«Ну и нечего туда ходить, — сказала я себе. — У тебя и раньше не было никаких причин туда подниматься. До тех пор, пока ты можешь проникнуть в здание и оказаться рядом с Лукасом, все остальное не имеет никакого значения».
Но эта странная энергия меня тревожила. Я снова ринулась вниз, подальше от всего этого. Лучше буду наблюдать за тем, как прибывают ученики, — в любом случае мне следует заняться именно этим.
Сосредоточившись на толпе внизу, я вдруг увидела знакомое лицо и ощутила прилив радости. Патрис!
Патрис Деверо, моя соседка по комнате в первый год учебы в «Вечной ночи», вышла из длинного серого «лексуса». Идеально подогнанная по фигуре школьная форма придавала ей вид утонченный и элегантный даже в юбке в складку и в свитере, а распущенные, от природы кудрявые волосы образовали вокруг головы густой темный ореол, что ей чрезвычайно шло. Прошлый год Патрис пропустила, отправившись развлекаться в Скандинавию со своим новым кавалером, но, видимо, кто-то из них принял решение расстаться, — скорее всего, Патрис, привыкшая считать мужчин чем-то вроде модных аксессуаров.
Несмотря на свою одержимость роскошью и тем, как она выглядит, Патрис обладала твердостью характера и этим мне очень нравилась. К моему удивлению, она пыталась связаться со мной тем летом, когда я сбежала, чем доказала, что она вовсе не такая беспечная и невнимательная, какой иногда казалась. Она напомнила мне, что далеко не все вампиры в академии «Вечная ночь» злобные и опасные, и я почувствовала себя счастливой. Кроме того, я в первый раз увидела Патрис после того, как умерла. Я с радостью сказала бы ей «привет», но это, конечно, невозможно.
Перед тем как войти внутрь, Патрис остановилась на пороге и посмотрела вверх, прямо туда, где парила я. Неужели она меня видит? Я тут же сообразила, что этого не может быть, но совпадение потрясло меня. Патрис постояла еще секунду, поправила солнцезащитные очки и вошла в школу.
Я обнаружила еще несколько знакомых, как вампиров, так и людей, в основном тех, кого я толком не знала, но с кем посещала одни и те же уроки и время от времени разговаривала. Появились и учителя — мистер Йи и профессор Айвербон подошли к новоприбывшим, приветствуя их родителей. Я с тревогой и надеждой искала маму и папу, но они так и не вышли. Среди учеников-людей я старых друзей не заметила, но некоторых узнала — вроде Клементины Николе, чьим билетом в «Вечную ночь» оказалась семейная машина с привидением, и Скай Тирней, с которой Ракель в прошлом году выполняла практические задания в лаборатории. Ракель сказала про Скай, что та «в общем ничего». В устах Ракель, в принципе ненавидящей людей, до тех пор пока они не докажут, что заслуживают другого отношения, это была высшая похвала.
А я никогда даже не попыталась заговорить с ней, да и с другими тоже. И почему я ни разу не спросила Клементину, каково это — ездить на машине с привидением? Мне следовало чаще беседовать с людьми. Я никогда не была общительной, но смерть почему-то заставила меня почувствовать себя особенно одинокой.
Наконец подъехала машина Вудсонов, из нее выбрались Вик и Ранульф. Оба надели школьную форму, но Вик, как всегда, был в бейсболке с надписью «Филли», и Ранульф, к моему восхищению, тоже.
— Очень впечатляет. — Миссис Бетани выплыла из школы, словно на расстоянии учуяла нарушение дисциплины. — Мистер Вудсон, ваше влияние на манеру мистера Уайта одеваться велико, но одновременно и удручающе.
— Мы снимем их перед занятиями, — пообещал Вик, обходя ее, — Непременно.
— Не забудьте.
Миссис Бетани смотрела им вслед острым взглядом, как ястреб, преследующий добычу. С густыми волосами, собранными в пучок, с длинными ногтями, накрашенными алым лаком, она была красива мрачной красотой, но я могла думать только о том, какой видела ее в последний раз, во время нападения на штаб-квартиру Черного Креста в Нью-Йорке. Она прямо у меня на глазах без малейших колебаний убила отчима Лукаса. Директриса «Вечной ночи» во всем придерживалась собственных правил, будь то месть Черному Кресту или школьный дресс-код. Я не знала, делала ли она какое-то различие между этими вещами.
