В последующие два дня дом Хатауэев гудел как растревоженный улей. Доставили горы провизии и цветов, мебель временно вынесли, двери сняли с петель, ковры свернули, а полы натерли до блеска.

Помимо гостей из Гэмпшира и окрестных графств, ожидались и представители самых знатных лондонских семейств. К досаде Лео, приглашение на бал охотно приняли множество аристократов с дочерьми на выданье. Долг хозяина дома предписывал лорду Рамзи танцевать с дамами, стараясь не обделить вниманием ни одну из них.

 — Вы сыграли со мной дурную шутку. Это худшая из ваших затей, — пожаловался Лео Амелии.

 — Вовсе нет, — отмахнулась Амелия, — уверена, мне случалось устраивать каверзы и похуже.

Лео задумался, перебирая в уме длинный перечень прошлых обид.

 — Ладно, ты права. Но если честно... я терплю этот фарс только, чтобы ублажить тебя.

 — Да, я знаю. Надеюсь, ты и дальше будешь потакать моим капризам — найдешь себе невесту и обзаведешься наследником, прежде чем Ванесса Дарвин и ее мамаша приберут к рукам наш дом.

Глаза Лео подозрительно прищурились.

 — Можно подумать, поместье значит для тебя больше, чем мое будущее счастье.

 — Ничего подобного. Твое будущее счастье почти так же важно для меня, как этот дом.

 — Спасибо, — сухо бросил Лео.

 — Но представь себе, я верю, что ты будешь куда счастливее, когда влюбишься и женишься.

 — Если я кого-нибудь и полюблю, то уж точно не стану разрушать это чувство женитьбой.

К вечеру начали прибывать гости. Дамы, затянутые в шелка и тафту, с брошами из драгоценных камней, сверкающими под глубокими круглыми вырезами платьев, и в белых перчатках, скрывающих запястья. На многих женских ручках красовались искрящиеся браслеты — последнее веяние моды.

В противоположность дамам, джентльмены были одеты со строгой простотой, в черные сюртуки и безупречно отглаженные брюки в тон; наряд дополнял черный или белый галстук. На смену тесным, облегающим костюмам, популярным в недавнем прошлом, пришла одежда более свободного покроя, не сковывающая движений.

По щедро украшенным цветами залам разливалась музыка. Столы, затянутые золотистым атласом, буквально ломились от яств. Здесь были пирамиды фруктов, блюда с сырами, печеные овощи, «сладкое мясо» — телячьи потроха, пудинги, нарезанный ломтиками ростбиф, копченая рыба и жареная дичь. Лакеи сновали по комнатам, разнося сигары и крепкие напитки джентльменам в библиотеке, а также вино и шампанское гостям за карточными столами.

В гостиной царило настоящее столпотворение. Кучки гостей теснились у стен, а в середине танцевали пары. Лео пришлось признать, что среди собравшихся необычайно много привлекательных молодых женщин, приятных, милых, со свеженькими личиками. Все они походили одна на другую, как монеты одного чекана. Но Лео продолжал танцевать, поочередно выбирая дам, уделяя особое внимание девушкам, оставшимся без кавалеров. Он даже пригласил пару вдовушек на тур вальса.

И все это время он искал глазами Кэтрин Маркс.

На ней было платье цвета лаванды, то же, что она надевала в день свадьбы Поппи. Волосы она уложила в гладкий тугой пучок на затылке. Держась незаметно в отдалении, Кэтрин наблюдала за Беатрикс.

Лео видел и прежде бессчетное множество раз, как Кэтрин стоит среди почтенных матрон и пожилых компаньонок, тогда как девушки лишь немногим младше ее танцуют, флиртуют и смеются. Казалось нелепым, что такая женщина, как Кэтрин, остается незамеченной. Она не уступала любой другой гостье в этом зале.

Должно быть, Кэтрин почувствовала на себе взгляд Лео. Обернувшись, она посмотрела на него и замерла, не опуская глаз.

Какая-то пожилая дама спросила ее о чем-то, и Кэтрин повернулась к чертовой ведьме.

В это время к Лео подошла Амелия и тронула его за рукав.

 — Милорд, — взволнованно заговорила она, — у нас кое-что случилось. Положение весьма неприятное.

Бросив встревоженный взгляд на сестру, Лео увидел на лице ее фальшивую улыбку, предназначенную для любопытных кумушек.

