Нокс не попался на эту удочку. Он заметил, что пыл протестантов начал потихоньку угасать, а сами они стали все больше склоняться к компромиссу. В следующее воскресенье Нокс проповедовал с еще большей силой. Он полностью осудил католических идолопоклонников, снова пытавшихся вернуть утраченное влияние, и шаг за шагом повторил бедствия, которые обрушились на страны, терпимо относившиеся к ним. После этого он произнес свое знаменитое заявление: "Одна месса для меня страшнее, чем... десять тысяч вооруженных врагов".77

Нокс продолжил: "Бог дает нам силы сопротивляться и обращать в бегство целые армии, но только в том случае, если мы полностью доверимся Ему, независимо от нашего предыдущего опыта". Он спросил: "Что случилось бы со всеми вами, если бы присутствие Божье покинуло вас? Где тогда была бы ваша защита?" Заканчивая, Нокс произнес пророческие слова: "Увы, я уверен, что мы испытаем все это на собственном опыте, к несчастью для многих".78

Несмотря на то, что Нокс видел надвигавшиеся борьбу и скорби, он так ни разу не покинул битву и не пал жертвой духа слабости. Он не скрылся и не оставил свое дело. Нокс не опустил руки и не бежал с передовой. Битва была в самом разгаре, и один лишь ее вид открывал перед Ноксом смысл его существования.

Таких стойкости и упорства, которыми славятся шотландцы, вы вряд ли где-нибудь еще найдете. Они обладают несгибаемым характером и необычайной смелостью. Их умение объединяться представляет смертельную опасность для каждого, кто посмеет встать у них на пути. Поверьте, вам вряд ли захотелось бы оказаться среди тех людей, которые угрожали бы благополучию шотландцев.

Зная обо всех этих качествах шотландцев, я часто удивляюсь, почему они не возглавляют современную Божью Реформацию. Они умеют объединяться и сплачаться, как никакая другая нация; проблема же, на мой взгляд, заключается в том, что они просто не видят "общей опасности", грозящей им.

Какая же наступит радость и какое придет облегчение, если мы объединимся и положим конец всему тому злу, которое так мешает нам. Мы можем вместе выступить против угрожающей нам "общей опасности "

"Общая опасность" сегодня - так же, как и во времена Нокса - имеет духовное содержание. Враг усмирил шотландцев, покорил их и сделал пассивными перед Богом. Они, как и другие народы, оказались поглощены своими личными интересами и поиском интеллектуального статуса, вместо того чтобы сосредоточиться на Святом Духе и Его силе, которая избавила бы их народ. Если бы шотландцы только могли увидеть то опустошение, которое произвела их "общая опасность", а также то, как легко враги охмурили их своими сладкими песнями, которые и стали причиной овладевшей ими пассивности, тогда их великий дух и духовное рвение пробудились бы снова, и Шотландия вновь могла бы повести за собой другие народы, указывая им путь к познанию Бога. Какая же могла наступить радость и какое снизошло бы облегчение, если бы шотландцы объединились для того, чтобы положить конец всему тому злу, которое мешает Богу снова прийти и поселиться среди них, являя Свою бесконечную силу!

Реформация в Шотландии не смогла бы произойти благодаря лишь письменным материалам или пассивным действиям. Реставрация не была их ответом. Она возвращает то, что было когда-то утеряно или отобрано. Реформация же прекращает злоупотребления, изменяя что-либо в лучшую сторону. Она должна наступить прежде реставрации. Эти две силы - реформация и реставрация - похожи друг на друга, но обладают и существенными различиями; поэтому не путайте их. Мы не можем иметь реформацию без реставрации, и наоборот. Поскольку терминология представляет важность, я подробнее рассмотрю ее в конце этой главы.

Зная характер шотландцев, можно с уверенностью сказать, что в их стране Реформация могла произойти лишь путем революции, которая открыла бы глаза людей на евангельские истины. Нокс, будучи Божьим посланником, чувствовал, что именно он должен встать во главе этого движения. Свою задачу он считал состоящей из трех частей: очистить национальную религию, придерживаться Божьего завета и, наконец, оказывать сопротивление всем властям, поддерживающим идолопоклонство (все, что противоречило Библии).

