Пока лошади жадно пили, Джорджи подошла к старшему брату, чье мнение всегда имело огромный вес для нее.

— Как по-твоему, Гейбриел, Дерек прав? Ты тоже считаешь, что я должна выйти замуж?

Гладя коня по холке, он заговорил медленно, осторожно выбирая слова:

— Далеко не всякий мужчина подойдет тебе. Только такой, который сделает тебя счастливой. Которого ты сможешь уважать. Кому сможешь довериться. — Он помедлил бросив на нее пронизывающий взгляд. — Что ты думаешь о лорде Гриффите?

Глаза Джорджи широко раскрылись от удивления. По щекам пополз предательский румянец.

Когда она попыталась отвернуться, Гейбриел понимающе улыбнулся.

— Выкладывай.

— Гейбриел, он маркиз, — покачала головой Джорджи. — Слишком знатен для меня. И потом, после того, что случилось, он, возможно, со всех ног побежит в противоположном направлении, если вдруг я вздумаю попасться ему на глаза.

— На твоем месте я не был бы так уверен ни в том ни в другом.

— Почему ты так считаешь?

— Пусть он знатен, а ты всего лишь племянница герцога, между нашими семьями существует давняя дружба. И второе: должен сказать, что со стороны кажется, будто вы прекрасно ладите.

— Ну, этому человеку вряд ли понравится страдать, — вмешался Дерек, ослабляя подпругу. — Кому нужна жена, которая бегает повсюду, сея беду?

— Дерек! — воскликнул Гейбриел, когда по щекам Джорджи покатились слезы.

— Я не хотел! — завопил Дерек.

Нижняя губа Джорджи трогательно дрогнула.

— Нет, ты, возможно, прав. Теперь он не захочет меня, и я его не виню. О, не важно!

Она быстро отошла, чтобы скрыть от братьев свое несчастное лицо. И услышала их приглушенные голоса.

— Идиот! Что это на тебя нашло?

— Я не знал, что она расплачется...

Джорджи закрыла ладонями уши. Трудно цепляться за нежные уверения Йена, если сама она понимает, какой дурочкой выглядит в его глазах. Она была уверена, что он утешает ее только по доброте душевной.

И она действительно отчаялась. Растеряла всю свою самоуверенность. Может, пора перестать вести себя так опрометчиво, прежде чем она повторит судьбу тети Джорджианы. Погубит репутацию и причинит мужу и детям много боли. Подумать только, из-за нес братья едва не погибли! Да и ее жизнь была на волоске. Какое право она имела вмешиваться в государственные дела? Может, ей следовало сидеть на женской половине? Или по крайней мере найти себе мужа и подчиняться ему.

Прислонившись к большому старому тику, она совершенно неприлично вытерла нос рукавом, поскольку платка у нее не было. И вспомнила остриженную голову Лакшми. Долг...

Может, Дерек прав?

Она никогда прежде не считала брак долгом, хотя знала, что для других девушек это именно так. Но отец воспитывал ее по-другому и не навязывал свою волю.

— Ах, девушка, не нужно плакать.

Подняв глаза, она увидела рыжего майора Макдоналда. Тот протягивал ей носовой платок. Она с благодарностью взяла платок.

— Спасибо, Мак.

— Оставь себе. И если хочешь, чтобы я на тебе женился, только слово скажи, — пошутил он.

Она улыбнулась сквозь слезы.

И в это мгновение услышала мерзкий свист, сопровождаемый громким глухим ударом.

— Черт побери! — выругался майор, разглядывая ствол дерева над головой Джорджи. — Ложись!

— Что случилось? — начала она и снова услышала странный стук.

Подняв глаза, Джорджи увидела две стрелы, застрявшие в стволе в нескольких дюймах выше ее головы.

— К оружию, парни! — завопил майор Макдоналд, бесстрашно закрывая Джорджи своим могучим телом. — Похоже, у нас гости!

Йену наконец удалось подписать договор. Повезло еще, что Джохар уже давно подозревал махарани, хотя и долго не мог поверить, что старшая жена способна на предательство. Теперь же, благодаря вмешательству Джорджианы, правда вышла на свет.

Не будет преувеличением сказать, что англичанка спасла ему жизнь, за что он и пощадил ее братьев.

