16 декабря 1942 г.

В 10 часов вечера на самолете «Дуглас» улетел в родную столицу Москву. В воздухе находился два с половиной часа.

17 декабря 1942 г.

В 30 минут первого был в Москве. Вечером был в Штабе украинского партизанского движения. Познакомился с начальником штаба тов. Строкачом, вместе с ним был на [заседании] Политбюро ЦК КП(б)У. Здесь была встреча с тт. Федоровым и Петриком. В ЦК партии было известно о моих делах.

Мне здесь сообщили, что я назначен командиром отряда им. Сталина[303].

18 декабря 1942 г.

По 13 февраля 1943 г. пребывал в госпитале, находящемся в г. Москва, ул. Горького, Садовый переулок, № 7. 20 декабря была первая операция — удаление гранатного осколка из глаза. Но улучшения никакого не было, пришлось 26 января 1943 г. удалить весь глаз. Так было и сделано. Что говорить, тяжелые были операции, тяжелые были боли. Танюша Фролова все успокаивала, следила и ухаживала за мной. Проявляла заботу обо мне и Лида. Так проходили дни и ночи в глазном госпитале. Когда прилетел в Москву, меня приняли очень хорошо. Тов. Строкач отнесся ко мне исключительно хорошо. В госпиталь носили папиросы, колбасу, сало, и масло, и водку. Жили в госпитале хорошо, имел очень много друзей, как Толя Жданов, Гремин Иван, Гребень Володя и другие. Были знакомые дружинницы Оля, Аня, Полина, Мотя и Тося.

В госпиталь приходили писатели и журналисты. Мокреев Юрий Алексеевич написал повесть под названием «Месть». В повести рассказывается о моих подвигах, о диверсионной работе на железной дороге Гомель — Брянск, Бахмач и Чернигов. Поэт Володя Сосюра написал прозу поэмой, [в которой] также говорится о диверсионных делах.

13 февраля до 5 марта 1943 г.

Жизнь протекает в столице Москве. 13 февраля ушел из госпиталя. Я стал жить вместе с Федоровым, Дружининым, Коваленко, Працуном в гостинице «Москва», в 859-м номере. Об этом номере знала почти вся Москва. Жизнь проходила исключительно весело: пили, гуляли. Так проходили дни и ночи. Выпили спирту и сорокаградусной водки столько, что заработала бы водяная мельница. Нужно сказать, что здесь по-настоящему завязалась моя дружба с Марусей Коваленко.

Художник тов. Модоров нарисовал картину: Дружинин, Федоров, Коваленко и меня. С 28 февраля по 5 марта все время собирались улететь, но улетели только 5 марта. 3 марта собрались лететь в тыл противника с выброской, полетели в 7 часов, были в воздухе, но цели не нашли, возвратились в Москву и только 5 марта улетели. Было решено с посадкой, так было и сделано. Провожали нас на аэродроме Строкач, полковник и Мацун Валя. Посадку самолет [совершил] в Елинских лесах, Елино-Мостки. Встреча была исключительная. Каждый партизан приходил ко мне, и все в один голос говорили: «Мы никогда не ждали, что вы прилетите из Москвы к нам». Все так говорили, потому что знали, что я остался без глаза. Мой ответ был один для всех. Начинал и кончать буду. Иначе и быть не может. С 26 августа 1941 года в отряде много сделал для Родины. Был ранен, но это не все. Чувство партизанской ответственности перед партией и своей Родиной очень велико. Пусть остаются в советском тылу такие, как Еременко В.Е., Герасименко С.Г., мерзавец, шут и клоун, а не коммунист, и другие наподобие их.

6 марта 1943 г.

Принял отряд им. Сталина, стала чертовская дележка, это было связано с тем, что тов. Попудренко пришлось выделять вооружение и людей, кроме этого, по именному списку проходили товарищи, которые занимали ответ[ственные] посты в отряде. Каждый из них тащил оружие и людей, а также другое имущество. В этот день, если можно так назвать, проходило двоевластие. Старое руководство сходило из руководящей стези в отряде. Я с комиссаром тов. Працуном П.Н. занимали этот пост. Так, например, нужно было [у] третьей роты отнять часть оружия (из 3-й роты два взвода переводились тов. Попудренко). 3-я рота была выстроена, командиром роты был т[ов]. Карпуша, Водопьян И.И. уже не был командиром роты. Когда дошло до того, что нужно отнять часть оружия, Водопьян дает команду — разойдись. Некоторые скептики хотели подорвать мой авторитет, но это было быстро устранено. Сам тов. Федоров подъехал и приказал мне бить морду и гнать к чертовой матери всех Иванов Ивановичей. Короткое временно исполнял обязанности ком[андира] отряда при Попудренко (когда мы с тов. Федоровым были в Москве). При уходе из отряда Коротков забрал все продукты питания, кроме этого хотел забрать седло, но пришлось прогнать и седел не дать. В эти дни проходила интересная картина.

