Я наклонился пониже, к самому уху Лекки и шепнул лишь несколько слов.

— Кобылицы. Молодые, красивые и горячие кобылицы. И они ждут тебя. Найди их. И все они будут твоими. — О шашлыке из конины я не сказал ему ни слова.

Теперь я уже не пришпоривал Лекки. Мое движение пятками больше походило на дружеский жест. Ну, что ты медлишь, глупенький? Ведь они ждут только тебя!

Я не знаю, понял он меня или нет? Что было у него на уме? Но я был уверен, что он выведет меня к людям. А себя к лошадям. Нужно было только немного контролировать по пеленгатору, чтобы он вывел меня к тем людям, которые были мне нужны. Лекки не спеша, направился на ближайшую просеку. Он снова перешел на свою дурацкую рысь. Я готов был простить его даже за это. Направление было то, что нужно. На первую контрольную точку.

Она действительно оказалась на просеке. Два поляка бесшумно вышли из темноты и что-то сказали. Потом показали жестами. Карточка, догадался я. Не слезая с седла, я протянул её им. При свете небольшого карманного фонарика они проставили в ней моё время. Потом посветили на меня.

— Чы пан ест росъянинэм (Вы русский)? — Они удивленно присвистнули. В этом волшебном лесу они готовы были встретить кого угодно. Леших, инопланетян, гоблинов. Но только не русского кавалериста с пеленгатором.

Один из них что-то сказал другому. Я расслышал только два слова «Матка боска» (Матерь Божья). Затем он шлепнул по крупу Лекки. Лекки с грустью посмотрел в сторону привязанных к дереву лошадей. Но нам предстояло найти еще вторую контрольную точку. Я немного натянул повод. Теперь это сделать было уже проще. Ведь Лекки сделал свой выбор.

Я не знаю, по звуку или по запаху, посредством телепатии или, используя обычное конское волшебство, но минут через десять Лекки нашел и вторую точку. Я всячески старался ему в этом не мешать.

На второй контрольной точке все повторилось почти в точности. Фонарик, контрольное время и удивленные восклицания. Нам, инопланетянам, на это было совершенно наплевать. Никогда не видели русских инопланетян? Ничего постоите еще немного в этом лесу, не то увидите!

Путь обратно был самым легким. Если направление на радиомаячки я мог хотя бы приблизительно контролировать по звуку пеленгатора, то на финише никаких радиомаячков не было. Это значительно упрощало задачу. Я не знал, как её решить, поэтому даже и не пытался. Я снова доверился интуиции Лекки. Наверняка он не первый раз принимал участие в таких поездках. Лес этот знал вдоль и поперек. И уж, конечно же, прекрасно знал дорогу домой. На всякий случай я изредка останавливал его. Проверял по пеленгатору, чтобы контрольные точки оставались у меня за спиной. Наивно полагая, что финиш должен быть где-то впереди.

Где-то высоко над головой на небе появилась луна. При её свете мы и финишировали. Лекки скакал своей дурацкой рысью. Выпендривался. Я выглядел на нем последним идиотом. Но ему было на это совершенно наплевать. Он купался в лучах славы. Со всех сторон на него смотрели красивые, молодые и горячие кобылицы. Он знал, что теперь все они принадлежат только ему. Он был счастлив.

Кшиштоф Галант подошел ко мне первым. Следом за ним подбежал Миша. Я лихо сполз с коня. Спрыгивать я даже и не пытался. Это вышло бы еще смешнее. Сидя на Лекки, я, конечно же, выглядел более эффектно. Но я опасался, что Лекки потащит меня знакомиться со своими подружками. А я не смогу его от этого отговорить. Мне совершенно не хотелось показывать окружающим, кто в нашем тандеме главный. Людям свойственно ошибаться. Пусть думают, что я.

Я передал повод Мише.

— Хороший конь. А главное, габариты хорошо чувствует.

