Задержанный решил выкрутиться любой ценой:
— Я торговец из Нью-Йорка. Я скупаю антиквариат по всему миру. Тарелку мне продали в Южной Америке. А потом она была похищена из моей антикварной лавки, и я повсюду разыскивал её. Сначала я выяснил, что тарелка находится в Ривер-Хайтсе, что её привезла сюда мисс Понте. Потом узнал, что она передала вещь мисс Нэнси Дру.
Нэнси и Мак-Гиннис незаметно обменялись улыбками: задержанный действительно выдал себя, проговорился! Начальник полиции сказал:
— Похоже, вы проболтались, мистер Уоллес. Как насчёт того, чтобы сделать чистосердечное признание?
Задержанный угрюмо молчал.
Нэнси прошептала Карле на ухо:
— Не тот ли это человек, который тебя несколько раз преследовал?
— Кажется, это он, но я не могу сказать с полной уверенностью.
Нэнси прошла к столу начальника полиции и шепнула ему на ухо то, что ей сказала Карла.
— К тому же, — добавила она, — мисс Понте получила анонимное предупреждающее послание. Возможно, его прислал Гарри Уоллес. Написано было по-испански, в переводе что-то вроде «опасайся кота». Вам это о чём-то говорит?
Вместо ответа Мак-Гиннис достал из шкафа папку, в которой лежали несшитые листы. Он провёл пальцем по списку, потом заглянул в один из последних листков.
— Вот оно что! — пробормотал он, указывая Нэнси на листок.
Нэнси заглянула через плечо начальника полиции. Из записи на листке явствовало, что в Перу обнаружен неизвестный, проходящий под кличкой Эль Гато, Кот. Его подлинное имя и местонахождение требуют уточнения, но он разыскивается полицией.
Мак-Гиннис повернулся к задержанному.
— Наш разговор пойдёт легче, если вы мне расскажете про Эль Гато.
Уоллес вздрогнул, передёрнул плечами, начал было говорить, но опомнился и смолк.
— Что ещё вы мне пытаетесь пришить? — сказал он через несколько секунд. — Я понятия не имею, о чём вы говорите.
Начальник полиции распорядился, чтобы его увели. На прощанье он напомнил задержанному, что тот имеет право пригласить адвоката по своему выбору, в противном же случае адвоката назначит ему суд.
— Я завтра сообщу о моём решении, — пробурчал Уоллес и пошёл прочь из комнаты в сопровождении конвоира.
Нэнси и начальник полиции ещё немного побеседовали о возможных вариантах дела, а Карла слушала их разговор с широко раскрытыми глазами. Наконец, она не выдержала:
— Мне так совестно! Я доставила вам всем столько хлопот!
Мак-Гиннис отечески улыбнулся ей:
— Скорей всего, дело кончится тем, что это мы будем благодарны вам за то, что полиция двух континентов занялась этим загадочным Эль Гато! Ну, Нэнси, я тебе желаю разгадать тайну головоломки и приятно провести в поездке время!
Начальник полиции пожал руки обеим девушкам. Они отправились в ожидавшее их такси.
В мотеле Бесс и Джорджи уже просто изнывали от любопытства. Когда Нэнси и Карла рассказали им во всех подробностях о том, что произошло в полицейском управлении, Джорджи фыркнула:
— Если этот самый Гарри Уоллес — торговец, то я об заклад могу биться, что он ещё и контрабандист.
Бесс невольно поёжилась:
— Все так запутывается!
На другое утро девушки позавтракали у себя в номерах и тотчас отправились в аэропорт. К полудню самолёт приземлился в Нью-Йорке, девушки получили багаж и сразу же поехали на квартиру незамужней тётки Нэнси мисс Элоиз Дру. Она страшно обрадовалась гостьям и была рада познакомиться с Карлой. Перебивая друг дружку, девушки рассказали о своих планах, связанных с разгадкой тайны.
— Это все так увлекательно, — сказала мисс Дру. — Я вот о чём подумала: поскольку вы летите в Перу, вас могут заинтересовать выставки перуанского искусства в Нью-Йорке. Открыта выставка в Метрополитен-музее, в Музее естественной истории и ещё одна в Галерее современного искусства. Карла же, которой все это, без сомнения, знакомо, наверное, предпочтёт осмотреть город.
— С удовольствием, — отозвалась Карла. — Я совсем плохо знаю Нью-Йорк, а в этом городе столько интересного!
