Они, разбрызгивая грязь, понеслись вперед, затем, пыхтя, вернулись к Хелене, и палка снова очутилась у ее ног. Не зная, как от них отделаться, она бросила палку подальше и, заслонив рукой глаза от солнца, следила за собачьими играми. Вдруг до нее донесся знакомый голос: “Ко мне! ” Псы мгновенно повиновались и покорно потрусили к хозяину.

Хелена обернулась и оказалась лицом к лицу с лордом Дарвеллом. От неожиданности она едва не уронила молитвенник. Они стояли на расстоянии трех ярдов и смотрели друг на друга: он – недовольно, она – с ужасом.

– Доброе утро, мисс Уайтт. – Он снял шляпу. Он явно охотился, так как держал под мышкой ружье, а сюртук из бобрика был подпоясан охотничьим ремнем. – Сидеть! – гаркнул он на собак, которые пачкали ему брюки и сапоги.

– Милорд, что вы здесь делаете? – с трудом сохраняя спокойствие, спросила Хелена.

Он долго не отвечал, но наконец произнес:

– Прогуливаю собак. Полагаю, что здесь не личное владение, – он вопросительно поднял бровь, а Хелена покраснела:

– Милорд, простите меня… я не имела в виду… я просто удивилась… я не предполагала, что кто-то еще здесь гуляет.

– Грустите, мисс Уайтт? – неожиданно спросил он.

Хелена вскинула подбородок.

– Вовсе нет. Мне не о чем грустить, милорд. Полагаю, я так же, как и вы, могу подышать свежим воздухом. Этим я и занималась, пока вы не нарушили тишину криком.

– Если бы вы не стали играть с моими псами, как со щенками, у меня не было бы причин кричать. Сядь! – Он сердито посмотрел на одну из собак, которая при звуках его голоса радостно подпрыгнула. Он пнул ее носком сапога, и она снова уселась.

– Надеюсь, вы не бьете ваших собак, сэр? – Вопрос Хелены прозвучал вызывающе.

– Я вообще не бью своих животных, мадам, – ответил он.

– Зная ваш характер, я ничему не удивлюсь, – холодно заметила она.

Адам смерил ее гневным взглядом.

– Думаю, мисс Уайтт, у вас нет причин жаловаться на мой характер, несмотря на ваше поведение. Никто никогда не пренебрегал моими приказами или желаниями, как это сделали вы.

– Как я вам уже говорила, милорд, вы не имеете права мною командовать. Вы мне не отец, не брат, не муж… – Хелена прикусила язык, но роковое слово уже было произнесено.

Адам мрачно усмехнулся.

– Раз уж вы затронули эту тему, Хелена, и поскольку мы сейчас одни, может быть, вы объясните мне, почему для вас столь неприемлемо мое предложение о браке?

Его глаза глядели так холодно и отчужденно, что Хелена вдруг почувствовала себя одинокой и беззащитной.

– Сэр, джентльмены не задают подобные вопросы!

– Мадам, – ровным голосом произнес он, опустив на землю ружье и приблизившись к ней, – истинные леди не вынуждают задавать такие вопросы.

У Хелены перехватило дыхание от его наглости. Она шагнула к нему и, недолго думая, подняла руку, чтобы дать ему пощечину. Но ее кисть оказалась сжатой твердой ладонью. Адам потянул ее к себе, и их лица оказались так близко, что она ощутила у себя на губах его дыхание.

– Вы уже один раз ударили меня, Хелена, и больше я этого не допущу.

Они замерли, глядя друг другу в глаза. Гнев Хелены куда-то испарился, а вместо этого ее охватило жгучее желание вновь очутиться в его объятиях. Хелена зажмурилась. Ну почему он не хочет ее поцеловать? Неужели она больше не возбуждает в нем желания?

Ее губы уже умоляюще сложились, готовые произнести слово “пожалуйста”, когда он впился в них ртом, и она оказалась прижатой к груди Адама и… разомкнула губы, с радостью встретив его поцелуй. Не отрываясь от ее рта, он свободной рукой развязал ленты на шляпке Хелены. Шляпа упала, а Адам положил ладонь ей на затылок, затем провел рукой по спине, по бедрам, все крепче прижимая ее к своему напрягшемуся телу.

Хелена окунулась в волну чувственности и, постанывая от удовольствия, забыла обо всем на свете.

Неожиданно Адам разжал руки, и она чуть не упала.

