Американских солдат нельзя было назвать трусами, но эта война была им не по душе. Солдаты все неохотнее уходили в джунгли, где их ждала смерть. Никто из них не знал, удастся ли ему выжить там и вернуться домой. Лес давил на психику, заставляя ежеминутно ожидать выстрела в спину. Нередко стрельба начиналась тогда, когда этого никто не ожидал; солдаты теряли друзей и оставались жить с чувством вины за свое везение.

Восемнадцатилетние парни в таких условиях быстро зверели и к концу командировки превращались в убийц. Убивали партизан, потому что те стреляли, убивали мирных жителей, потому что те могли выстрелить вслед, убивали даже скот в деревнях – просто так. Партизаны не оставались в долгу и в ответ устраивали засады патрулям, обстреливали аэродромы и базы американцев, сжигали их бронетехнику и самолеты. Янки потом обыскивали деревни и арестовывали любого, кто казался им сообщником партизан. Иногда такие обыски заканчивались жуткой резней, как это произошло в южновьетнамской деревушке Милай. Американские солдаты, приняв мирных жителей за вьетконговцев, убили свыше 500 безоружных крестьян. Страшные фотографии облетели мир: горящие хижины, лежащие тут и там трупы стариков, женщин и детей, канавы, заваленные изрешеченными телами… Один из участников той бойни заявил: дескать, сначала стреляли потому, что приняли крестьян за вьетконговцев, а потом стреляли потому, что боялись, – остальные откроют ответный огонь…

Психика воюющих янки не выдерживала колоссального напряжения, и они срывались, превращаясь в дикарей. Не редкостью были коллекции отрезанных ушей или фотографии с трупами убитых врагов. Правда, «крыша» съезжала далеко не у всех. Так, в том же Милае пилот Хьюз Томпсон не побоялся преградить своим вертолетом путь озверевшей пехоте. Его бортстрелок Лоренс Колбэрн держал озверевших морпехов на мушке пулемета, пока бортинженер Гленн Андреотта искал в груде тел еще живых тяжелораненых крестьян и затаскивал их в вертолет. Эти же парни вывезли уцелевших в ближайший армейский госпиталь.

Честь и хвала этим американцам. Снимаю перед ними шляпу.

Разумеется, США пытались договориться с северянами, но безуспешно. Те соглашались прекратить поставки партизанам лишь в том случае, если США откажутся от поддержки южновьетнамского режима и прекратят бомбардировки. Однако американцы заявляли, что защищают Южный Вьетнам от агрессии и потому не собираются уходить оттуда. Обмен ударами продолжался. От вторжения на север американцев удерживало, пожалуй, только опасение, что в войну вступят Китай и СССР, – тогда конфликт почти неизбежно перерос бы в глобальную войну, возможно, с применением ядерного оружия. Приходилось ограничиваться бомбардировками северовьетнамских объектов и борьбой с партизанами на юге.

А северяне между тем решили покончить с противником одним ударом. И, собрав силы, нанесли этот удар. Прямо под дых американцам и их союзникам.

Двадцать первого января 1968 года северовьетнамские войска блокировали американскую базу Кхесань, расположенную на стыке границ демилитаризованной зоны и Лаоса. Еще за полгода до того, в августе 1967 года, была перерезана дорога номер 9, единственный наземный путь снабжения, и с тех пор все необходимое на базу доставляли транспортные самолеты и вертолеты. Пятитысячный гарнизон оказался в окружении. Падение Кхесани, как считало союзное командование, сразу открывало северянам путь в глубь страны (никого почему-то не смущал тот факт, что вьетнамцы и раньше просачивались в северные провинции Южного Вьетнама мимо этой базы, благо сплошной линии фронта как таковой не существовало).

– Чтобы отстоять Кхесань, нам нужны только патроны, бобы и свежие бинты! – сказал в те дни один из морпехов.

Но доставить в осажденный гарнизон хотя бы необходимый минимум боеприпасов и продовольствия было очень тяжело: вьетнамцы обстреливали любой самолет, приближающийся к базе. Тем не менее транспортники продолжали летать туда; спешно разгрузившись и приняв на борт раненых и убитых, они шли на взлет, а вокруг полосы рвались мины и снаряды. Иногда в час на базу падало сто и больше снарядов. В ответ американцы выпускали по горам еще больше. Но не всегда успешно.