 — А я уже почти отчаялся дождаться чего-нибудь интересного нынче вечером, — отозвался он. — Так что приключилось?

 — Здесь мисс Дарвин и графиня Рамзи.

Лицо Лео побледнело.

 — Здесь? Сейчас?

 — Кэм, Уин и Меррипен разговаривают с ними в холле.

 — Кто их пригласил, черт побери?

 — Никто. Они воспользовались знакомством с Алстерами, и те привели их с собой. Мы же не можем их выгнать.

 — Почему бы и нет? Им тут нечего делать.

 — Хоть они и выставили себя в неприглядном виде, явившись без приглашения, если мы их выдворим, будет еще хуже. Прогонять гостей ужасно неучтиво. Мягко выражаясь, это отдает дурным тоном.

 — Слишком уж часто мои желания входят в противоречие с правилами хорошего тона, — задумчиво произнес Лео.

 — О, мне хорошо знакомо это чувство.

Брат с сестрой обменялись мрачными усмешками.

 — Как ты думаешь, чего они хотят? — спросила Амелия.

 — Сейчас мы это выясним, — хмуро бросил Лео и, предложив сестре руку, вывел ее из гостиной в холл.

Провожаемые любопытными взглядами, они присоединились к остальным Хатауэям, беседовавшим с двумя женщинами в роскошных бальных платьях.

Старшая издам, вероятно, графиня Рамзи, обладала ничем не примечательной наружностью. Чуть полноватая, не красавица, но и не дурнушка, она не привлекала к себе внимания. Зато молодая женщина, мисс Ванесса Дарвин, была ослепительно красива: высокая, с точеной фигурой и полной грудью, соблазнительно выставленной напоказ в вырезе сине-зеленого платья с отделкой из павлиньих перьев. Ее черные как смоль волосы были уложены в изящную прическу — сверкающую массу локонов, искусно сколотых шпильками. Взгляд Лео задержался на ее маленьком пухлом рте цвета спелой сливы и томных карих глазах с густыми ресницами.

Ванесса Дарвин буквально излучала уверенность в собственной неотразимости. Лео никогда не считал это недостатком в женщине, но при виде мисс Дарвин он почувствовал легкое замешательство. Возможно, из-за выражения ее глаз. Девица смотрела на него так, будто ожидала, что он вот-вот упадет к ее ногам и начнет пыхтеть, как мопс, страдающий одышкой.

Лео подошел к дамам, держа под руку Амелию. Последовал обычный в подобных случаях обмен приветствиями, Лео учтиво поклонился:

 — Добро пожаловать в Рамзи-Хаус, миледи. Мисс Дарвин, какой приятный сюрприз.

Графиня радостно просияла.

 — Надеюсь, наше неожиданное появление не доставило вам неудобства, милорд. Узнав от лорда и леди Алстер, что вы даете бал, впервые после того как был восстановлен Рамзи-Хаус, мы посчитали, что вы наверняка не станете возражать против визита вашей ближайшей родни.

 — Родни? — недоуменно переспросила Амелия. Родство между Хатауэями и Дарвинами было столь отдаленным, что едва ли стоило о нем упоминать.

Графиня Рамзи продолжала улыбаться.

 — Мы ведь родственники, не так ли? Когда мой бедный супруг, да упокоит Господь его душу, перешел в лучший мир, мы нашли утешение в известии о том, что управление поместьем перейдет в ваши опытные руки. Хотя... — она стрельнула глазами в сторону Кэма с Меррипеном, — мы не ожидали, что вы обзаведетесь столь красочным окружением.

Уловив оскорбительный намек на то, что в жилах Кэма и Меррипена течет цыганская кровь, Амелия гневно нахмурилась:

 — Послушайте, что...

 — Как приятно, что можно наконец встретиться и побеседовать без вмешательства стряпчих, — перебил ее Лео, желая предотвратить скандал.

 — Полностью согласна с вами, милорд, — отозвалась графиня Рамзи. — Законники ужасно запутали наше дело с наследством, верно? Но мы всего лишь слабые женщины, и многое из того, о чем они толкуют, выше нашего понимания. Правда, Ванесса?

 — Да, мама, — последовал сдержанный ответ.

Пухлые щеки графини Рамзи расплылись в улыбке. Взгляд ее скользнул по лицам новоявленных «родственников».