1967 год. СССР. N-ский военный госпиталь

– Здравия желаю, товарищ полковник! Старший лейтенант Маргелов по вашему приказанию прибыл.

Кабинет ничем не отличался от тех, что ему доводилось видеть прежде. Те же белые стены, тот же потрепанный стол с перекидным календарем, шкаф с толстыми книгами по медицине – и страшноватые плакаты на стенах. И добродушный полный врач в белом халате, наброшенном поверх кителя.

– Ну входи, раз прибыл, – усмехнулся он. – Как себя чувствуешь?

– Нормально, – пожал плечами Володя, кладя на стол свою тоненькую медицинскую карточку.

– Это здорово. Присаживайся. Жару как переносишь?

– Нормально.

– В сон клонит?

– Ну да… если душно.

– Это нормально, – сказал полковник, что-то записывая в карточке. – Как там, наверху, красиво?

– Красиво, – кивнул Володя.

– Нравится летать?

– Еще бы… – старлей слегка насторожился. А ну как нашли что-то и отстранят теперь от полетов?

– Ну, тогда летай на здоровье, – улыбнувшись, полковник протянул Володе карточку. – Здоров как бык. Успехов! Скажи там, чтобы следующий заходил.

– Спасибо, товарищ полковник, – мысленно переведя дух, старлей вышел в коридор, где сидели еще четверо летчиков, травивших от нечего делать анекдоты.

– Ну что там? – опередил остальных Миша Кравцов.

– Годен, – усмехнулся Володя. – Следующий!

Кивнув, Миша исчез в кабинете.

– Так вот, рыбка и говорит старику… – продолжал кто-то из лейтенантов рассказывать анекдот.

– Я на улицу, – сказал Володя, прикинув, что до окончания медосмотра остается еще минут пятнадцать. – Свежим воздухом подышу…

– Ага, – нетерпеливо кивнули остальные – приближалась развязка анекдота.

Володя вышел на крыльцо госпиталя и, прислонившись к стене, задумался, глядя куда-то вдаль. Было холодно, но ясно – стоял один из тех погожих мартовских дней, когда морозец еще пытается удержать на земле снежное покрывало, а солнце уже светит по-летнему ярко, и в середине дня даже становится чуть теплее. Легкий ветерок лениво покачивал голые ветки деревьев, медленно ползли по небосводу облака – и столь же неспешно текли мысли Володи.

И было над чем подумать старшему лейтенанту… Жизнь вроде складывалась неплохо – с отличием окончил летное училище, остался служить инструктором в нем же и вот уже три года учил летать курсантов. И не только учил – приходилось и в учениях участвовать, и в воздушных парадах… Работы было вдоволь – а вот на личном фронте пока стояло глухое затишье. Женским вниманием старлей обижен не был, да и девчонок в близлежащем городе хватало, – но как-то все не встречалась ему та единственная, ради которой он был бы готов на все.

Но вот месяц назад лед вроде бы тронулся. На танцах Володя познакомился с очаровательной девушкой Лилей – и влюбился с первого взгляда. Не то чтобы денно и нощно сох – Володя вообще был довольно сдержанным, – но все-таки что-то такое с тех пор в нем изменилось. Ему хотелось почаще видеться с ней, разговаривать, гулять, танцевать, говорить ей что-нибудь хорошее… да просто чувствовать, что вот она, рядом! Лиле же нравилось играть с поклонниками, то подпуская их поближе, то, напротив, отвергая, и лейтенант не был исключением. Его эта неопределенность начинала раздражать. Девушка, однако, упорно уходила от серьезного разговора, и у Володи последние дни все из рук валилось. Он даже как-то наорал на курсанта за пустяковую ошибку, чего с ним раньше никогда не бывало. И еще лейтенант поймал себя на мысли, что ему осточертело училище и курсанты.

«Уехать бы куда-нибудь…» – подумал он как-то с тоской. И тут же вспомнил, что до отпуска еще далеко.

Весьма кстати подвернулся начальник училища, который предложил своим инструкторам-старлеям поехать в командировку куда-то на юг. Все, не раздумывая, согласились, хотя генерал и темнил, умалчивая о подробностях.

