Аэромобиль Хватко, заблаговременно им вызванный, действительно ждал на ресторанной парковке. Уже вечерело. Влад Сулейманович пощелкал пультом дистанционного управления, машина послушно взмыла над стоянкой и сверкающей темно-синей каплей опустилась к их ногам.

— Смотрю, у тебя машина новая? — полюбопытствовал Георгий, усаживаясь в прозрачный изнутри салон каплевидного красавца.

— Да, — довольно улыбнулся Хватко, отключая автопилот, — недавно вот приобрел. Нравится?

— Впечатляет, — согласился Георгий. — Небось на водороде?

— И на водороде, и на бензине, и даже на сжатом воздухе — композитный двигатель. Да еще и пара миниреактивных имеется, — похвастался Влад Сулейманович, кивая на выступающие сзади сопла. — Если в полете — свыше шестисот развивает. А если так, на воздушной подушке, — триста, триста пятьдесят запросто. Плюс автопилот. Все дела, короче. Ты рад?

— Мне-то какая радость? — удивился Георгий.

— Ты, Жорж, мой единственный наследник, помни об этом. Все это, — дядя ткнул пальцем в авто, — твоим когда-нибудь станет. И счета в банке тоже.

— Брось, дядя Влад! — отмахнулся аль-Рашид. — Ты еще меня переживешь.

Спрашивать, сколько «приобретение» стоит, Георгий не стал, и без того понятно, что на прокурорскую зарплату такой игрушки не приобрести. Не иначе спонсорская помощь ВСМЦ, догадался он.

Продолжая хвастать возможностями новой машины, Хватко отключил воздушную подушку и пробежался пальцами по дисплею; мощно взревели два миниатюрных реактивных двигателя; аэромобиль сначала поднялся вертикально вверх над крышами зданий, а затем стремительно рванул вперед, да так, что Георгия вдавило в кресло, будто изюм в булку! Заложив крутой вираж над загнутыми концами крыш Желтого округа, Влад Сулейманович, набирая скорость, промчался над слабо освещенными улочками и безлюдными сейчас базарными площадями Черных кварталов. Затем, скользнув вниз, на бреющем, едва не задевая древесные кроны, миновал живописные пальмовые рощицы и остролистые юкковые заросли Зеленой зоны. А потом вдруг резко устремился ввысь, прямо к окрашенным последними закатными лучами облакам, и уже оттуда, уйдя в тошнотворное пике, буквально нырнул в сверкающие стеклом и полированным камнем ущелья, образованные стенами небоскребов Москва-Сити.

Открывшаяся их взорам Пирамида Муна походила издали на растревоженный, сверкающий мириадами огней улей. Или, скорее, на гигантское осиное гнездо, вокруг которого вился целый рой сердито гудящих насекомых — несмотря на позднее время, работа в офисе не замирала, и у многочисленных парковочных площадок, имевшихся на каждом из ста шестидесяти этажей здания, сновали туда-сюда аэромобили сотрудников: одни — отлетая, другие, напротив, приземляясь. А где-то там, в самой глубине, в потаенной сердцевине этого улья-гнезда, представилось внезапно Георгию, скрывается их матка, жирная и ненасытная.

Облетев Центральный офис Корпорации, Хватко рванул на закат, но над первыми Пестрыми кварталами взял к северу и вскоре вырвался на необъятный простор Серого округа, безраздельной вотчины легендарного Песьего Царя. Места эти служили обителью сотням тысячам неудачников, что не могли позволить себе ни собственного, ни муниципального жилья, да еще для не поддающейся подсчету армии бомжей. В народе округ прозвали Крысиным, или просто Крысятником. В наползающих на город сумерках подсвеченные багровыми огнями горящих мусоросборников унылые бетонные бараки, бесконечные лабиринты которых разнообразили лишь всхолмия свалок, походящие сверху на дремлющие вулканы-курильщики, являли собой инфернальный, поистине дантовский пейзаж. По слухам, до сих пор, правда, никем не подтвержденным (однако и не опровергнутым), где-то там, среди зловонных владений Их Песьего Величества, в самых труднодоступных уголках Мусорного царства, нашли себе укрытие немногие из уцелевших химер Браилова. Говорили даже, что и сам некоронованный царь Крысятника — не кто иной, как одна из брэндовских химер. А то и вовсе профессор Евгений Менделевия Браилов собственной персоной. Доктор Моро или «безумный вивисектор», как его еще называли, незадолго до начала операции «Очистка» кампании по тотальному уничтожению всех представителей созданной им новой расы — внезапно и бесследно исчез. Что с ним случилось в действительности — то ли к имперцам утек, то ли погиб — до сих пор оставалось тайной за семью печатями. Во всяком случае, тела его так и не обнаружили.