7 марта 1943 г.

В отряде делаю переворот, меняю все командование в отряде. Назначаю командование рот тт. Коркунца, Авксентьева Илью Михайловича, начальником штаба отряда назначил Кременицкого В.А., а также назначил и подменил командиров взводов и политруков. Работа в отряде кипит. Дела пошли, как говорится, по маслу.

8 марта 1943 г.

Этот день в отряде отмечался как международный коммунистический женский день. Для женщин была организована выпивка, гулянье, поздно вечером Федоров пригласил женщин к себе в штаб соединения. Вечером я лег спать, и вдруг вбегают радисты, человек 7, с криком «Ура, ура, где Балицкий Григорий Васильевич». Подняли сонного меня и стали качать и поздравлять меня со званием Героя Советского Союза. Не только поздравляли радисты, а и партизаны.

9 марта 1943 г.

Рано утром мне было приказано построить отряд, так было и сделано. Когда был выстроен отряд, пришел Федоров, Дружинин, Новиков, Попудренко и Коваленко. Товарищ Федоров всему отряду рассказал о том, что мне присвоено Героя Советского Союза. Перед отрядом поставили боевую задачу о том, что партизаны [нового] Сталинского отряда должны продолжать боевые традиции [старого] Сталинского отряда. Перед строем поцеловал меня. После этого вручил мне радиограмму тов. Строкача (радиограмму вручил тов. Федоров). Содержание радиограммы следующее:

10 марта 1943 г.

Подготовка к движению — целый день и до поздней ночи шли дискуссии с Попудренко, Новиковым, Дружининым, все время подзаначивал тов. Попудренко. А наконец дошло до слез. Новиков и Попудренко стали плакать, что Федоров оставляет их самих с небольшим отрядом. Попудренко все добивался, чтобы оставить хорошее вооружение и боевых людей. Но все это было напрасно, было оставлено все то, что сказал тов. Федоров.

11 марта 1943 г.

В 16.00 двинулись в путь, так называемый тернистый путь. Выходным рубежом был населенный пункт Безуловка, я [со] своим отрядом двигался в путь за разведкой. И так двинулись в далекий путь на запад.

12 марта 1943 г.

Переходили ж[елезную] д[орогу] Бахмач — Гомель, я со своим отрядом занимал переезд на ж[елезной] д[ороге] и пропускал все соединение. Во время прохода отрядов появился вражеский военный эшелон. Этот эшелон был подорван, в результате чего было уничтожено: 1 паровоз, 1 цистерна с горючим, 1 танк, 2 площадки с автомашинами; когда взорвали эшелон в метрах 300 от переезда, эшелон по инерции продвинулся вперед и перекрыл переход через переезд. Этим самым отрезал путь двум отрядам: Ворошиловскому и [под командованием] Зебницкого. Я в это время принял решение найти другой переезд и за всякую цену перевести отряды с той стороны на эту. Так было и сделано, несмотря на ураганный огонь противника, отряды были выведены из тяжелого положения. Тов. Федоров поблагодарил за то, что умело вывели отряды из затруднительного положения.

13 марта 1943 г.

До 13.00 все было спокойно. Расположились отряды в населенных пунктах, я со своим отрядом занял с[ело] Александровка. [В] 15.00 поднялась тревога, пришлось поднять весь отряд на ноги. Противник на 22 автом[ашинах] сконцентрировался в с[еле] Клубовка и пошел в наступление на Ворошиловский отряд. Я поехал в штаб соединения, который находился в с[еле] Руденя, с тем чтобы разрешили мне ударить с фланга по противнику, находящемуся в конце с[ела] Клубовка, мне разрешили, и я с первой ротой в 17.00 бросился в атаку неожиданно для противника. В этом бою было убито немецких солдат и офицеров — 75, с моей стороны не было ни одного убито, ни одного раненого. Сожжено и уничтожено 16 автомашин, захвачено трофеев: 1 ст[анковый] и 2 ручных пулемета и большое количество патронов. В этом бою отличились следующие товарищи: […][304]