Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Нам нужно серьёзно поговорить, ваше величество! — первой начала Тина-Дракон.

— К чему такие церемонии? — удивилась Никки. — Давайте поговорим.

— Ты стала королевой, и тебе нужны настоящие подруги и помощницы! — решительно сказала Тина.

Группа девушек смотрела на Никки с ожиданием. Самая прямолинейная или просто тупая, Кора-Дракон сказала:

— У королев всегда есть фрейлины! Они тоже живут в королевских дворцах!

Кандидатки во фрейлины покосились на Кору и заговорили все сразу:

— Тебе нужна политическая поддержка…

— Мы будем сортировать почту и отвечать твоим поклонникам…

Кора-Дракон:

— Может, среди них найдутся симпатичные мальчики…

Девушки деловито оглядывали платье Никки:

— Мы будем работать над твоим имиджем!

— Ты должна быть самой красивой и элегантной…

— Ты такая умная и интересная…

Кора-Дракон:

— Особенно интересно — почему ты такая умная?

Фрейлины дружно шумели:

— Ты ещё столько не знаешь…

— Мы тебе поможем во всём разобраться!

Кора-Дракон опять была откровеннее всех:

— И ты нам когда-нибудь поможешь!

Никки с сомнением слушала обступивших её девушек и уже совсем было собралась расстроить планы будущих фрейлин, но потом спохватилась и подумала, что королеве надо уметь находить общий язык со всеми людьми и использовать их сильные стороны. А эйнштейнианцами тем более пренебрегать не стоит. Может, придумать этому клубу фрейлин какое-нибудь толковое занятие в Гринвич-Центре? Помощь детям-сиротам?

Надежды девушек на придворную карьеру были, если подумать, вполне логичными. Власть современного короля сопоставима с президентской, а то и превосходит её. Вокруг политиков такого класса всегда формируется команда помощников. С этой точки зрения, соученицам Никки было глупо упускать такую прекрасную возможность попасть в число приближённых лиц королевы. Маугли, понимая это, вздохнула и дипломатично сказала:

— Я подумаю.

Майсофт танцевала с Эксмином и жаловалась ему, что ничего не успевает, что преподавание и научная работа требуют столько времени… на личную жизнь его уже не хватает…

Грустные жалобы странно контрастировали с радостными интонациями в голосе молодой женщины. Профессор Эксмин умело вёл даму в танце и успевал её утешать хорошо поставленным голосом:

— Перечень того, что мы хронически не успеваем сделать в своей жизни, длинен и навевает тоску. Но взбодритесь, Элен! В конце концов, то, что мы успели сделать, — важнее.

В углу одного из парижских кафе сидела профессор Гуслик в обычной неопределённой одежде, посматривала на веселящуюся публику и потягивала изумрудного цвета коктейль — судя по всему, кислый.

Раздалась мелодия старинного вальса, и большинство танцующих отошли в сторонку. Лунный вальс не прост и требует немалой подготовки от танцоров. В центре зала остались кружиться лишь несколько пар, и среди них выделялась самая красивая и высокая — Дзинтара с Фебом. Ради бала русская принцесса сменила наряд гавроша на белое платье колоколом, а греческий бог оделся испанским идальго. Ловкость и грациозность этой пары вызвала всеобщее восхищение. После танца они были вознаграждены аплодисментами и градом конфетти из хлопушек.

Взаимоотношения между Дзинтарой и Фебом балансировали в точке ласкового сарказма и иронической нежности.

Они спорили всё время и обо всём.

Феб тоже был поэтом и тоже учился на биофакультете. Но, в отличие от Дзинтары, склонявшейся к ботанике, Феб занимался разделами нейронауки, посвящёнными человеческому восприятию и феномену интуиции.

Юноша часто выбирал принцессу подопытным кроликом.

Подав разгорячённой танцем Дзинтаре бокал с шипучим соком, он строго спросил:

— Ты знаешь, что у человека два зрения? Одно — фовеальное, а другое — периферийное?

Дзинтара молча пьёт сок и с подозрением смотрит на Феба.

— Внимательно вглядись в моё божественное лицо. Глаз не отводить! Видишь, что только моё лицо имеет для твоих глаз наивысшее разрешение?

Феб умел фокусировать на себе внимание!

