— Нет лучше ее на всем свете! — прошептал он. — Она говорит, что тоскует обо мне. Просит меня спешить… спешить к ней. Говорит, что если я не вернусь скоро, она сама приедет ко мне! Прочитай-ка, Билли!

Он с удивлением смотрел на перемену в лице Мак-Вея. Билли машинально взял письма и положил на край стола, у которого он сидел.

— Я прочту их… немного погодя, — сказал он тихо.

Маленькая Тайна слезла с его колен и побежала к Пелетье. Билли смотрел прямо в лицо друга.

— Ты все мне сказал, Пелли? В его карманах не было ничего? Ты хорошо обыскал его?

— Да. Там ничего не было.

— Но… Ты ведь был болен…

— Поэтому-то я и не зарыл его глубоко, — прервал его Пелетье. — Он у самого последнего креста, прямо под снегом и льдом. Я хотел, чтобы ты посмотрел сам.

Билли вскочил на ноги. Он схватил Маленькую Тайну и близко заглянул ей в лицо. Взгляд у него при этом был какой-то странный. Она весело засмеялась, но он не обратил на это внимания. Потом он передал ее Пелетье.

— Пелли, — сказал он, — рассматривал ты когда-нибудь близко глаза? Голубые глаза?

— У моей Жанны голубые глаза…

— А есть в них маленькие темные точки, как у лесных фиалок?

— Не-е-ет…

— Они голубые, чисто голубые, правда?

— Да.

— Я думаю, что и все голубые глаза такие, без темных точек. Ты согласен со мной?

— Скажи, ради всего святого, чего ради ты заговорил об этом? — спросил Пелетье.

— Я хотел только узнать, что в ее глазах есть темные точки, — отвечал Билли. — Я только раз видел глаза, точь-в-точь похожие на эти. — Он повернулся к дверям. — Я пойду позабочусь о собаках и откопаю Блэка, — прибавил он. — Я не могу успокоиться, пока не посмотрю его.

Пелетье поставил Маленькую Тайну на пол.

— Я взгляну на собак, — сказал он. — Но я не хочу больше видеть Блэка.

Оба мужчины вышли, и пока Пелетье впускал собак в сарайчик за хижиной, Билли начал работать топором и лопатой на том месте, которое указал ему товарищ. Через десять минут он добрался до Блэка. Волнение, которое он не хотел показывать Пелетье, пересилило чувство ужаса, когда он вытащил окоченевший труп. Мертвец представлял собой отвратительное зрелище с обращенным к небу волосатым лицом и оскаленными зубами.

Билли знал многих, заходивших с Севера в Черчилл, но он никогда раньше не видел Блэка. Возможно, что покойный не все врал и что он действительно матрос, оставленный на берегу каким-нибудь китоловным судном. Он содрогнулся, когда начал шарить по его карманам. С каждой минутой росло его разочарование. Он нашел несколько вещей: ножик, два ключа, зажигалку и тому подобное, но не было ни писем, никакой записки, а на это он очень надеялся. Не было ничего, что могло бы объяснить то чудо, какое с ними случилось. Он столкнул мертвеца обратно в яму, засыпал его и вошел в хижину.

Пелетье бегал на четвереньках по полу, Маленькая Тайна сидела верхом на его спине. Он остановился и вопросительно посмотрел на товарища. Девочка подняла к нему руки, и Мак-Вей подкинул ее вверх, а потом прижал к своей обветренной щеке.

Пелетье встал на ноги. Лицо его стало серьезным, когда Билли взглянул на него из-за спутанных детских кудрей.

— Я не нашел ничего, решительно ничего, — сказал он.

Он посадил Маленькую Тайну на одну из скамеек и пристально посмотрел в глаза товарища.

— Жаль, что у тебя была лихорадка, Пелли, в тот день, когда вышла та схватка, — продолжал он. — Он бы мог сказать что-нибудь… что-нибудь, что дало бы нам ключ.

— Может быть, Билли, — отвечал Пелетье, взглянув с содроганием на те вещи, которые Мак-Вей положил на стол. — Но теперь об этом не стоит больше думать. Здесь у нее не может быть близких. На шестьсот миль в окружности нет и признака белого человека, у которого могло быть такое маленькое сокровище. Она — моя. Я ее нашел. Она принадлежит мне.

Он сел у стола, и Мак-Вей сел против него, сочувственно улыбаясь.

— Я знаю, что ты хочешь оставить ее, Пелли, очень хочешь, — сказал он. — И я знаю, что твоя невеста будет любить ее. Но у нее есть родные где-то, и наша обязанность найти их. Не могла же она свалиться с воздушного шара, Пелли? Или ты допускаешь, что этот умерший мог быть ее отцом?