– Да… – задумчиво произнес он. – Вы не леди. Мне жаль, если вы раскаетесь в том, что не приняли мое предложение, но я его больше не повторю. – Адам подобрал ружье, свистнул собакам и, не оглядываясь, зашагал по солончаку.

Такого унижения Хелена в своей жизни еще не испытывала. Ее бросило в дрожь. Как она могла так себя повести? Ведь она вынудила его поцеловать ее, допустила, чтобы он ее ласкал, и, что хуже всего, ответила ему тем же! Да она не лучше… оперной певички!

Хелена нагнулась и подобрала с земли молитвенник. И надо же такому случиться именно в воскресенье! В этот день ей следовало думать о высоких материях и о том, как она будет противостоять искушениям, поджидающим ее в лондонском высшем свете.

Порыв ветра растрепал ей волосы, и она вспомнила, что на ней нет шляпы. Соломенная шляпа с помятым пером валялась на земле, и на ее кремовой поверхности красовался грязный след собачьей лапы. Хелена со слезами на глазах подняла шляпу и усталой походкой направилась к дому.

Но пока она шла обратно, чувство раскаяния сменилось возмущением. Да, она повела себя предосудительно, но и Адам хорош! Он – светский человек, а она – неопытная девушка. Значит, он больше, чем она, виноват. Он мог бы повернуться и уйти! Хелена вытерла следы слез на щеках. Хватит переживать!

Подойдя к дому, она увидела карету тети, стоящую у парадного хода. Хелена заволновалась и прибавила шагу, так как для тети путешествие из Чичестера в воскресенье было беспрецедентным событием – подобно всем благородным дамам, она считала, что в священный день неприлично ездить дальше церкви.

Страх, который никогда не покидал членов семей военных моряков, заставил Хелену побежать к дому.

Забыв про забрызганные грязью ботинки и неопрятный вид, Хелена отворила дверь, миновала вестибюль и устремилась к гостиной, откуда доносились голоса. Леди Уайтт, угощавшая гостей, в ужасе взглянула на дочь.

– Хелена, дорогая, что с тобой? Ты вся в грязи.

Но Хелена вместо того, чтобы смутиться от замечания матери, радостно вскрикнула, так как увидела не только тетю, но и дядю, коммодора сэра Роберта Брейки, который при виде племянницы встал и пошел ей навстречу.

– Дядя Брейки! А мы думали, что вы с флотилией в Тулоне, – Хелена крепко обняла дядю, затем с волнением всмотрелась в его загорелое лицо. – Вы не ранены?

По улыбке коммодора было видно, как он любит племянницу. Он не видел ее полгода и про себя отметил, что она превратилась в настоящую красавицу, несмотря даже на странно неряшливый вид.

– Хелена, моя дорогая, как видишь, я жив и здоров. Мы вчера высадились в Портсмуте, а завтра я поеду с вами в Лондон, поскольку у меня депеша для Адмиралтейства. Рассчитываю пробыть дома несколько недель.

– Хелена, – укоризненно произнесла леди Уайтт, – скоро подадут завтрак. Не могла бы ты переодеться, чтобы не пачкать грязными ботинками новый ковер?

Взглянув на свою одежду, Хелена покорно сказала:

– Да, мама, конечно. Извини… меня запачкали собаки – выскочили из болота. В ее словах все же была доля правды.

Радость от благополучного возвращения дяди и последние приготовления к поездке в Лондон почти вытеснили из головы Хелены мысли о встрече с лордом Дарвеллом, хотя совсем забыть о нем она не могла. К тому же ей не давали покоя подозрения относительно его тайных дел.

Наконец вереница карет выехала из поместья Нортон. Коммодор, уступив настояниям дам, сел с ними рядом, вместо того чтобы, как обычно, ехать верхом, а Джона поместили на козлах с кучером. Раньше мальчика это обрадовало бы, а сейчас он ужасно огорчился, поскольку рассчитывал быть около дяди, чтобы добиться согласия взять его с собой в море.

Путешествие заняло два дня. Решили не торопиться, чтобы женщины не утомились, да и депеши коммодора не были срочными.

К дому Брейки на Брук-стрит в Лондоне подъехали вечером. Все были рады, что путешествие закончилось.

– Лучше попасть в шторм в Бискайском заливе, чем трястись еще день в этой повозке, – ворчал сэр Роберт, помогая дамам выйти из кареты.