— Моё изображение находится в самой чувствительной, фовеальной области твоей сетчатки. Если я отвожу в сторону руку, то она выглядит для тебя размытой. Чтобы увидеть, что я держу в руке, тебе придётся передвинуть пятно своего фовеального, наивысшего качества, зрения.

Дзинтара невольно перевела взгляд на отставленную руку Феба. На чёрном рукаве — серебряное испанское шитьё, а в ладони ничего нет. Жулик!

— Твоё зрение настроено верно — по сравнению с моим лицом весь остальной мир скучен и малоинформативен. Для него достаточно периферийного восприятия «на всякий случай»: способности замечать крупные и двигающиеся объекты, не отвлекаясь на мелочи.

Принцесса величественно повернула голову и остановила своё фовеальное зрение на Русской Ёлке. Но Феб не отпустил добычу. Он снова поймал взгляд принцессы и спросил голосом экзаменатора:

— У меня умные глаза?

— Да, — нехотя призналась она.

— А как ты догадалась? — потребовал он анализа. — По каким признакам?

Дзинтара сердилась, но не могла обосновать свой интуитивный вывод.

— Интуиция — совершенно загадочное свойство человеческого мозга, — провозгласил Феб. — Понимания именно этого феномена нам не хватает для создания человекоподобных по интеллекту компьютеров. Интуиция лежит в основе самых гениальных прозрений человека, а мы так и не раскрыли её природу!

— Ну, раз за эту проблему взялся ты, то волноваться больше не о чем! — изо всех сил старалась быть ироничной Дзинтара.

Феб снисходительно улыбнулся на её попытку уколоть.

— Дзинтара, признайся, что твоя жизнь была безнадёжно скучна до моего появления!

— Что ты будешь делать, если я откажусь это признавать?

— Я прощу тебе эту маленькую ложь!

— Феб, ты так долго любовался на своё отражение в небесных сферах, что приобрёл жуткий комплекс Нарцисса! Ты так самовлюблён и нахален!

— Дзинтара, ты так умна, неужели ты не видишь, что это лишь маска, под которой прячется робкий и застенчивый человек, неуверенный в себе? — звучным, располагающим голосом спросил Феб. — Не хочется ли тебе пожалеть и воодушевить его — хотя бы братским поцелуем?

Дзинтара с сомнением смотрела на Феба, сохраняющего невозмутимость на симпатичной физиономии. Шутит он или серьёзен? С ним нельзя быть ни в чём уверенным.

Рождественский Бал закончился, и все поаплодировали его изобретательным организаторам.

После бала Джерри отправился провожать Никки в башню Леопардов. Они шли медленно, и она держала его под руку.

Мир вокруг был цветным и душистым. Вспыхивающие светляки летали над вечерними лужайками, уворачиваясь от фыркающих струй поливальных фонтанчиков.

В ярко освещённом холле Леопардов Никки оглядела Джерри, одетого в серо-голубой пиджак и брюки цвета «кофе-и-много-молока». Светлая рубашка и бордовый галстук. Вроде обычный костюм, но он сидел на широких плечах юноши как-то очень привлекательно…

И Никки заявила:

— Мне все девчонки сегодня завидовали!

— А мне — все мальчишки! — в тон ей ответил Джерри, в свою очередь любуясь девушкой.

Джерри довёл Никки до лифта, но она неожиданно потянула юношу за собой.

— Ты такая оживлённая! — удивился Джерри, глядя на раскрасневшуюся Никки. — Наверное, ты сегодня Роббин алкогольный нейтрализатор не выпила — и тривиально навеселе!

Никки засмеялась и долго не останавливалась.

— Хороша! — сказал Джерри, наслаждаясь её лицом с блестящими глазами. Он проводил Никки до её комнаты. Но и тут девушка не отпустила его. Она закинула руки на шею Джерри, и уже через минуту юноша был пьян без всякого вина.

— Мы сейчас устроим дебош… — сказала Никки, прижимаясь к Джерри.

И они его устроили.

Они сбивали дыхания и смешивали сердцебиения, путали ориентиры и зажигали маяки, искали слова и забывали руки, взлетали без крыльев и проваливались в неожиданные измерения.

44
{"b":"139919","o":1}