Я мог бы добавить, что еще он очень послушный, умный и веселый. Но Лекки стоял еще слишком близко. На всякий случай я отошел от него подальше. А вдруг он шуток не понимает?! Но Лекки был уже не здесь. Все его мысли были уже у изгороди, за которой паслись его друзья и подружки. Для приличия он скосил свой большой глаз в мою сторону. И заговорщицки подмигнул. Я понял его и без слов. Если что, он готов был познакомить меня с ними. Нет, Лекки, только не сегодня.

Я протянул Кшиштофу карточку и пеленгатор. Он взял их, не глядя. При этом он что-то сказал по-польски. Я вопросительно посмотрел на Мишу.

— Пятьдесят минут. Вы уложились.

Я равнодушно пожал плечами. Мир прекрасен и удивителен. В нем все возможно. Даже такое. Невозможное. А Миша продолжал.

— Мы не знали, что вы так хорошо управляетесь с лошадью. Раньше уже приходилось сдавать такой экзамен?

— В первый раз.

— Первый раз сдаете экзамен по выездке? — В голосе Миши послышалось искреннее удивление.

— Да, нет же. На лошади катался в первый раз.

Миша перевёл сказанное Кшиштофу. В их голосах появилось что-то новое. Они мне не поверили. И им было непонятно, почему я говорю не правду? К сожалению, это было правдой. Просто я слишком устал, чтобы объяснять им, что это не я катался на Лекки по ночному лесу. Это Лекки катал меня. Я безразлично махнул им в ответ рукой и направился в сторону гостиницы.

Я не прошел и пары шагов. Рука нащупала в кармане куртки какой-то предмет. Это была таинственная металлическая коробочка. Я вытащил её из кармана и протянул Мише. Повернулся и хотел было идти дальше, но любопытство пересилило.

— А что это?

Миша спокойно взял коробочку в руки. Что-то на ней выключил. И положил себе в карман.

— Радиомаячок. Мы думали, что всю ночь придется искать вас по лесу. Не надеялись, что вы найдете дорогу назад. И уж, тем более, что найдете контрольные точки.

Странные, они думали, что смогут найти меня за ночь. За одну единственную ночь! Уж если бы я заблудился, так заблудился. Меня и с собаками не нашли бы за неделю. В заблуде я бываю дюже крут. А если бы при этом меня подобрала какая-нибудь симпатичная паненка, тогда бы совсем не нашли. Даже с собаками. И уж тем более, с помощью какого-то жалкого пеленгатора.

Миша проводил меня до гостиницы. Кшиштоф остался дожидаться, когда из леса вернуться остальные. В отличие от них у меня было не три, а всего лишь две контрольные точки. Но время я показал хорошее. А значит, экзамен сдал.

У дверей комнаты мы попрощались. Миша сказал, что зайдет за мной завтра перед завтраком. И пожелал спокойной ночи.

У меня не было сил умыться. Даже до кровати доползти сил не было. Поэтому я и не пытался использовать то, чего у меня не было. Обычно в таком случае, я успешно использовал силы природы. Как правило, силы земного притяжения. Эти силы всегда находили для меня точку опоры. А чтобы уснуть, большего мне было и не надо.

И тут я сделал небольшое открытие. Оказывается, общение с Лекки не прошло для меня даром. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. Не знаю, чему от меня научился Лекки, но я всю ночь чувствовал себя конем. Нет, мне не снились эротические сны. И я не чувствовал себя молодым жеребцом. Я чувствовал себя старой разбитой клячей. Все тело моё разламывалось и раскалывалось от боли. Уснуть я не мог. Ни на животе, и уж тем более на спине. Я безуспешно пытался вспомнить, как спят кони? Кажется, стоя. В стойле.

У меня уснуть не получалось. Я дотянулся до своего блокнота. Спать одному — самое большое преступление перед человечеством. Человечество я не любил, но законы его старался соблюдать. Тем более в законах этих было много довольно забавного. Не воруй по мелочам. Не прелюбодействуй часто в течение одной ночи. Не спи один. В принципе, все было правильно. Я старался не спать один. Обычно я спал с блокнотом.

Перед глазами моими до сих пор стоял Лекки, его подружки и ночной лес. Это было кошмаром наяву. Сами собой на чистом листе появились первые кривые строчки.