Мы танцевали раздельно и по парам. Когда в медленном танце Мартин меня обнял, у меня закружилась голова. «Это все сказка, мираж, сон, – думала я. – Мне часто это снилось перед отъездом: я бегу по берегу океана, а за мной бежит невероятный, нереальный мужчина. Это такая игра. Любовная игра».

Я побежала. Вырвалась из его объятий и рванула прочь. В голове билось только одно желание. Чтобы он меня догнал, чтобы не дал убежать. И он его исполнил.

Мы долго целовались, стоя на влажном песке, слушая рокот волн и ритм инопланетной музыки.

– Пойдем, – сказал Мартин.

И акцент в его речи стал более заметен.

Я пошла за ним как на привязи. Он взял меня за руку. И через пять минут мы поднимались по ступенькам в пляжную хижину, построенную из банановых листьев. Их было несколько, мы вошли в саму крайнюю.

– Что это за домик? – спросила я.

– Это гостиница. Я снял это бунгало для нас. Ты не против?

Господи, к чему он спрашивает?

Прямо на полу лежали тюфяки. За стеной слышался ровный шум прибоя. И конечно, музыка.

– Здесь чистое белье, не бойся, – сказал он.

И снова принялся меня целовать. А я отвечала ему со всей пылкостью, на которую только была способна. У него были идеальное тело, гладкая кожа, а под ней перекатывались тугие мускулы.

– Ты восхитительная, – шептал он. – Ты сводишь меня с ума!

И я таяла от этих слов, от его рук, порхающих по моему телу.

В эту ночь у меня приключился самый настоящий курортный роман с самым красивым мужиком, о котором можно только мечтать. И мне было плевать, что это нарушало все мои правила и моральные принципы, шло вразрез с моим воспитанием и характерам. Я ТАК ХОТЕЛА. И впервые в жизни я делала то, что хотела, без оглядки на условности.

Мы не спали до самого рассвета. Солнце начало свой восход на небосводе Гоа, когда Мартин, устало откинувшись на подушки, закрыл глаза. Я, пристроившись с боку, гладила его лицо, такое красивое и совершенное.

«Наверное, у меня никогда больше в жизни не будет такой ночи. Не будет этого мужчины, – думала я. – И какое счастье, что у меня хватило смелости на все это!»

Оставшиеся два дня мы провели вместе. Мартин показал мне Панаджи, оказавшись куда лучшим гидом, чем тот, который сопровождал меня в Маргао. Мы посетили несколько самых красивых соборов и церквей, в том числе и церковь Непорочного Зачатия. Я сфотографировалась у статуи аббата Фариа, который буквально стал символом этого города. Оказалось, что этот известный гипнотизер, прославившийся благодаря роману Александра Дюма «Граф Монте-Кристо», родился в Кандолиме, в юности эмигрировал во Францию, где стал профессором Марсельского университета. А закончил свои дни в замке Иф.

Мы бродили по старому жилому кварталу Фонтанахас, в котором узкие, мощенные булыжником улицы петляют среди близко стоящих домов с черепичными крышами, балконами и резными колоннами.

– Такие дома можно увидеть в любом провинциальном городе Португалии или Испании, – уверял Мартин.

– А ты бывал в Европе?

– В юности я ее облазил вдоль и поперек, путешествуя автостопом, – пояснил он.

Петляющие улочки, в которых эхом разносится треск мотоциклов и скутеров, проходят среди рядов небольших магазинчиков и многочисленных кафе. Жители никогда не испытывают недостатка времени для выпивки и бесед. В часы сиесты магазины закрываются, и весь город погружается в дремоту.

В первый же день после нашей ночевки в бунгало на берегу моря Мартин привез меня к себе домой, чтобы я могла привести себя в порядок. Он снимал небольшой, но очень уютный дом недалеко от побережья. У него были слуги. Во всяком случае, я насчитала трех человек.

– А что, гиды в туристических бюро зарабатывают столько денег, чтобы содержать свой дом со слугами и кататься на «альфа-ромео»? – спросила я.

– Не все, – засмеялся Мартин.

– Не все? – подняла я бровь.

