Это ж, считай, лицензия на убийство! Значит, и задачи перед ним ставились соответствующие: не банальный сбор информации, а нечто гораздо более серьезное. Возможно, даже сопряженное с устранением врагов Вселенской Церкви? Впрочем, чего теперь гадать… Та-ак, а что у нас со сроком? Ого, неплохо! Действительна еще в течение трех месяцев. Что ж, пожалуй, это многое упрощает. Индульгенция — не именной документ; предполагалось, что владелец может в случае необходимости передавать ее другому лицу по своему усмотрению; определенную роль здесь играют и соображения конспирации. Георгий мрачно усмехнулся. Ну, уммовцы, берегитесь! Сама Немезида на крыльях мщения летит к вам! Причем богиня эта сегодня патологически жестока и склонна к неоправданному насилию, так уж вышло.

Припарковав машину на открытой площадке ближайшего к Пирамиде Корпорации высотного здания, Георгий заглушил мотор и провел ревизию своего арсенала. Что ж, «ТТ» и лазерный нож — это, конечно, хорошо, однако ему весьма пригодились бы сейчас инструменты другого рода. Стоп! Следователю прокуратуры полагается табельное оружие нелетального типа. Правда, имея в виду пристрастие его покойного друга к антикварным пистолетам, с собой он его вряд ли таскал. Но может, хранил где-то в машине? Держать его в кабинете вообще никакого смысла, да и по инструкции положено иметь табельное оружие под рукой. Георгий внимательно осмотрел салон в поисках вероятных тайников — ничего; запросил бортовой компьютер — результат тот же; даже под сиденья заглянул, но все без толку. Уже без особой надежды сунул руку в бардачок — ха! Сегодня ему положительно везет: там, под скомканной шляпой Влада, действительно лежал пистолет, причем не стандартный милицейский парализатор, а композитный асээновский «кромвель», работающий дополнительно еще и в микроволновом режиме. В этом режиме он выпускал концентрированную электромагнитную волну; у человека, попавшего в зону ее действия, под кожей моментально вскипала кровь. Острейшая, непереносимая боль! Однако, если не переусердствовать, без летальных последствий. Может пригодиться, решил Георгий. А пока он навел все объективы на парковку восьмидесятого этажа Пирамиды Муна и, устроившись поудобнее, принялся нюхать сигару. До начала рабочего дня еще четыре с половиной часа, и он вполне успеет подремать, восстановить силы — они ему скоро ой как понадобятся, а бортовой компьютер проспать не даст. Включив вместо снотворного новостной канал, Георгий сунул сигару обратно в нагрудный карман и прикрыл глаза…

…и сестры! Клирики и миряне! Уже очевидно, что мы живем в Последние Времена. Грядет он — «человек греха, сын погибели». Каковы же свидетельства пришествия антихриста в наш мир? Приметы надвигающегося царства зверя повсюду. Имеющий глаза да узрит их, имеющий уши да услышит! Попытка падающего человечества — во всяком случае значительной его части, в Срединной империи проживающей, — отождествить себя с машиной, вывести новый тип людей — homotechnikal, «человека технического», — это ли не примета? На смену Божественной Благодати Господа нашего враг рода человеческого подбрасывает иной идеал, падший, — биочеловечество. Это ли не примета?! Биочеловечество характеризуется полным интегрированием сознания в биотехнологии, когда вся жизнь среднестатистического homotechnikal заключается в суете, создаваемой окружающим миром бионаноинженерных изобретений и генетических модификаций, призванных якобы облегчить существование людей. Однако на практике подобный «прогресс» не несет облегчения, ибо его истинная, потаенная цель не в том. Какова же эта цель? Еще более отдалить человека от Бога — вот какова! В странах, что выпали из лона Матери нашей Вселенской Церкви, настала эпоха биочипинга. Что же сие означает на практике? Внедрение некоего прообраза «начертания антихриста»…

