Отдавая должное победе Большого Джорджа и его фантастическому достижению, которое вряд ли когда-нибудь будет повторено, нужно сказать, что все-таки это не столько Формен выиграл, сколько Мурер проиграл. Джордж в том бою был гораздо хуже, чем он был три года назад во встрече с Холифил-дом. Но его последняя двойка была настоящим шедевром. Представитель старой гвардии Формен показал в течение двух секунд высший пилотаж, который перевесил и двадцатилетнее преимущество Мурера в возрасте, и чуть ли не двукратное в скорости, а заодно показал и уровень молодого чемпиона. Наверно, против Формена образца 1973 года Майкл Мурер не продержался бы больше одного раунда.
Однако на протяжении почти всего этого времени был еще один чемпион, о котором в Америке старались не думать, — Леннокс Льюис. Ему по-прежнему принадлежал титул по версии WBC. Правда, Холифилд собирался с ним встретиться, но проиграл Муреру. Льюис, до того вызывавший на бой Холи-филда, тут же вызвал и Мурера, и в ответ не услышал вообще ничего.
Но и у Льюиса дела обстояли, что называется, не фонтан. Победив в блестящем стиле Раддока, Леннокс поднял планку очень высоко и теперь сам никак не мог повторить свой старый результат, а ждали от него именно этого.
В первый раз свой титул он защитил 8 мая 1993 года в Лас-Вегасе. Его противником был долговязый и неудобный Тони Таккер, которого за шесть лет до этого Тайсон так и не смог послать даже в нокдаун, хотя и одержал безоговорочную победу. Правда, теперь Таккеру было уже 34, но после Железного Майка он больше никому не проигрывал и по праву занимал первое место в претендентском рейтинге WBC.
Сейчас уже трудно понять, чем же американцы остались тогда недовольны, так как пресса у этого боя в США была очень неважная. Скорее всего, они просто увидели то, что хотели увидеть: Льюис ни в чем не превосходит Риддика Боу, который готов был опозориться на весь мир, но только не драться с британцем.
В бою с Таккером никто не выглядел хорошо, даже Тайсон. Не удалось это в полной мере и Льюису, хотя он явно доминировал на протяжении всего боя. В третьем и девятом раундах ему удалось то, что не вышло у Железного Майка, — послать Таккера в нокдаун, но публика требовала нокаута и не получила его. Судьи отдали победу Льюису со счетом 118:111,117:111 и 116:112. Куда смотрел во время боя последний арбитр, не совсем ясно.
Именно после этой встречи в Америке окончательно сформировалось антильюисовское лобби, которое отныне будет освистывать его на каждом шагу, медленно, но верно утверждая рядового зрителя в мысли, что Льюис никто, зовут его никак и вообще еще неизвестно, кто отказался от боя, Риддик Боу или сам Льюис. Кажется, все-таки Льюис. И на Олимпиаде в Сеуле тоже победил, скорее, Боу. Это просто рефери не разобрался, кто из соперников трижды побывал в нокдауне. Самое смешное, что здесь нет чрезмерного преувеличения, если сравнить с тем, что на самом деле писала о Льюисе американская пресса с конца 1992 года по начало 1999-го.
А вот 1 октября 1993 года Льюис подпортил себе репутацию уже самостоятельно. В Кардиффе, в Уэльсе, он встретился с соотечественником Фрэнком Бруно.
За всю историю профессионального бокса не было случая, чтобы за титул чемпиона мира в тяжелом весе дралиА два англичанина. Бой проходил на открытом стадионе и едва не сорвался из-за дождя. Было довольно прохладно, и, видимо, на Льюисе это сказалось в большей степени, чем на Бруно. Во всяком случае, так после боя он объяснял не совсем удачное для себя начало. Возможно также, что на него повлияла и открытая неприязнь публики. Бруно в Великобритании играл роль любимого всей страной плюшевого мишки, Винни Пуха в боксерских перчатках. Вообще его любили все. Даже отколошмативший его Тайсон много раз говорил: «Бруно мне нравится» — и тепло улыбался при этом. А уж о популярности Фрэнка в Англии рассказывать можно часами. Одна из основных причин — его незаурядный талант комического актера и безмерное обаяние, пусть даже язык у него иногда работает без всякого контакта с головой, что с ехидством отмечали многие журналисты. В этом тоже было что-то милое, от Винни Пуха. К Льюису же по-прежнему относились весьма холодно.