В один из февральских дней северянам удалось подбить прямо на полосе один из грузовых «Геркулесов», который также и сгорел. После этого летчики предпочли сменить тактику и отныне сбрасывали грузы с парашютами, пролетая над базой, но не приземляясь.

«Фантомы» и «Скайрейдеры» наносили удары по позициям вьетнамцев вокруг Кхесани. Заодно к этому привлекались стратегические бомбардировщики «Б-52», за один вылет сбрасывавшие на врага до тридцати тонн бомб. В штабах все были уверены, что вьетнамцев быстро разобьют. Впрочем, уже через неделю эта уверенность сильно пошатнулась.

Пока внимание американского командования было приковано к Кхесани, Вьетконг провел последние необходимые приготовления. А 30 января 1968 года, в канун вьетнамского лунного Нового года, называемого Тет, началось восстание. Обычно в эти дни соблюдалась негласная договоренность на прекращение огня. Но – на войне как на войне. Перемирие было нарушено, и Южный Вьетнам превратился в клокочущий вулкан.

Вьетконговцы совместно с регулярными частями северовьетнамской армии атаковали ряд городов и военных баз, застав американцев врасплох. Уэстморленд лихорадочно ломал голову над тем, что делать дальше. Ему уже стало ясно, что блокада Кхесани была лишь отвлекающим маневром. А бои уже шли в Дананге и Плейку, гремела стрельба и в Сайгоне, где партизаны ворвались даже в американское посольство. В некоторых деревнях и городах Вьетконг прочно установил свою власть и законы. По всей стране шли ожесточенные бои. Катастрофа казалась неминуемой…

Март 1968 года. Ханой

Чем дольше шла война, тем большим количеством легенд она обрастала – не без помощи падких на сенсации журналистов. Самой живучей была такая: на стороне северян воюют русские. Отчасти журналисты были правы – так, расчеты зенитно-ракетных комплексов поначалу состояли лишь из советских специалистов, ибо вьетнамцы не умели обращаться со сложной аппаратурой. Большинство американских самолетов, сбитых силами вьетнамских ПВО в 1965–1966 годах, были заслугой именно советских зенитчиков. Однако постепенно вьетнамцы учились и заменяли их на боевом дежурстве.

Во Вьетнаме также действовали советские разведчики, занимавшиеся получением новых образцов вооружения – ракет, бронетехники, оборудования. Чаще всего они осуществляли осмотр мест падения самолетов, но порой доходило и до боевых операций на территории противника. Говорят, однажды разведчики сумели угнать у американцев боевой вертолет. Правда это или нет – сказать трудно. Зато достоверно известно, что советские моряки наряду с кубинскими, польскими и китайскими коллегами доставляли во Вьетнам самолеты, ракеты, взрывчатку и стройматериалы. Однако их корабли были гражданскими и не несли никакого вооружения. Груз в накладных также указывался отнюдь не военный, например продовольствие. И даже таким «нейтралам» прорваться в Хайфон было сложно – Тонкинский залив в ряде мест был заминирован, да и американские патрули периодически проверяли идущие на север суда. Сам порт нередко бомбили, а бомбы, как известно, не разбирают, нейтрал ты или враг…

Этим, пожалуй, участие советских специалистов в той войне и исчерпывалось. Да и это станет известно лишь спустя много лет. Тогда же советские газеты молчали о своих героях…

С летчиками все было еще более туманно и неясно. Американцы утверждали, что на стороне северян воюет целая истребительная эскадрилья, укомплектованная исключительно советскими добровольцами. Писали, что ею командует некто полковник Томб – советский офицер, настоящая фамилия которого – Могила[12] (по другой версии, полковник носил имя Тун и был вьетнамцем). На счету одного лишь Томба, по словам акул пера, к концу января 1968 года уже было 10 сбитых самолетов. Публиковались даже фотографии его «МиГ-21» с номером «4326», на борту которого действительно было нарисовано десять звездочек (к 1972 году их станет тринадцать). Однако советская сторона факт существования подобного подразделения отрицала, равно как и вообще присутствие своих военных в стране. На деле русские летчики лишь обучали вьетнамских пилотов. Воздушные бои с их участием были столь редки, что их можно было пересчитать по пальцам. Да и то сказать – «бои»… ведь они чаще всего летали не на истребителях, а на безоружных «спарках»…