрю.

И ничего не видите. Я очень хорошо понимаю, почему Василий проявил к вам интерес. Вы – моя копия, в молодости!

Не может быть!…….. Да, что-то есть. Нет, определенно мы похожи!

Похожи не то слово. Расскажите, как он за вами ухаживал.

Ну, мы два раза были в ресторане. Он рассказывал о своей командировке, о жизни вообще. Предлагал поехать в разные места, но я всегда отказывалась.

Я вам верю, Оксана. Предлагаю вот что. Я сама поговорю с мужем, и он больше не будет вас беспокоить. Более того, он приложит все усилия, чтобы вас как можно дольше не было в Москве. Не беспокойтесь – это будет очень хорошая командировка, куда-нибудь в экзотическую страну. Вы не против?

Нужно подумать.

Подумайте. Вы мне нравитесь, и я хочу с вами дружить, потом, когда вернетесь.

Из ссылки.

Мне бы такую ссылку.

Они улыбнулись друг другу. Со стороны можно было подумать, что две сестры, очень похожие друг на друга, поговорили о семейных проблемах и прощаются.

Оксана вспорхнула, как бабочка, и улетела на гремящую голосами и шуршащую колесами, Тверскую улицу.

* * * * *

Василий Петров никогда не мог отказать жене, а уж теперь….. Да и возможность появилась: в Москву прибыл сам Гиора Шафран, руководитель одной из известнейших школ телохранителей и собирался набрать группу для обучения. С Шафраном Петров был знаком ещё во времена, когда владельца знаменитой школы звали Григорием Исааковичем Резником и учились они совсем в другой школе, в школе милиции города Ковель, на территории ныне «незалежной[15]» Украины.

Русский Василий Петров и еврей Григорий Резник держались вместе потому, что остальные будущие стражи порядка были националистически настроенными украинцами и трудно было понять, кого они больше ненавидят: «москаля» Ваську или «жида» Гришку. До рукоприкладства не доходило потому, что оба могли отлично постоять за себя и друг за друга.

После окончания школы их пути разошлись. Петров, постепенно продвигаясь по служебной лестнице, осел в столице России, а Григорий уехал на историческую родину, изменил имя и фамилию и пошел служить в Цахал – армию Израиля. Потом была война, названная во всех учебниках «шестидневной». Гиора храбро сражался, но получил серьёзное ранение и перешел работать в одно из «боковых» подразделений МВД по персональной охране. После службы он открыл свою школу в Беер-Шеве, несколько лет работал как проклятый, выводя её на международный уровень подготовки. И, конечно, он не отказал старому другу и взял девушку, но предупредил, что работа предстоит тяжелая, иногда будет больно и трудно. С таким же успехом он объяснил бы птице, что придется много летать: все это только обрадовало Оксану.

При встрече, после того как была выпита четвертая рюмка перцовой «Nemiroff», Гиора спросил Петрова:

Вась, а ты в Ковеле никогда больше не бывал после учебы? Как там люди то живут, теперь?

Трудно живут, Гриш. Очень все не просто у них. И земля казалось бы великолепная, и руки у них хорошие, но…… Помнишь там был крахмальный завод, ну на нем ещё и спирт этиловый делали, для производства водки, чистейший, слеза, а не спирт? Помнишь?

Ещё бы не помнить, у меня девушка была с этого завода, Люда, бухгалтером работала. Чуть не женился на ней!

Когда я там был, завод уже пару лет не работал. Безработных море!

А чего ж он не работал, дело то архивыгодоное, как говаривал вождь мирового пролетариата?

Государство его продало какой-то иностранной компании, та завод закрыла, а спирт и крахмал стали гнать из-за рубежа. Так им выгоднее, своим рабочим деньги платить сподручнее, чем хохлам. Анекдот хочешь?

Давай!

Сидят в Украине отец и сын. Едят картошку, варенную с постным маслом, на столе больше ничего нет. Пусто. Сын и спрашивает отца: «Батя, а как раньше было, в Советском Союзе, хорошо, чи плохо?» Отец отвечает: «Дюже хорошо было, сынку! Дюже, хорошо, но пришли гады-москали и дали нам незалежность[16]!!!!»