Ему снилось, что он идет по темной, заваленной грудами мусора улице, обрамленной грязно-серыми бетонными стенами, густо изрисованными фаллической символикой; улица, если не считать множества крыс, деловито копошащихся в отбросах, была совершенно пустынной. Вдруг все крысы разом насторожились, замерли, а потом прыснули в стороны, словно почуяв какую-то им одним ведомую опасность. А в следующее мгновение он услышал вой — низкое, заунывное пение множества собачьих глоток; порыв смердящего ветра, гоня перед собою изодранные газеты, ударил ему в лицо. Он остановился, прикрываясь ладонями и жмурясь. А когда ветер стих и он снова открыл глаза, то увидел, что навстречу ему движется человеческая фигура в сером безразмерном балахоне, с лицом, спрятанным за грубой песьей маской. Влажные клочья зловонного тумана шлейфом влеклись за ним следом, выползая из темных подворотен. Странный это был туман: он казался сотканным из искаженных лиц, текучих силуэтов и непрестанного, зловещего бормотания. Глаза в прорезях маски мерцали, точно уголья в остывающей печи. Потом человек, взмахнув то ли рукавами, то ли обвисшими складками серой кожи, потянул к нему раскрытые ладони. Георгий вскрикнул в неизъяснимом ужасе и…

…очутился в длинном-длинном тоннеле, облицованном багровыми гранитными плитами. А навстречу ему шел дядя Влад — мертвый и отчего-то голый, точно из прозекторской. Двигался он с заметным трудом, приволакивая левую ногу; от грудины до паха тянулся шов, кое-как стянутый крупными стежками толстых ниток. Вообще он весь был какой-то скособоченный, а голова бессильно свешивалась набок, мотаясь из стороны в сторону при каждом его шаге.

— Посмотри, что они сделали со мною, Жорж, — прошептал он. — Видишь?

— Вижу, дядя Влад.

— Ты отплатишь им, — спросил он, выплевывая сгустки свернувшейся крови, — верно?

— Верно.

— Помни: и комар лошадь свалит, коли волк пособит… Убей их всех, Жорж.

— Да.

Тогда Влад Сулейманович ухватил себя обеими руками за подбородок, дернул раз, другой и… протянул Георгию свою оторванную голову.

— Что это, по-твоему? — спросила голова, ворочая белыми, будто вареные яйца глазами.

— Что?

— Объект, наделенный интересующими вас характеристиками…

— Что-что? — снова не понял Георгий.

— …появился в поле зрения. Объект, наделенный интересующими вас характеристиками, появился в поле зрения. Объект…

Что за хрень! Разбуженный бесстрастным голосом бортового компьютера, Георгий со стоном привел кресло в вертикальное положение. Но стоило ему бросить взгляд на монитор, как остатки сна моментально улетучились: Субвенций Грантович уже припарковался и сейчас ровным деловым шагом солидного человека двигался ко входу на этаж. Трудоголик гребаный! На час раньше срока! Георгий понял, что счет идет на секунды, и, не раздумывая, врубил оба реактивных двигателя. Стоявшую позади машину подбросило, точно картонную коробку; она перевернулась и рухнула на крышу соседней; кажется, обе загорелись.

Прозрачные двери уже скользнули в стороны, пропуская руководителя СВК внутрь Центрального офиса, когда позади него, прямо за спиной, словно призрак возник темно-синий корпус аэромобиля. Репо невольно обернулся, заслоняя лицо от вихревых потоков, а из машины выскочил человек в напяленной на самые глаза шляпе с опущенными полями и, широко улыбаясь, распахнул перед ним заднюю дверь салона.

— Пр-рошу! — Георгий сделал приглашающий жест левой рукой, одновременно сунул правую в боковой карман пиджака, где лежал «кромвель», и, не вытаскивая переведенного на максимальный режим парализатора, как бы невзначай дотронулся им до бедра Субвенция.

— Кто… — только и успел произнести Субвенций Грантович, слегка вздрогнув, и его глаза тут же закатились, а тело бессильно обмякло.

Георгий заботливо придержал его одной рукой под локоть, приобнял второй, точно старого приятеля (на самом деле буквально подхватив на руки), и, впихнув в машину, быстро захлопнул за ним дверь салона. Оставалось надеяться, что со стороны и на мониторах службы безопасности все это смотрелось более или менее безобидно. Во всяком случае, какое-то время в запасе у него наверняка есть, решил Георгий, беря курс по направлению к своей конторе.