— Мы собирались поесть мороженого. Может, ты к нам присоединишься?

— Не могу. Весь следующий час будет идти голосование, — покачал головой Йен.

— Ясно, — обронила она. Последовала неловкая пауза.

— Не один Мэтью скучал по тебе, — призналась она с колотившимся сердцем. — Я тоже.

— Ты?

— Я хотела... убедиться... что между нами все по-прежнему, — выпалила она. — Прошлой ночью... все пошло наперекосяк...

— Верно, — осторожно кивнул Йен.

— Мне очень жаль, — тихо призналась она. —Я...я была немного груба с тобой, а ведь ты был прав. Мне стоит быть осмотрительнее и никуда не ходить... без сопровождения. Не хотелось бы позорить родных, и тебя тоже.

Йен покачал головой:

— Я чересчур вспыльчив и поспешил тебя осудить. Честно. Ты ничего плохого не сделала. Просто хотела подышать свежим воздухом. В бальном зале было очень душно. Я не подумал о твоей астме. Тебе опять было плохо?

— Нет, — ответила она, глядя на него в упор. — Это было... нечто другое.

Йен вопросительно прищурился. Джорджи нервно оглядела людный зал.

— Может, поговорим об этом позже?

— Разумеется, — немедленно согласился он. — У тебя все хорошо?

— О да, прекрасно...

— Я все равно собирался заехать сегодня днем. Отдать тебе подарок. Только не был уверен, что ты захочешь меня видеть.

— Конечно, захочу, — лукаво улыбнулась она.

Йен нерешительно улыбнулся в ответ и, помедлив, признался:

— Иногда я бываю напыщенной задницей. Прости.

— Вовсе нет! — запротестовала она, и ее тихий смех немного ослабил напряжение между ними.

Йен пожал плечами, но она схватила его руку и сжала, не заботясь о том, что их могут увидеть. Их пальцы переплелись. И от этого прикосновения ей стало легче на душе.

Люди действительно смотрели на них, но Джорджи было все равно.

— Уверена, что с тобой все в порядке? — прошептал он, не сводя с нее глаз.

— Сейчас — да.

— Вот и хорошо. Обещаешь рассказать, что тебя мучит, когда мы встретимся?

Джорджи кивнула, заранее набираясь храбрости перед нелегким разговором.

— Что бы там ни было, — добавил он тихо, — мы сумеем это обсудить.

«Я люблю тебя», — вдруг подумала она, пытаясь сглотнуть душивший комок.

Неподалеку раздался взрыв смеха. Мэтью вырвался из круга и, бросившись к Йену, вцепился в его ногу.

— Папа, ты идешь есть мороженое?

Йен положил руку на головку сына.

— Нет, парень, я нужен этим джентльменам. Иди с мисс Джорджи, а я скоро приеду... обещаю.

— Да, папа.

— И веди себя достойно, — добавил он, строго глядя на мальчика. — Я ничего больше не желаю слышать ни о каких истериках. Прескоттам не подобают такие дурные манеры.

Джорджи поспешно спрятала улыбку. Мэтью покаянно шаркнул ногой.

— Простите, сэр, — промямлил он.

— На первый раз прощаю, — кивнул Йен, пощекотав его под подбородком. — Ну а сейчас вам пора бежать, прежде чем все мороженое растает.

— Идемте, лорд Эйлсуорт! — жизнерадостно воскликнула Джорджи. — Посмотрим, какие сегодня сорта приготовили для нас.

Мэтью помахал на прощание престарелым лордам, с которыми успел подружиться, и Джорджи поторопилась утащить его из зала.

Заседание закончилось только через два часа. Победила сторона Йена, но он не стал тратить время на поздравления коллег, а немедленно покинул Вестминстер и приказал кучеру везти его в Найт-Хаус.

Встретивший его мистер Уэлш, представительный дворецкий Хока, уведомил, что мисс Найт ожидает в музыкальном салоне.

Сунув цилиндр и трость в руки старика, Йен направился к лестнице, но, проходя мимо приемной, остановился.

В открытую дверь виднелось великое множество букетов словно комнату на время превратили в цветочную лавку.

Йен резко обернулся к дворецкому.

— Господи милостивый. Разве кто-то умер?

— Э-э... нет, сэр. Цветы присланы для мисс Найт. Поклонники... после вчерашнего бала, — добавил дворецкий заговорщическим шепотом.

