Статьи о Юлиане Семенове

"СЕМЕНОВ ГОВОРИТ, ЧТО ОН НЕ ШПИОН"

"Сидней морнинг геральд", Австралия, 1969 год

ВИЛЬ ЛИПАТОВ О РОМАНАХ ЮЛИАНА СЕМЕНОВА

Текст выступления, 1975 год

"Я ЛЮБЛЮ ЭТУ СТРАНУ"

Русский писатель в гостях у профессора Мэнарта

"И ВЕЧНЫЙ БОЙ"

"Слава Севастополя", 1985 год

"ЛИЦОМ К ЛИЦУ"

"За автомобильно-дорожные кадры"

"ШКОЛА ЛИТЕРАТУРЫ КГБ"

"The Observer", Великобритания, 1987 год

"КАК СОВЕТСКИЙ АВТОР КНИГ О РАЗВЕДЧИКАХ ПОЛУЧАЛ ИНФОРМАЦИЮ"

"The Toronto Star", Канада, 1987 год

"РУССКИЙ, КОТОРОМУ НРАВЯТСЯ ТАЙНЫ"

"Нью-Йорк таймс", США, 1989 год

"ПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ ДЕТЕКТИВ"

"Последние новости Альзаса", Франция, 1990 год

Статья в газете "Вечерняя Москва"

1991 год

"СЕМЕНОВ ГОВОРИТ, ЧТО ОН НЕ ШПИОН"

РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬ АТАКУЕТ БАРНСА

Ему по-прежнему запрещен въезд

1969 год

Австралия, газета «Сидней морнинг геральд»

Русский писатель Юлиан Семенов критиковал вчера министра внешних территорий мистера Ж. Барнса, запретившего ему въезд в Папуа-Новую Гвинею и сказал, что напишет о мистере Барнсе, когда вернется в Советский Союз.

«Постоянно говорят о том, что в Советском Союзе отсутствует свобода, но сейчас, когда был шанс доказать наличие свободы здесь — показать Папуа-Новую Гвинею советскому писателю, который даже не является членом Коммунистической партии, — он не был использован», — сказал мистер Семенов.

«Когда я вернусь в Москву, то напишу о понравившемся мне австралийском народе и о мистере Барнсе тоже».

Мистер Семенов возвращается в Россию на следующей неделе, но еще надеется посетить Порт-Морсби и, возможно, Маданг.

В Москве он обратится к австралийскому послу за разрешением поехать в Папуа-Новую Гвинею, где он хочет собрать материал для книги о русском ученом и путешественнике Николае Николаевиче Миклухо-Маклае.

Вчера вечером он рассказывал о своих попытках посетить территории радио- и телеведущему Полю Маклаю — внуку ученого, у него на квартире.

«Для меня невозможно написать книгу, не увидев место и народ», — сказал он. «Я дал Департаменту карт-бланш в организации поездки». «Пошлите со мной официальное лицо», — предложил я им.

«Я обещаю писать объективно. Все что меня интересует, — это личность Николая Николаевича Миклухо-Маклая, который, как и я, не был шпионом».

Миклухо-Маклай (1847—1888) родился под Киевом, на Украине, а учился в Хейдельберге, в Германии. В 1860-х годах он приплыл на борту русского судна «Витязь» в Маданг.

Там, после того как русские моряки построили ему хижину, он и остался со своим шведским слугой — единственным, кроме него, белым человеком во всей округе, и в течение года изучал местный язык, антропологию и обряды.

Приехав в Сидней, он женился на дочери Сира Джона Робер-тсона, пять раз избиравшегося на пост премьера, а позднее вернулся в Новую Гвинею.

«ОСКОРБЛЕНИЕ» — ЗАЯВЛЯЮТ ПОЛИТИКИ.

Порт-Морсби. Два политических деятеля Новой Гвинеи заявили вчера вечером австралийскому правительству, что запрет на въезд в Папуа-Новую Гвинею русскому писателю Юлиану Семенову расценивается ими, как оскорбление народу территорий.

Политики Новой Гвинеи мистер Оала-Оала и мистер П. Четертон считают, что подобные действия австралийской стороны вызовут непонимание со стороны Советского Союза.

ВИЛЬ ЛИПАТОВ О РОМАНАХ ЮЛИАНА СЕМЕНОВА

1975 год

(Текст выступления)

В арсенале «криминологов» Запада и Востока то и дело варьируется тезис об «однозначности» нашей литературы, о ее «конформизме» и некой «изначальной заданности».

Наши оппоненты напоминают мне людей, страдающих особой формой идиосинкразии: они не просто не различают цвета, нет, они порой вообще не хотят замечать того или иного цвета, проходя, что называется, «сквозь и мимо».

В этих моих заметках я хочу остановиться на романах Юлиана Семенова не оттого лишь, что они пользуются огромным читательским спросом — всем известны примеры, когда спросом пользуется макулатура, идущая по «срезу» современности, претендующая на «смелость» в постановке общественных проблем; нет, мне интересны романы Семенова о Максиме Исаеве-Штирлице, во-первых по охвату материала, по «заряду информации», заложенной в них, во-вторых, по нравственной проблематике. И наконец, они интересны с чисто формальной точки зрения, ибо Семенов ищет новую форму для романа, чувствуя, как и многие из нас, что сейчас состоялся новый ритм жизни, а в новых ритмах невозможно писать по старым, великолепным, любимым нами романтическим рецептам — неминуемо «отстанешь от поезда».

Я сразу же хочу вывести романы Ю. Семенова о разведчике и политике Исаеве за скобки детектива, ибо классический детектив страдает определенного рода безнравственностью: много «хороших» гоняются за одним «плохим», и если о «хороших» мы знаем все, то «плохой» остается фигурой умолчания, неким символом, жертвой авторского произвола — немотивированным и неубедительным злодеем, необходимым в сконструированной авторской схеме.

Враги Исаева-Штирлица — это белогвардейцы в одном случае («Пароль не нужен», «Бриллианты для диктатуры пролетариата»), фашисты — в другом («Майор-Вихрь», «Семнадцать мгновений весны»), неонацисты — в третьем («Бомба для председателя»). Ключ к пониманию авторской позиции в описании врагов дает нам один из героев Семенова — пастор Шлаг. Рассуждая о нацистах, он утверждает: «Мы же говорим с вами о природе человеческой.