Что же является "общей опасностью", мешающей Богу проникнуть во все сферы жизни вашей церкви, семьи, страны и ограждает от Его присутствия вашу собственную жизнь? Для любого реформатора — живущего в любое время и в любой стране - "общую опасность" представляет тяга к конфронтации и отодвигание Бога на второй план.

Мэри, королева шотландцев, была разъярена тактикой проповедования Нокса. Чувствуя, что ей не удастся избежать конфликта, она вызвала его к себе - первый раз из пяти.

Первая их встреча произошла 4 сентября 1561 года. Мэри находилась в Шотландии еще меньше месяца. Она спросила у Нокса, почему он написал "Первый трубный зов", почему подстрекал восстание против ее матери и ее самой и правда ли, что он является волшебником. (Для того чтобы создать в обществе атмосферу страха, католики распространяли слухи о том, что Нокс практикует магию.)

Нокс красноречиво заявил, что в Шотландии он противостоит лишь католической вере, защищая истинную веру; что все написанное им в "Первом трубном зове "относительно Кровавой Мэри, ее двора и сторонников представляло собой истину; и что он не был волшебником.

После этого Мэри спросила Нокса о том, как он чувствует себя под ее правлением. Нокс ответил на это, что доволен настолько же, насколько апостол Павел был доволен своей жизнью при императоре Нероне. Затем заметил, что если бы он захотел остановить ее, то сделал бы это в то время, когда она находилась во Франции. Он не собирался отстранять Мэри от власти, но ее религия - была другим вопросом. Нокс сказал ей, что она, как королева, не имеет права навязывать свою веру народу.

Королева попробовала перейти в наступление на реформатора, сказав: "Но ты ведь не являешься церковью, которую я буду питать. Я буду защищать римскую церковь, ибо считаю, что она является истинной церковью Божьей".

"Ваша воля, мадам, не является достаточным основанием, - парировал Нокс. - Ваши мысли также не сделают римскую блудницу истинной и чистой невестой Иисуса Христа". После этих слов он принялся объяснять ей, как во время всех своих проповедей, насколько деградировала католическая церковь и в чем она противоречит ранней церкви.

"Моя совесть говорит мне, что это не так", - упрямо ответила Мэри.

"Совесть, мадам, требует знаний; я же боюсь, что необходимыми знаниями вы не обладаете".79

Когда же королева спросила, в кого она должна верить, Нокс ответил ей, что она должна верить в Бога, Который ясно обращается через Свое Слово. После этих слов Мэри резко прервала реформатора и закончила его аудиенцию. Уходя, Нокс сказал, что будет молиться о том, чтобы Мэри правила в Шотландии настолько же успешно, насколько Девора правила в Израиле.

После этой встречи один из друзей Нокса спросил у него, что он думает о королеве. Тот ответил: "Если бы не ее гордый дух, коварный разум и черствое сердце, закрытое для Бога и Его истины, я не мог бы судить ее".80 Позже Нокс написал советнику Елизаветы I: "Общаясь с ней, я заметил такое лукавство, какое ни у кого еще не видел в таком возрасте".81 Для Нокса это была битва между светом и тьмой.

В начале правления Мэри казалось, что она располагает к себе шотландцев. Многие протестанты были очарованы ее красотой и молодостью, закрывая глаза на католическую веру королевы.

Однако те протестанты, которые остались верны делу реформы, терроризировали ее на каждом шагу. Когда королева появлялась на публике, они встречали ее сжиганием образов священников. Дворяне-протестанты Эдинбурга издали указ, согласно которому все пьяницы, прелюбодеи, священники, монахи и монахини должны были покинуть город. Когда Мэри отмечала в одном из городов католический праздник, священников, которые были там, сильно избили и окровавленных стащили с хоров. Мэри смотрела на расправу, происходившую у нее на глазах, и кричала от беспомощности. Нокс также присутствовал там, пристально следя за каждым движением королевы и подвергая обструкции каждый случай нарушения ею Писания.