Балтазар считал, что правила для нее — главное, но я такой уверенности не испытывала. Мы с Лукасом познакомились, потому что два года назад миссис Бетани внезапно изменила правила поступления в академию «Вечная ночь», и в ней смогли учиться люди. Разумеется, она не поставила их в известность о том, что они будут окружены вампирами. Каждый из этих людей был так или иначе связан с привидениями. Она охотилась на призраков — на создания вроде меня — по причинам, которые мы до сих пор не выяснили. Мотивы миссис Бетани были слишком замысловаты, я даже не притворялась, что понимаю их.
Но приходилось надеяться, что она будет играть по правилам хотя бы сегодня: я узнала арендованную машину Балтазара, въехавшую на длинную, посыпанную гравием подъездную дорожку.
Из автомобиля вышел Балтазар, и многие ученики, как вампиры, так и люди, заулыбались ему — он всегда, причем без малейших усилий, пользовался популярностью, ему доверяли. Но следом с пассажирского сиденья показался Лукас, и на лицах появилась настоящая ненависть.
Те, кто учился тут два года назад, знали, что Лукас принадлежит к Черному Кресту, что он поступил в «Вечную ночь», чтобы шпионить за вампирами, что его с детства обучали убивать их на месте. Они слышали, что он едва сумел ускользнуть от миссис Бетани, когда все открылось. И то, что Лукас стал вампиром (они почуяли это моментально), ни в малейшей степени не уменьшило их ненависти.
И только один вампир не уставился на него потрясенно и гневно — миссис Бетани. Она легко шагнула вперед, взметнув подолом длинной черной юбки, остановилась перед Лукасом и с непроницаемым выражением посмотрела ему в глаза.
Сумеет ли он заставить себя сделать это? На его лице отражались сомнение и замешательство, и кто мог его за это винить? Просить защиты у вампиров, признать, что ты стал одним из них, — это была для него своего рода вторая смерть. Смерть того, кем он был раньше, крах всей его жизни.
Но, не имея большого выбора, Лукас глубоко вдохнул и сказал:
— Прошу убежища в «Вечной ночи».
Начался хаос. Вампиры протестовали, обращаясь кто к Балтазару (но не могли его растормошить), кто к миссис Бетани, но она их игнорировала и совершенно спокойно стояла посреди этого гвалта. Ученики-люди, разумеется, понятия не имели, что происходит и почему на нового парня так обрушились, но уже посматривали на него с подозрением.
Лукас держал себя в руках, хотя я видела, как сильно ему хотелось огрызнуться в ответ и как его темно-зеленые глаза слишком долго задерживались то на одном, то на другом ученике-человеке. Миссис Бетани испытующе всматривалась в него, потом жестом велела ему следовать за собой и направилась к каретному сараю, в котором жила.
Балтазар проводил их взглядом. Вокруг него образовалось пустое пространство — вампиры теперь сторонились его. Я подплыла к нему и прошептала:
— Как по-твоему, все получится?
Он подскочил и прошипел:
— Ты меня напугала!
— А ты не забывай, что я все время где-то рядом.
— Даже когда я принимаю душ?
— Размечтался!
Оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не заметил, как он разговаривает «сам с собой», Балтазар пробормотал:
— Думаю, если бы она хотела его выгнать, сделала бы это сразу же. Но она его не выгонит, Бьянка, поверь мне.
Несмотря на все, что он сделал для Лукаса после его превращения, я не могла снова полностью доверять Балтазару. Именно он привел Лукаса к смерти. Собственно, именно он втянул Лукаса во всю эту историю, разве не так?
Мне было тяжело находиться рядом с ним, поэтому я ринулась за миссис Бетани и Лукасом, желая услышать все, что смогу.
Жилище миссис Бетани располагалось в бывшем каретном сарае, на краю школьной территории, и я хорошо знала это место, но забыла одну очень важную вещь и не вспоминала до тех пор, пока не опустилась на крышу, собираясь проникнуть внутрь. Меня жестоко отбросило назад. Ну конечно же. Крыша!
