— Сайгак, я Затвор-1. Вас понял. Затвор-2, высота — три тысячи, скорость — четыреста. Дистанция — тысяча пятьсот.

— Затвор-1, я Затвор-2. Подтверждаю.

Оба истребителя начали набирать высоту, ожидая взлёта транспортника. Елена включила ночную индикацию. Стекло кабины, оснащённое многофункциональным дисплеем, осветилось зелёным светом. Теперь можно было видеть окружающую воздушную и наземную обстановку, как и через обычный прибор ночного видения. Кроме того, прямо на стекло дублировались показания основных приборов. Елена знала, что при обнаружении военной техники, прямо на стекле появляется подвижная рамочка, обозначающая местонахождение цели и расстояние до неё. Если объект выходил из зоны обзора через переднее стекло, то на его краю появлялась стрелка, указывающая оптимальное направление поворота на него.

— Затвор-100, я Сайгак. Курс — два два пять. Скорость — пятьсот десять, высота — две тысячи. Дистанция — шестьсот.

— Сайгак, я Затвор-1. Понял вас.

Девушка заняла позицию справа от транспортника. Теперь можно было немного расслабиться. Майор отключила ночное видение. Теперь только зеленоватое свечение приборов нарушало темноту. В ближайшие полтора часа Елене предстояло наблюдать только звёздное небо и слышать тихий гул двигателей.

Включив автоматическое поддержание высоты и скорости, она достала части снайперской винтовки и начала быстро собирать оружие. Она пока не стала присоединять глушитель и оптический прицел — такое увеличение габаритов было неприемлемо в тесной кабине.

— Затвор-100, это Сайгак. Курс — один четыре пять.

В эфире наступила тишина. Елена, как, наверное, и Кравцов, была поражена таким приказом.

— Затвор-100, я Сайгак. Подтвердите получение приказа.

— Сайгак, я Затвор-1. Прошу повторить.

— Затвор-1, я Сайгак. Повторяю: курс — один четыре пять.

— Сайгак, я Затвор-1. Вас понял. Каков конечный пункт маршрута?

— Затвор-100, я Сайгак. Конечный пункт — Сталинград.

Елена чисто рефлекторно повернулась в сторону, где летел истребитель Кравцова. Почему курс менялся? Это было совсем непонятно.

— Сайгак, я Затвор-1. Меняю курс. Затвор-2, курс — один четыре пять.

— Затвор-1, я Затвор-2. Подтверждаю.

Майор перестроилась на новый курс. Теперь она могла только ждать. Если бы Кравцов хотел что-то предпринять, то уже сделал бы это. Значит, он считал, что пока ситуация ещё не вышла из под контроля.

Но теперь Елену волновала судьба её бойцов. Они будут ждать под Брянском. Как дать им знать, что цель полёта изменилась? У девушки имелся мобильный телефон, но на С-80 была установлена аппаратура, перехватывающая любые радиопереговоры вблизи самолёта.

Тревожно вздохнув, майор погладила рукой лежащую на коленях ВСК и включила автопилот.

01:32 14 июня 2013 года.

До Сталинграда оставалось чуть больше шести минут полёта. А потом самолёты возьмёт диспетчерская служба, и что-либо предпринимать будет уже поздно. Елена прекрасно понимала это и начинала нервничать. Значит, либо на борту произошло что-то непредвиденное, и Лисенко, Озеров и Городцев выведены из строя, либо операция начнётся с минуты на минуту.

Окончательно собрав снайперскую винтовку, майор отключила автопилот и сжала штурвал. Палец слегка коснулся крышки, закрывающей боевую кнопку пушки.

— Затвор-100, я Сайгак. До цели шесть минут. Приготовьтесь к посадке.

— Сайгак, я Затвор-1. Вас понял.

Елена в который раз взглянула на самолёт Кравцова. В ночном небе были видны только бортовые огни. Надеясь, что и разведчик сейчас смотрит на неё, майор покачала крыльями самолёта. Машина её напарника повторила манёвр. Девушка улыбнулась.