Тогда тётя Элоиз выступила с предложением:
— Может быть, в таком случае я поеду показывать Карле Нью-Йорк, а вы отправитесь по выставкам. Они должны дать вам общее представление об истории и обычаях древнего Перу.
Быстро пообедав, Нэнси, Бесс и Джорджи побежали на выставку в Метрополитен-музей. Им повезло: они присоединились к группе, которую вёл экскурсовод.
— Жители древнего Перу, индейцы, в особенности инки, были солнцепоклонниками. Они поклонялись Солнцу, считая его богом. Династию своих правителей они тоже рассматривали как детей Солнца, унаследовавших от него свои божественные качества. Если вы посмотрите на экспонаты, вы увидите, как часто и разнообразно отражён в них этот миф.
Девушки с увлечением рассматривали статуэтки, в основном из глины, среди которых было множество сидячих фигур, прижимающих колени к груди.
Экскурсовод пояснил:
— Это ритуальная поза. Инки бальзамировали мёртвых и хоронили их в этой позе.
Увлёкшись экскурсией, девушки так долго бродили по выставке в Метрополитен, что у них осталось время только на то, чтобы забежать в Галерею современного искусства. Здесь были выставлены золотые изделия древнего Перу, в том числе ювелирные украшения. Ожерелья и серьги были богато отделаны бирюзой и другими полудрагоценными камнями.
— Боже мой, а это что такое? — ахнула Бесс. — Похоже на страшные маски, которые у нас надевают в канун Дня Всех Святых, только эти из золота!
— Маски, надеваемые на мёртвых, — объяснила Нэнси.
Человек, стоявший неподалёку, поправил Нэнси, — он сказал, что маски не надевали на мёртвых, а клали при захоронении над их головами.
— Никто не знает, в чём смысл этого обряда, — заметил незнакомец.
Неожиданно Джорджи фыркнула.
— Вы только посмотрите вон на ту маску! Похожа на мордочку ламы. Может быть, её изготовили для человека, у которого умерла любимая домашняя лама?
— Может быть, — улыбнулся и человек, дававший им объяснения, — а скорее, она была изготовлена для какой-нибудь важной персоны, лицо которой напоминало мордочку ламы.
Нэнси сильнее всего заинтересовалась парой огромных золотых рук. Все тот же незнакомец сказал, что это некое подобие перчаток, которые носили жрецы во время исполнения религиозных обрядов. Великолепие золотых перчаток портили потемневшие места там, где должны быть ногти.
— Дело в том, — объяснил все тот же человек, — что ногти делались из серебра, которое окислялось, тускнело, а потом и разрушалось.
Бесс неотрывно смотрела на сохранившийся ноготь.
— Похоже, будто древние инки носили довольно длинные ногти, — заметила она.
Нэнси взглянула на часы и заторопила подруг — им было уже пора уходить.
На квартиру к тёте Элоиз они прибежали вскоре после того, как та вернулась с Карлой, завершив осмотр города. Едва тётя Элоиз успела открыть двери, как зазвонил телефон, и она поспешила взять трубку.
— Ханна! — сказала она. — Рада слышать ваш голос! Да, всё в порядке, девушки благополучно долетели, а сейчас уже собираются дальше в путь. — Тётя Элоиз помолчала, слушая Ханну, потом недоуменно воскликнула: — Что такое? Позвонили из авиакомпании и сказали, что рейс отменён? Тот самый рейс, которым должны лететь девушки? Рейс на Лиму?
Нэнси и её подруги едва верили своим ушам.
Нэнси взяла трубку — Ханна Груин повторила ей то, что уже сказала тёте Элоиз:
— Позвонил служащий авиакомпании и сказал, что отменяется рейс на Лиму. Нет, он не объяснил, в чём дело. Он только попросил, чтобы я немедленно предупредила вас. Я целый час звонила, но вас никого не было дома.
— Мы только что вернулись, — нетерпеливо подтвердила Нэнси. — Какая неприятная новость! Ну что делать, возможно, мы увидимся скорее, чем рассчитывали, — вздохнула она.
Нэнси положила трубку и неожиданно нахмурила брови — ей пришла в голову странная мысль, которой она и поделилась с подругами.
— Здесь что-то неладно, — сказала она. — Во-первых, нет никаких оснований для отмены рейса, сегодня прекрасная погода. Самолёт мог бы задержаться по какой-то причине, но отменять рейс? Надо позвонить в аэропорт и узнать, в чём дело.