– Сначала медкомиссия, – сказал как отрезал. – Пройдете – узнаете.

Пришлось идти к врачам. Как и ожидалось, те признали всех пятерых годными к работе в тропическом климате, а заодно пообещали сделать кучу прививок. И прожужжали все уши напоминаниями – мыть руки перед едой, фрукты и овощи грязными не есть, воду пить только кипяченую, не иметь дела с проститутками…

– А то будет, как с тем бойцом на Кубе… – загадочно изрек глава комиссии, листая медицинскую карточку очередного пилота.

– А что с ним было? – спросил кто-то.

– Да так… познакомился поближе с одной мадам… потом х-хозяйство распухло и ходить мешало.

– Вылечили хоть? – осторожно полюбопытствовал кто-то.

– Мы все лечим, – пробасил врач. – Только без детей останетесь…

– Да какие там девушки на аэродроме… – вздохнул Вася, когда их наконец отпустили. Остальные промолчали.

…Володя взвешивал все «за» и «против». С одной стороны, командировка – это хорошо, это шанс мир посмотреть, заработать звездочки на погоны и – чем черт не шутит! – возможно, и орден, как его отец за корейскую войну. С другой стороны, Лиля может и не дождаться его…

Тяжелые раздумья прервал скрип двери. Володя обернулся – это оказался Миша. Он походил на Володю, и потому их иногда путали, особенно издалека и со спины: оба были светловолосыми, прическу носили одинаковую, да к тому же были примерно одной комплекции – высокие, крепкие, мускулистые. Самое оно для летчика-истребителя, которому перегрузки – привычное дело. Парни были знакомы еще с детства – оба родились и выросли в подмосковном Солнечногорске, оба болели небом и, окончив школу, поступили в одно летное училище. И оба остались после выпуска служить у родных пенатов.

– Ну как? – поинтересовался Володя.

– Нормально, – ответил Миша. – Ты чего задумался, Орел? – Сложив руки на груди, он прислонился спиной к шершавой стене госпиталя и посмотрел в ту же сторону, куда отвел взгляд друг.

«Орлом» Володю прозвали с легкой руки одного генерала еще в курсантские годы. На учениях он прошел на бреющем полете над толпой военачальников, стоявших на рулежной дорожке их аэродрома. Кто-то с перепугу попытался зарыться в бетон, кто-то просто присел – но равнодушных к его выходке не осталось. Когда лейтенант улетел, один из генералов громогласно потребовал «продрючить этого орла». Взбучку лейтенант, разумеется, получил – а с ней и прозвище.

– Да вот… – туманно ответил Володя. – Размышляю, ехать или не ехать в эту командировку…

– Как думаешь, кстати, куда поедем? – Миша, посерьезнев, взглянул на друга.

– Черт его знает… – пожал плечами Володя, продолжая смотреть вдаль. – Во Вьетнам, наверное.

– А почему именно туда?

– Газеты читаешь? Американцы там воюют с шестьдесят четвертого. А Карась как раз что-то про юга сказал…

«Карасем» лейтенанты за глаза называли начальника училища – неплохого, в общем-то, мужика, за плечами которого были Великая Отечественная и корейская войны. В прозвище не было ничего обидного – напротив, летчики очень уважали своего командира. Просто прозвище уже намертво приклеилось к нему с давних пор.

– М-м-м… кстати, да, ты прав, – кивнул Миша. – А я думал, в Китай служить поедем или в Корею…

– Туго у тебя с политграмотностью, – вздохнул Володя.

Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышли еще два лейтенанта – Кирилл и Ашот. Эти двое были темноволосыми, чуть пониже Володи с Мишей, но зато немного шире их в плечах. Сибиряк Кирилл, всегда невозмутимый и ироничный, был полной противоположностью взрывному и горячему Ашоту. Выросший в далеком Сухуми и чем-то похожий на молодого Сталина, Ашот еще в училище пытался отрастить усы, однако из затеи ничего не вышло – они мешали кислородной маске плотно прилегать к лицу в полете, и от мечты пришлось отказаться. Правда, кличка Чапаев с легкой руки одного из инструкторов к нему приклеилась намертво.

– Где там Базилио? – спросил Володя.

– Еще у полковника, – отозвался Кирилл.