— Мистер и миссис Хатауэй.

 — Но... — Кэтрин осеклась на полуслове, почувствовав, как сумка в ее руках задвигалась. Доджеру наскучило прятаться и захотелось выбраться на свободу. Это грозило неминуемым скандалом. Нужно было как можно скорее укрыться в комнатах наверху. — Ладно, — коротко бросила Кэтрин. — Поторопитесь.

 — Лео весело усмехнулся:

 — Не терпится помириться после нашей ссоры, дорогая?

Девушка метнула на него уничтожающий взгляд. К досаде Кэтрин, трактирщик провозился еще добрых десять минут, записывая в книгу имена постояльцев, включая кучера и лакея Лео. Вдобавок снизу долго доставляли багаж — два внушительных дорожных саквояжа.

 — Я думал, что, возможно, нагоню вас только в Лондоне, — немного смущенно объяснил Лео.

 — Почему вы попросили только одну комнату? — сердито шепнула Кэтрин.

 — Потому что тревожусь о вас. Вы нуждаетесь в моей защите.

Кэтрин гневно прищурилась:

 — Это от вас меня следует защищать!

Их отвели в чистую, скупо обставленную комнату с медной кроватью, нуждавшейся в полировке. Застиранное лоскутное одеяло выцвело и полиняло. У небольшого очага стояли два стула; тот, что побольше, был обтянут бурой тканью. В одном углу помещался потрескавшийся умывальник, в другом — небольшой столик. Чисто выметенный пол и выбеленные стены казались голыми, лишь возле очага висела надпись в рамке из резной бумаги, изречение Вальтера Скотта: «Время и прилив никогда не ждут».

К счастью, в комнате не чувствовалось неприятного запаха, лишь из кухни внизу доносился легкий дух жареного мяса, да от закопченного очага тянуло сажей.

Как только Лео закрыл дверь, Кэтрин поставила на пол свой саквояж и открыла его.

Доджер тотчас высунул голову, с любопытством оглядывая новое обиталище. Выпрыгнув из сумки, он проворно нырнул под кровать.

 — Вы взяли с собой Доджера, — ошеломленно проговорил Лео.

 — Не по собственной воле.

 — Понимаю. Вот почему вас выставили из дилижанса?

Глядя, как Лео снимает сюртук и галстук, Кэтрин вдруг ощутила необычайную легкость, словно с плеч ее свалился тяжкий груз. Ей не следовало быть здесь наедине с лордом Рамзи, она понимала, что это неверно, предосудительно, но ей было решительно все равно.

Кэтрин рассказала Лео о своих злоключениях, о том, как сумка вдруг зашевелилась, как хорек выскочил и похитил вишни со шляпы почтенной дамы. Когда она подошла к тому, как Доджер повис у нее на шее, изображая боа, Лео уже давился от хохота. Его веселый мальчишеский смех казался таким искренним, что Кэтрин оставили последние сомнения. Ее уже не заботило, чем окончится это безумное приключение. Она смеялась вместе с Лео.

Но внезапно ее смех перешел в рыдания, из глаз полились слезы. Кэтрин закрыла лицо ладонями, пытаясь сдержаться. Но куда там. Она понимала, что похожа на сумасшедшую: плачет и смеется, не в силах остановиться. Больше всего Кэтрин боялась именно таких вспышек.

 — Простите, — пробормотала она, сокрушенно качая головой и закрывая глаза рукавом. — Пожалуйста, оставьте меня. Пожалуйста.

Лео обнял и прижал к груди дрожащую девушку. Его губы приникли к пылающему уху Кэтрин. Запах его мыла для бритья коснулся ее ноздрей, знакомый мужской аромат, несущий покой и безмятежность. Кэтрин не сознавала, что продолжает исступленно шептать: «Простите, простите», пока Лео не заговорил. В его хриплом голосе звучала неизъяснимая нежность.

 — Да, вам следовало бы извиниться... но не за эти слезы, а за то, что вы бросили меня, не сказав ни слова.

 — Я-я оставила письмо, — слабо возразила Кэтрин.

 — Эту сентиментальную записку? Неужели вы надеялись, что она удержит меня от того, чтобы броситься за вами в погоню? Ш-ш, успокойтесь. Я здесь, и вы в безопасности. Я не отпущу вас. Я с вами. — Обвив Лео руками, Кэтрин теснее прильнула к нему.