Что с ним случилось в тот день, сказать трудно, но Бруно выступил на уровне, которого от него никто не ожидал. Для начала он выиграл дуэль на джебах, хотя был ниже ростом и вообще лидировал. Но Льюис остался абсолютно невозмутим. В пятом раунде он перехватил инициативу, а в шестом сумел нанести мощный левый апперкот и правый прямой, после которых Бруно уже не восстановился. Любопытно, что после шести раундов двое американских судей выставили соперникам равные очки — 57:57, а британский судья показал очень значительное преимущество любимца английской публики — 59:55.
Так и не придя в себя от трепки в предыдущем раунде, в начале седьмого Бруно ринулся в атаку, понимая, что это его последний шанс. Он загнал Леннокса в угол и стал один за другим наносить мощные, но не достигающие цели апперкоты. Льюис, не потерявший способности соображать в пылу боя, увидев, что удары повторяются, и заметив, что правая рука Бруно пошла вниз, «заряжая» себя на следующий апперкот, нанес левый хук на опережение, удар, которым до знакомства с Дэвен-портом он практически не владел. Фрэнк остался на ногах, но сделался совершенно беспомощен, и, когда Льюис бросился в шквальную атаку на добивание, рефери остановил бой. Бруно позже признал правильность его действий.
После боя все заметили регресс в технике Льюиса. Как я узнал через много лет из разговора с Фрэнком Малоуни, менеджером Леннокса с момента его перехода в профессионалы, те же самые разговоры ходили и в его команде. Дело в том, что с неуживчивым и властным тренером Джоном Дэвенпортом Льюис к тому времени давно расстался. Дэвенпорта не было в углу Леннокса уже тогда, когда он разгромил Радцока, но все, чему он его научил, еще было при Льюисе. На место Дэвенпорта взяли не слишком известного тренера — Пепе Корреа. Со временем, как сказал Малоуни, выяснилось, что Корреа вообще не тянул на звание тренера, зато был блестящим лидером группы поддержки, который мог своей эффектной истерикой завести множество людей вокруг. Это особенно отчетливо проявилось в следующем бою Льюиса с Филом Джексоном — 6 мая 1994 года. На этот раз противник был такой, что он вообще ничего не сумел противопоставить Ленноксу, но тот, послав его в нокдаун уже через 12 секунд после первого удара гонга, до восьмого раунда никак не мог его добить, что выглядело почти жалко.
Избавиться от Пепе Корреа решили как можно скорее. Малоуни требовал сделать это немедленно, но Льюис, видимо испытывая слабость к своему самому преданному болельщику, настоял, чтобы это сделали после следующего боя. Тем более что противник, неоднократно битый американец Оливер Мак-колл, подрабатывавший одно время у Тайсона спарринг-партнером, не производил впечатление грозной силы. Скрепя сердце Малоуни согласился. Ладно, пусть остается — только на один бой. Как впоследствии оказалось, больше было и не надо.
Вокруг этого боя, который решили провести в Лондоне, с самого начала сложилась совершенно нездоровая и несвойственная для Леннокса Льюиса атмосфера, и создателем ее был все тот же Пепе Корреа, который в своем болелыцицком угаре перешел все допустимые грани. На предматчевой пресс-конференции он бросил Макколлу женский пояс с резинками для чулок бордельной расцветки и заорал: «Это единственный чемпионский пояс, который ты будешь носить». Льюис и другие члены его команды не знали, куда глаза девать. Это было нечто вроде угроз Тайсона расцеловать Раддока в его толстые губы. Единственный человек, который хорошо себя чувствовал в такой обстановке, был только сам Пепе Корреа.
Бой состоялся 24 сентября 1994 года. С самого начала все складывалось неважно. В первом раунде во всех действиях Льюиса чувствовалась неловкость и неподготовленность. Похоже, он только на ринге обнаружил, что Макколл обладает большой физической силой, и крайне неуютно чувствовал себя с ним в клинчах. Оливер тоже звезд с неба не хватал, но время от времени огрызался. Противники обменивались какими-то размазанными ударами. Перевес в этих ситуациях имел Льюис, но очень небольшой.