– Нет, только те, кто еще является по совместительству владельцем этого самого бюро, – развел руками он. – Олег работает в моей туристической компании, но мы с ним сдружились за последний год, поэтому я согласился помочь ему.

– Да, мне бы такого лояльного шефа, – сказала я.

– И как видишь, добрые дела не остаются без награды! – притянул он меня к себе. – Я согласился помочь другу, а нашел тебя!

В общем, принять ванну я смогла лишь через час. А ведь у нас еще было в планах осмотреть город! Впрочем, даже если бы мы так и не покинули его дома, я бы не расстроилась. Самая яркая достопримечательность столицы Гоа – это был Мартин. И я готова была ее осматривать, вплоть до самого отлета в Россию!

Но Мартин хотел показать мне Индию такой, какой знал и любил ее сам.

– Иностранцы при виде скромного образа жизни индийцев начинают думать, что они лучше. Не уподобляйся им. Бедная одежда и простая еда здесь ни о чем не говорят, – поучал Мартин. – Человек – это его мысли, чувства и поступки. В Индии живут очень славные люди: добрые, честные, отзывчивые, щедрые. Постарайся увидеть в них главное – глубокую порядочность.

Мне было, признаться, тяжело увидеть светлую душу в уличном попрошайке, а философа – в грязном прохожем. Но искренняя любовь заразительна. Мартин взахлеб рассказывал об истории города, сыпал легендами и притчами. При этом он был так красив и сексуален, что, если бы агитировал за любовь к марсианам, я бы тоже ею прониклась.

В общем, свершилось чудо! Я тоже полюбила Индию, такую грязную и нищую на первый взгляд, но такую щедрую и духовную на самом деле. Благодаря Мартину я увидела Индию другими глазами. Благодаря Индии я заполучила Мартина.

– Здесь жизнь течет в другом ритме, – говорил Мартин, когда мы присели отдохнуть за столиком в кафе. – Здесь не важно все наносное. Тут я в большей мере, чем где-либо еще, ощущаю себя человеком. В Гоа человек может понять, кто он есть на самом деле, что он такое и зачем пришел в этот мир.

– А ты понял?

– Думаю, да, – серьезно кивнул он.

– Поделишься своим открытием?

– Ну, если не вдаваться в подробности, то суть сводится к следующему: человек приходит в этот мир с определенной миссией. Если сумеешь понять, в чем заключается твое предназначение, – обретешь счастье на земле, если нет – тебе будут предлагаться уроки.

– Самые непонятливые учатся всю жизнь? – спросила я.

– Именно.

– Ну и в чем же ты видишь свое предназначение?

– В благотворительности, – просто ответил он. – Человек приходит в этот мир голым и босым. И очень много времени тратит на то, чтобы одеть себя, причем желательно в дорогую и модную одежду, купить и обставить жилье, заполнив его кучей нужных вещей. Но заметь, ничего нет вечного в мире вещей: посуда бьется, одежда изнашивается, машины и аппаратура устаревают. Так на что человек тратит свою жизнь?

– Погоди, – перебила я. – К чему ты клонишь? Долой частную собственность, долой вещизм! Да здравствует первобытный строй?

– Я никого ни к чему не призываю, – покачал головой Мартин. – Ты спросила обо мне. Я всего лишь отвечаю на твой вопрос. Мои родители – богатые люди, они дали мне хорошее образование, и их деньги позволили мне открыть свой бизнес и заработать какой-то капитал. Деньги должны делать деньги. Таков закон бизнеса. Но мне не нужно много денег. Мне достаточно иметь один дом, одну машину. Я не стану счастливым, обогнав Билла Гейтса по уровню доходов. Зато я становлюсь счастливым, когда у меня получается в самой захудалой провинции Индии открыть детскую больницу, снабдить ее медикаментами, оплатить работу квалифицированных врачей…

– И сколько ты уже открыл таких больниц?

– Пока только две. Но скоро появится третья.

Я млела, глядя в его красивое лицо. Умный, красивый, да еще и благородный! Он достался мне в награду за все мытарства последних лет! Господи, ну почему у нас с ним может быть только курортный роман?

А не захочет ли он случайно заниматься благотворительностью в России? Может, спросить как бы невзначай? И у нас там полно захолустных местечек, которые едва выживают без детских больниц!