— Как, все эти букеты для мисс Найт?! — воскликнул он.

— Да убедитесь сами, милорд. Если желаете, конечно.

Йен нахмурился, но решил последовать совету дворецкого и, войдя в приемную, едва не чихнул: такой густой и приторный аромат стоял в комнате. Йен с недовольным видом выхватил карточку из стоявшего ближе всего букета роз и, прочитав, помрачнел как туча. Просмотрев карточки, он составил внушительный список своих соперников: один герцог, одиннадцать графов и два виконта.

Ад и проклятие!

Йен поджал губы и молча уставился на мистера Уэлша.

— Какая удача, что милорд всегда был человеком азартным, — отметил нахальный дворецкий, дерзко изогнув мохнатые седые брови.

Йен фыркнул.

— Какая удача, что я не пришел с пустыми руками!

— Совершенно верно, сэр. Желаю счастья, — учтиво поклонился старик.

Йен решительно кивнул и взбежал по ступенькам.

Войдя в музыкальный салон, он застал свою прелестную подругу, залитую солнечным сиянием, льющимся из ряда сверкающих окон на задней стене.

Облаченная в странные одеяния, она сидела на полу в какой-то причудливой позе. Йен потрясенно взирал, как она расплела ноги и ловко встала на голову.

Какого дьявола...

Изящные ножки вздымались к потолку, ладони подпирали спину, а стройное тело держалась на локтях, образуя нечто вроде треножника.

Ее прозрачная индийская юбка сползла к талии, обнажив плоский смугловатый живот. Свободные черные шаровары тоже задрались, открыв его взгляду скандальное зрелище изящных щиколоток.

Лицо Джорджи постепенно наливалось краской, но она умудрилась слегка повернуть голову.

— Йен! — радостно воскликнула она. — Заходи! Да, и закрой дверь, иначе родственники посчитают меня чудачкой.

Йен невольно рассмеялся, подумав, что она слишком поздно спохватилась. Впрочем, повиновался.

— Какого дьявола ты вытворяешь?

— Играю на пианино. А как, по-твоему, это выглядит?

— Как пытка.

— Это йога, глупыш! Помнишь, я говорила, что это мое спасение. — Она с блаженным видом закрыла глаза. — Ты должен как-нибудь попробовать. Это поможет тебе не быть... таким негибким.

— А мне казалось, тебе нравится именно моя негибкость, — пробормотал он, снимая сюртук и бросая его в кресло.

— Какое неприличие! — хихикнула Джорджи.

— О, ты и понятия не имеешь обо всех глубинах моего бесстыдства, — согласился он. Если бы Джорджи только знала, куда ведут его неуправляемые мысли... И как его возбуждает ее впечатляющая гибкость! — Но разве тебе не больно?

— Нисколько! — заверила она, медленно ложась на спину.

Лежа на мягком ковре, она выглядела такой нежной и манящей — воплощенный соблазн! Кожа светится, глаза — синее неба. Йен, подавшись вперед, завороженно смотрел на нее.

Она протянула ему руку, но, вместо того чтобы поднять ее с пола, Йен встал на колени и завладел ее губами в глубоком, властном поцелуе.

Джорджи тихо застонала, обняла его и, приоткрыв губы, впустила его язык. Ее теплые нежные руки гладили его волосы. Йен просунул руку ей под спину и прижал к себе.

Самое лучшее в ссорах — возможность примирения.

Он подложил ладонь ей под голову, наслаждаясь прикосновениями к длинным роскошным прядям.

Джорджиана целовала его снова и снова.

Его сердце бешено колотилось, ибо эти поцелуи говорили больше, чем могли выразить любые слова. Что у него нет причин ревновать.

Пусть ей посылают целые клумбы цветов, но соперники зря тратят время. Каждое касание, поцелуй и вздох уверяли, что она принадлежит ему.

Он целовал ее шею, плечи и тонкие женственные руки, обнимавшие его.

А она тем временем терзала его каждым движением упругого тела.

Он застонал, когда она провела ногтями по его спине.

Она готова отдаться, и как же он жаждал взять ее!

Он вынудил себя сдержать порыв страсти и уперся в ее лоб своим. Если сюда войдет Хок, вряд ли останется доволен. Возня на полу с чувственной молодой родственницей вряд ли может считаться приличным поведением, учитывая, что она находится под покровительством герцога.