Йен направился в отведенную ему комнату, чтобы собрать вещи, размышляя о пользе прямолинейного подхода. Конечно, осмотрительность предпочтительнее, но способ Джорджи дал более быстрые результаты.

Хотя она не подчинилась его приказам, Йену пришлось с сожалением признать, что, если бы не она, подпись Джохара на договоре вскоре потеряла бы всякую силу, поскольку его попросту убили бы. Вне всякого сомнения, махарани немедленно отказалась бы от нейтралитета и объединила бы войска с Баджи Рао.

Теперь же все пойдет, как и должно быть, и Йен не мог не чувствовать некоторого удовлетворения при этой мысли.

Но когда он открыл двери, ощущение торжества мигом испарилось.

В узком проходе за кроватью виднелась пара босых коричневых ног. Йен прикрыл дверь, метнулся туда и с ужасом увидел лежавшего без сознания с раскинутыми руками своего слугу Рави.

Нет... не без сознания.

Пульса не было.

Мертв.

Иисусе! Он потрясенно оглядывал застывшее тело и широко открытые невидящие глаза Рави. Изо рта на ковер тянулась дорожка белой пены, смешанной с рвотными массами.

Йен не верил собственным глазам. Но тут взгляд его упал на откинутую руку Рави. Рядом валялся недоеденный плод манго. Похоже, он выкатился из ладони слуги, когда тот упал.

Йен настороженно осмотрел комнату.

Ярость сверкнула в его глазах, когда он заметил чашу с соблазнительными фруктами.

Яд.

Йен присел на корточки и вытер рукой рот, гадая, стоит ли говорить Джохару об этом подлом нападении. Яд — любимое оружие женщин, и Йен не сомневался, что это дело рук махарани.

Очевидно, яд был предназначен для него. Терзаясь угрызениями совести, Йен закрыл глаза несчастному.

Нужно немедленно убираться отсюда!

Его тревога за братьев Найт и Джорджиану вспыхнула с новой силой. Они в опасности! Нужно их предупредить! Если махарани прислала яд ему, одному Богу известно, кого она отправила в погоню за Найтами!

И поскольку Рави все равно уже не поможешь, он решил поскорее покинуть дворец. Но сначала надо отправить лорду Гастингсу подписанный договор. Необходимо срочно будить курьеров!

Позабыв о привычной аккуратности, он поспешно побросал вещи в дорожный сундук и только сейчас хватился миниатюрного портрета Мэтью. Куда он пропал, черт побери?

Йен наскоро обыскал комнату, откинул покрывала на постели и отодвинул комод от стены, предположив, что миниатюра завалилась за него. И даже приподнял труп Рави.

Ничего.

Неужели он оставил портрет в Калькутте?

Времени искать дальше не было. Ну и Бог с ним. Скоро он увидит своего малыша.

Все же, вытаскивая вещи в коридор и приказывая дворовым кули снести их вниз, он не переставал думать о пропаже. Неприятное чувство не проходило.

Дурной знак.

Чем раньше он уберется отсюда, тем лучше.

Через несколько дней вкус морской соли на губах и влажный ветер возвестили Йену о прибытии в Бомбей.

Проскакав мимо лежащих за пределами города болот, он сразу отправился на верфи Джека Найта.

— Господи Боже! — пробормотал он, остановив уставшего коня и оглядывая верфь, словно только сейчас выдержавшую жестокую атаку врага. Запахи дыма и черного пороха все еще витали в воздухе. Там и сям виднелись зловещие кровавые лужи.

Похоже, его бедный переводчик оказался не единственной жертвой.

Йен поспешно спросил одного из раненых шотландских горцев, куда подевались Найты. Тот показал на стоявший неподалеку красивый кирпичный дом. Йен повернул лошадь и поскакал к дому, сообразив, что это, должно быть, бомбейское жилище Найтов. Дом в Калькутте был великолепной причудой. Этот же — обиталище деловых людей.

Мостовая перед домом была устлана соломой, чтобы приглушить стук проезжающих экипажей. И это дурной знак, означавший, что в доме больной. Йен спешился и привязал лошадь в тени. Тревога его с каждой минутой становилась все острее.

Пройдя по короткой дорожке, он постучал и, не дождавшись ответа, приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

— Эй! Кто-нибудь есть дома?