– Она согласилась?

– Да. Она контролировала ваше лечение в течение двух лет.

– Рискованное дело – поручать мачехе лечение падчерицы.

– Нет, не рискованное. Во-первых, она не лечила, а была только для подстраховки. Во-вторых, в случае вашей смерти она ничего бы не унаследовала. Так было составлено завещание. Тот, кто за вами следил, автоматически исключался из списка дальнейших наследников. Он получал десять тысяч долларов в месяц и больше ничего. Королев считал, что это хороший стимул и крепкий крючок. Думаю, что ваша мать отказалась следить за вами еще и поэтому.

– А сколько она получила бы в случае моей смерти? И вообще, кто был в списке моих наследников?

– Не знаю. Вы же не умерли. Кроме того, у меня есть подозрение, что Королев сказал неправду. И его вторая жена тоже бы что-то получила. Он просто хотел держать ее в узде. Для таких, как она, это необходимо.

– Ну и как, расчет оправдался? Она следила за мной хорошо?

– Говорят, что при прежнем главвраче она приходила не реже, чем два раза в неделю.

– Где же она сейчас? Я пока не видела здесь сногсшибательных красоток.

Иван Григорьевич молчал, глядя в зеркало, как и Марина. Он видел в зеркале странную маску, покрытую оспинами. Его вдруг пронзила мысль, что глаза, в которые он сейчас смотрит, – какие-то другие, не такие, как у всех. В них нет никаких воспоминаний, ни счастливых, ни стыдных, нет ни одной эмоции, которая была бы старше одного месяца. Есть ли в них в таком случае душа?

– Так где моя мачеха? – спросило лицо в зеркале.

– Она исчезла… – неохотно произнес он. – Пропала полтора месяца назад… Как сквозь землю провалилась.

Уже третий месяц продолжался курортный сезон. Городок был забит туристами. На пляже не протолкнуться.

Несмотря на жару, с моря пришло холодное течение, и вода в районе Марбеллы была не больше восемнадцати градусов. Купаться осмеливались не все.

Вдоль берега тянулась полоса недорогих ресторанов. Там на каждом столе в небольших кувшинчиках стояла обязательная сангрия, в ней плавали ошметки фруктов. Пахло креветками в чесночном соусе. Сытые люди ковыряли зубочистками в зубах и блаженно щурились, глядя в морскую даль…

Чуть в стороне от отелей находились резиденции: многоквартирные дома с бассейнами, садами и охраной. Большинство владельцев здесь были иностранцами. Незадолго до введения евро Испания хорошо воспользовалась всеобщей истерией. Многие граждане захотели тогда пристроить свои неучтенные деньги. Испания начала возводить недвижимость по всему побережью, а воры начали ее скупать.

Об этом все знали: и люди, и полиция, и власти. Но скупка краденого – давняя европейская традиция. Европа никогда ничем не брезговала: брала и алмазные короны свергнутых царей, и золотые коронки сожженных евреев. Взяла и эти деньги: нефтяные, наркотические, оружейные, бюджетные. На них хорошо росли испанские дома. Их хозяев можно будет приструнить когда надо. На смену скупке краденого всегда приходят времена, когда деньги уже не важны. Они надежно зарыты в фундаменты городов и банков, теперь можно поиграть в благородство. Покаяться, заклеймить черный нал или зверства фашизма. Делать хорошую мину при плохой игре – еще одно европейское ноу-хау.

Русские тоже покупали недвижимость в Испании. Кто победнее, ехали в Торревьеху – полоску пустыни, находящуюся между морем и соляными озерами. Чтобы покупали активнее, им обещали хорошую жизнь и получение гражданства. Адвокаты, как обычно, обманывали, но эти люди не прогадали: их квартирки и дома потом поднялись в цене.

Более богатые ехали на границу с Францией или в Марбеллу.

Здесь были квартиры на любой вкус. Маленькие и относительно дешевые или огромные, с мраморными полами и трехсотметровыми террасами. В любой квартире была укомплектованная кухня и вид из окна, о котором в России можно было только мечтать: если не море, то гора, если не апельсины на ветках, то хотя бы глицинии. В большинстве домов был свой бассейн и спортивный зал.