Первый раз он предложил этот вопрос и заметил дрожь отвращения, пробежавшую по лицу Пелетье.

— Я думал об этом, Билли. Но этого не может быть. Это был зверь, а она… она ангел. Билли, ее мать была, должно быть, прекрасна. И именно это заставляет меня предполагать… опасаться…

Пелетье вытер лицо. Оба молодых человека пристально посмотрели в глаза друг другу. Мак-Вей молча ждал.

— Я думал обо всем этом прошлой ночью, лежа на своей скамейке, — продолжал Пелетье. — Ты мой второй друг на земле, Билли, и я хочу просить тебя не докапываться дальше. Она моя. Моя Жанна будет любить ее, как мать, и мы хорошо воспитаем ее. А если ты будешь продолжать, Билли, ты непременно натолкнешься на что-нибудь… неприятное… я… я… готов поклясться!

— Ты знаешь?..

— Я догадываюсь, — прервал его товарищ, — Билли, иногда зверь… человек-зверь… представляет что-то притягательное для женщины, и Блэк был именно в этом роде. Помнишь — два года назад — какой-то матрос бежал с женой капитана рыболовной шхуны в Нарвале. Хорошо еще…

Они опять молча посмотрели друг на друга, Мак-Вей медленно оглянулся на ребенка. Она заснула, и он мог видеть сияние ее золотистых кудрей, разметавшихся по подушке.

— Бедный зверек! — сказал он ласково.

— Я думаю, что эта женщина и была матерью Маленькой Тайны, Билли, — снова заговорил Пелетье. — Она, верно, не могла оставить ребенка, когда ушла с Блэком, и взяла ее с собой. Некоторые женщины так делают. А потом она умерла. Тогда Блэк стал жить с эскимоской. Ну, а потом мы знаем, что случилось. Не надо, чтобы Маленькая Тайна узнала об этом, когда вырастет. Лучше не надо. Она слишком мала, чтобы запомнить что-нибудь. Она ничего не будет знать.

— Я помню это судно, — сказал Билли, не сводя глаз с Маленькой Тайны. Это была «Серебряная Печать». Капитана звали Томпсон.

Он не смотрел на Пелетье, но почувствовал, как тот весь содрогнулся. Наступила минута молчания. Потом Пелетье заговорил тихим неестественным голосом.

— Билли, ты не будешь давать ему знать? Это несправедливо ко мне и к ребенку. Моя Жанна будет любить ее, и может быть… может быть… когда-нибудь… твой сын приедет и женится на ней…

Мак-Вей встал. Пелетье не заметил выражения страдания, мелькнувшего на его лице.

— Что ты сказал, Билли?

— Надо подумать, Пелли, — хрипло прозвучал голос Мак-Вея. — Надо подумать. Я не хочу огорчать тебя, и я знаю, что ты будешь заботиться о ней… подумай еще… Ты, верно, не захочешь ограбить ее отца? А ведь она — это все, что у него осталось от нее… от той женщины. Подумай об этом хорошенько, Пелли. Ну а я лягу — и просплю целую неделю.

Билли проспал весь этот день и следующую ночь, и Пелетье не будил его. Он проснулся сам от своего долгого сна за час или два до наступления утра. Первый раз у него была возможность разобраться во всем, что случилось со времени его возвращения на мыс Фелертон.

Первая его мысль была — Пелетье и Маленькая Тайна. Он слышал глубокое дыхание товарища на противоположной скамейке и думал о том, все ли рассказал ему Пелетье. Неужели это возможно, что Блэк не рассказал ничего, что могло бы установить личность Маленькой Тайны? Возможно ли, что юрта и мертвая эскимоска тоже не открыли этого секрета? Как трудно допустить, что в юрте не было ничего, что могло бы пролить свет на это. Но ведь он верит Пелетье. Он знает, что тот не скрыл бы от него ничего, даже если бы это касалось обладания ребенком. Тут его мысль обратилась к Изабелле Дин.

Глаза у нее голубые, и в них такие же темные точки, как в глазах Маленькой Тайны. Это необыкновенные глаза, и он заметил темные точки, потому что они еще увеличивали их прелесть и напоминали ему фиалки, как он сказал Пелетье. Возможно ли, что есть какая-нибудь связь между Изабеллой и Маленькой Тайной? Он сознался, что это едва ли возможно, и все-таки он не мог прогнать из головы эту мысль.