Сам Георгий не очень-то верил во все эти россказни про Песьего Царя. Хотя что можно сказать наверняка о личности, которую никто и никогда не видел? Органам правопорядка в эту часть города путь был заказан. Если, конечно, не считать плановых мероприятий типа «Капкан-3», «Дезинфекция-2», «Санация-5» — редких и малоэффективных. Действительная цель всех этих «санаций» — успокоить обывателей, а заодно создать видимость того, что губернское правительство жестко контролирует ситуацию. В реальности Крысятник был предоставлен сам себе и жил по своим законам, сообразуясь с собственными, мало кому ведомыми обычаями и понятиями.

Наконец они приземлились у старинного особняка, занимаемого Следственной частью Прокуратуры города. Поскольку час был поздний и рабочее время давно закончилось, их встретил только дежурный милиционер на входе. Поднявшись на второй этаж и пройдя безлюдным темным коридором, они остановились у самой последней двери. Хватко набрал цифровую комбинацию и отступил, пропуская Георгия вперед.

— Располагайся, — махнул Влад Сулейманович в сторону обшарпанного кресла, — будь как дома, а я пока результатами экспертизы займусь. Тебе их распечатать или так посмотришь?

— Лучше распечатай, — зевнул Георгий, оглядывая знакомый кабинет, — пожалуй, изучу их завтра. Устал…

Со времени его последнего посещения обстановка в кабинете Влада Сулеймановича нисколько не изменилась: над письменным столом по-прежнему раскидывала обширные метастазы карта города, а на противоположной стене все так же пылилась старенькая голограмма памятника Борису Николаевичу, того, что на Лубянской площади; «Первому Губернатору Славянской Губернии и собирателю земли русской от благодарных потомков» — гласила надпись на его постаменте. Отец-основатель эСГЕэС приобрел такое титулование по праву, поскольку всемерно старался округлить губернские земли. Главным образом выражалось это в избавлении от ненужного излишка их. Мудрый Губернатор справедливо полагал, что мирянам должно проживать компактно, так оно и управлять сподручнее. Когда же народонаселение поразбросано невесть где, о каком эффективном менеджменте может идти речь? Пустая трата сил и средств, ничего более. По странной прихоти скульптора, Первый Губернатор сжимал в руке дирижерскую палочку.

— Посмотри покамест новости, — предложил следователь, кидая ему перчатку. — Вдруг что интересненькое сообщат…

На служебных компах прокуратуры стандартных фильтров и гасилок установлено не было, и аль-Рашид, пользуясь ситуацией, решил заглянуть на какой-нибудь имперский сайт. По «Гласу Каракорума» полномочные послы восьми сопредельных Срединной империи государств-сателлитов — Золотой и Синей орд, королевств Непала, Камбоджи и Лаоса, Корейской Народной Республики, Вьетнамского царства и Соединенного Бирмано-Таиландского королевства — вручали свои верительные грамоты Председателю Верховного Курултая Тэмур-Менгу, коий являлся одновременно министром иностранных дел и племянником ильхана. Церемония проходила в Большом императорском дворце Каракорума, в зале, напоминающем изнутри аляповато раззолоченную, усыпанную сверкающими самоцветами юрту; после вручения фа-мот послы поочередно подходили к подножию гигантского изваяния Потрясателя Вселенной и, возложив правую ладонь на раскрытую книгу «Сокровенного сказания», клялись в союзнической верности династии Юань. Присутствовал на церемонии и сам Чингис-ильхан Хулагу III, великий каан Йеке Монгол Улус и верховный повелитель остальных четырнадцати улусов, старшина Совета тринадцати бессмертных даосов, и прочая, и прочая, и прочая… проще говоря — император Срединной империи. Он недвижно восседал на фоне девятибунчужного белого знамени по правую руку от статуи своего предка, соперничая с последним в мраморной бесстрастности; второй трон, поменьше, по левую руку великого каана — место старшей супруги императора — сейчас пустовал. Пропагандисты Славянской Губернии утверждали, что сам Хулагу от рождения страдает слабоумием, а всеми делами в государстве заправляет его старшая жена Оэлун. Глядя на отрешенное, гладкое и какое-то… несмысленное, что ли, — точно у новорожденного — лицо ильхана, в это, пожалуй, можно было поверить. Георгий невольно обратил внимание на поразительное сходство между застывшими чертами лица Хулагу III и каменными — статуи. Впрочем, что же в том удивительного — ведь нынешний правитель Срединной потомственный Чингизид. Чтобы добиться этого, китайские генетики в свое время отыскали женщину из династии Юань, основанной, как известно, внуком Чингисхана — Хубилаем, затем взяли генетический материал из гробницы какого-то древнего иранского ильхана, также принадлежавшего к чингизидскому роду — роду Хулагидов, что-то там из него вырастили и поместили в яйцеклетку юаньской принцессы. Не с первой попытки, но — получилось. Так возродилась династия Чингизидов — династия, имеющая наследственные права на одну пятую часть всей земной суши…