Вскоре рыдания сменились беззвучными всхлипываниями. Кэтрин почувствовала, как Лео стягивает с ее плеч дорожный жакет. Опустошенная, измученная, она лишь покорно, словно послушное дитя, высвободила руки из рукавов. Кэтрин не сказала ни слова, даже когда Лео вынул из ее волос гребни и шпильки. После тугой прически ломило виски и затылок. Сняв с Кэтрин очки, Лео бережно отложил их и вынул из кармана брошенного на стуле сюртука носовой платок.

 — Спасибо, — пробормотала девушка. Вытерев покрасневшие глаза и нос, она замерла в нерешительности, комкая в пальцах платок.

 — Идите сюда. — Усевшись на стул возле очага, Лео притянул к себе Кэтрин.

 — О, я не могу... — начала было она, но Лео ласково заставил ее умолкнуть и усадил к себе на колени, всколыхнув ворох пышных юбок.

Кэтрин положила голову ему на плечо, ее учащенное, прерывистое дыхание постепенно выровнялось. Пальцы Лeo медленно перебирали ее волосы. Прежде прикосновение мужчины, даже самое невинное, заставило бы Кэтрин испуганно отпрянуть. Но в этой комнате, отдаленной от остального мира, все происходящее казалось немного нереальным.

 — Вам не следовало ехать за мной, — произнесла она наконец.

 — Вся семья хотела отправиться за вами. Похоже, Хатауэи не могут обойтись без вашего благого влияния. Вот мне и поручили привезти вас обратно.

Кэтрин едва не расплакалась снова.

 — Я не могу вернуться.

 — Почему?

 — Вы знаете. Лорд Латимер, должно быть, рассказал вам обо мне.

 — Да, немного. — Кончики пальцев Лео нежно коснулись шеи Кэтрин. — Ваша бабушка была содержательницей борделя, верно? — Он говорил тихим будничным тоном, словно иметь бабушку — владелицу дома терпимости — самое обычное дело.

Кэтрин кивнула, пряча глаза.

 — Я переехала жить к бабушке и тете Алтее, когда заболела мама. Вначале я не догадывалась, чем занимается эта семья, но со временем поняла, что значит работать на мою бабушку. Алтея уже достигла возраста, когда мужчины перестали обращать на нее внимание. А когда мне исполнилось пятнадцать, бабушка с тетей решили, что настала моя очередь приносить деньги. Алтея твердила, что мне повезло, потому что ей пришлось начинать в двенадцать лет. Я спросила, нельзя ли мне стать учительницей или швеей, найти себе другое ремесло. Но Алтея с бабушкой заявили, что я не смогу заработать достаточно денег, чтобы расплатиться с ними за содержание — они без того слишком много на меня потратили. Единственное, что мне осталось, — это работать на них. Я думала сбежать, попробовать жить одной. Но без рекомендаций меня никуда не хотели брать. Разве что на фабрику. Но там работа была слишком тяжелой, а жалованья не хватило бы на оплату жилья. Я умоляла бабушку и тетю позволить мне переехать к отцу, я верила: знай он об их планах, ни за что не оставил бы меня в этом доме. Но мне сказали... — Кэтрин замолчала, стиснув руки в кулаки.

Лео мягко разжал ее пальцы. Их ладони сцепились, словно звенья браслета.

 — Что сказали, милая?

 — Что отец обо всем знает и не возражает. Он будет получать долю моих заработков. Я не хотела этому верить. — Кэтрин горько вздохнула. — Но он не мог не знать, верно?

Лео молчал, ласково поглаживая руку Кэтрин. Ее вопрос не требовал ответа. Кэтрин стиснула зубы, подавляя дрожь, и продолжила:

 — Алтея приводила ко мне джентльменов одного за другим, велела мне быть с ними любезной. Лорд Латимер предложил самую высокую цену. — Лицо Кэтрин исказилось гримасой отвращения. — Этот человек был мне особенно омерзителен. Он все время подмигивал и говорил, что меня ждет немало неприятных сюрпризов.

Лео пробормотал сквозь зубы проклятия. Кэтрин нерешительно замолчала, и он ласково погладил ее по спине:

 — Продолжайте.

 — Но Алтея рассказала, чего от меня ждут. Она думала, что подобные знания лишь помогут поднять цену на товар. То, что она описывала... что я должна была исполнять...

Рука Лео замерла.

 — Вас принудили применить эти знания на практике?

Кэтрин покачала головой:

 — Нет, но все это звучало чудовищно.

 — Конечно, для пятнадцатилетней девочки, — с теплым сочувствием отозвался Лео.