За резиденциями находились виллы. Здесь жили солидные люди, встречались даже голливудские персонажи, но они, как правило, скрывались за заборами и публичности не любили.

Один из таких персонажей – на самом деле, сценарист средней руки – в конце концов не выдержал. Этот запах сводил его с ума! Он уже вызывал чистильщика бассейна, потом сантехника, потом травильщика крыс. Все они признавали, что запах есть и что это может быть загнившая вода, или утечка в канализации, или сдохшая под полом крыса. Но ничего не находили.

Тогда сценарист позвонил в соседний ресторан и спросил, не выбрасывают ли они пищевые отходы за его забор. Там страшно изумились такому предположению.

Сценарист был детективщиком и, видимо, поэтому на четырнадцатый день мучений все-таки догадался предположить самое невероятное, но имеющее непосредственное отношение к его профессии.

Конечно, трудно было вообразить, что здесь, в этой спокойной Испании, в нашпигованной полицейскими Марбелле… Но он позвонил в участок.

Они приехали быстро и тут же стали стучать в ворота соседней виллы. Им никто не ответил. Полицейские знали, что хозяйка дома – русская, у них была также информация, что она наркоманка. Вот уже больше года поступали сведения, что эта женщина пользуется героином, впрочем, нерегулярно. Она считалась психически неустойчивой, и соседи с другой стороны, которые, в отличие от голливудского сценариста, проводили в доме не меньше трех месяцев в году, раньше часто жаловались на скандалы между хозяйкой и ее мужем. У полиции была информация, что этот муж давно уже выехал из Испании в Соединенные Штаты Америки.

Короче, неприятный запах в доме такой неблагонадежной женщины мог иметь любое объяснение, в том числе самое страшное.

– И давно вы это чувствуете? – спросил по-английски полицейский.

– Со дня приезда, – пожаловался жилец. – Не меньше двух недель.

– Другие соседи ничего не говорили?

– У них там забор очень высокий, а у меня ограда низкая…

Решили вскрывать.

Сценарист не ошибся. В доме была мертвая женщина. Он попытался тоже пройти, чтобы все запомнить и потом внести в какой-нибудь сценарий, но полицейский оттер его плечом.

– Извините, – позже сказал полицейский. – Лучше вам этого не видеть. Я думаю, она умерла очень давно, полтора месяца назад, не меньше. Экспертиза покажет. Ох уж эти русские…

– Мафия? – шепотом уточнил сценарист.

– Скорее всего… Хотя она была наркоманкой. Может быть, слишком большая доза?

– Дом теперь не продашь, – по-испански сказал другой полицейский. – Ну и вонища! Все этим запахом пропиталось.

– Неужели у нее не было родственников?! – воскликнул сценарист. – За полтора месяца никто не хватился!

– Будем выяснять.

– А с чего ты взял, что это хозяйка? – спросил тот полицейский, что говорил только по-испански. – Может, это другой человек? А хозяйка, наоборот, сбежала?

– Будем выяснять…

Степану исполнилось тридцать три года, когда в его квартире поселилось инопланетное существо. Он думал, что видел всякое и что хорошо знает людей, но существо ежедневно демонстрировало ему, что это не так.

Вначале он посмеивался, потом удивлялся, потом стал наблюдать с возрастающим ужасом.

Когда же Степан познакомился с тещей, он понял, что его молодая жена – инопланетянка по происхождению, то есть дочь инопланетянки.

Они составляли список гостей на свадьбу. Тогда выяснилось, что Лолина мать приедет, а отец – нет.

– У меня нет отца, – пояснила Лола, жуя хлеб с маслом и сгущенкой.

– Умер?

– Да бросил нас, скотина.

– Давно?

– Два года назад. Уехал в Москву и не вернулся. С тех пор ни одной весточки.

– Другую здесь нашел?

– Да мы не знаем… Он же не сообщил.

Степан наклонился над списком и уже готов был перевести разговор на другую тему, как Лола вдруг решила дополнить мысль.