— Это Рыжая, — неожиданно в эфире раздался хорошо узнаваемый голос Лисенко. — Самолёт под нашим контролем.

— Отлично, — похвалил Кравцов. — Какова ситуация?

— Нормальная. Пара товарищей пыталась протестовать, но мы их убедили. Теперь спят.

— Надеюсь, не вечным сном?

— Нет, конечно.

— Начинайте посадку. Лена, следуй за мной.

С-80 начал быстро снижаться. Кравцов продолжил его сопровождение, но теперь постепенно нагонял транспортник. Елена вела свою машину немного позади и сбоку от самолёта своего напарника.

Вскоре внизу показалась земля. Девушка включила ночное видение и слегка наклонила Як. По курсу, которым летел С-80, проходило широкое шоссе. Видимо, Лисенко думала сажать самолёт на него.

— Рыжая, кто за штурвалом?

— Пилоты. Под нашим контролем, конечно.

— Справитесь с посадкой?

— Разумеется. Только если кто нам навстречу будет ехать — не завидую ему. Фары включить?

— Давай.

Транспортник коснулся шоссе и начал торможение, освещая дорогу яркими конусами света. К счастью, шоссе было пустынным.

Истребители шли на высоте километра, и Елена видела огни каких-то деревень и посёлков. Девушка от души надеялась, что посадка самолёта не привлечёт внимания их жителей. В противном случае группа очень скоро будет демаскирована.

С-80 продолжал двигаться по дороге.

— Рыжая, почему такой длинный пробег?

— Что-то с тормозной системой.

— Включайте реверс.

— Уже включили.

Наконец самолёт остановился. Елена, сбрасывая скорость, сделала круг над местом посадки.

— Садись около дороги. Я страхую.

— Поняла.

Майор окончательно затормозила, и перевела машину в режим висения. Вышли шасси. Постепенно снижая тягу посадочных двигателей, девушка плавно опустила Як на землю. Самолёт замер.

— Молодчина, — похвалил Кравцов. — Теперь выключи все системы и иди к С-80.

— Поняла.

Елена заглушила двигатели, выключила электронику и сняла шлем. Открыв фонарь кабины, майор подхватила винтовку и вылезла наружу. Транспортник возвышался метрах в двадцати. Фары по-прежнему были включены. Неожиданно откинулся пандус грузового отсека, и на дорогу съехал УАЗ. Майор подошла к нему. Из машины вылезла Лисенко.

— А это зачем?

— На чём, ты думаешь, мы передвигаться должны?

Обе девушки повернулись в сторону садящегося истребителя. Буквально через полминуты, к ним подошёл Кравцов.

— Ну что делаем? — спросила Елена.

— Пилотов и сопровождающих Пенькова — оглушить, связать и оставить в самолёте. Думаю, найдут их только утром, так что несколько часов у нас есть. Всё оружие, что есть на борту — в УАЗ. Пенькова связать и посадить в машину.

Майор кивнула. Она понимала, что сейчас гораздо лучше оставить всё, как есть. Если взорвать самолёты, то пламя будет видно за много километров. А отвозить или отводить экипаж подальше, что бы их не нашли, нет смысла. Всё равно, когда обнаружат самолёт, начнутся крупномасштабные поиски. Но что-то обнаружить смогут только с наступлением утра. А пока до рассвета остаётся несколько часов и их нужно использовать с максимальным эффектом.

— А своим мне что передать?

— Ну что, — Кравцов вздохнул. — Отсюда до Брянска больше восьми сотен километров по прямой. Им, если ехать сюда, это часов семь надо. Пускай выезжают. Мы навстречу поедем как завершим всё.

— Ясно.

— Вика, со мной, в самолёт. Поможешь оружие перенести.

Елена набрала номер телефона Лисенко, который сейчас находился у бойцов. Трубку взяла Совина:

— Привет. Как обстановка?

— Плохо. Пеньков почему-то изменил направление полёта, так что мы приземлились под Сталинградом.

— Где? — в голосе девушки было изумление. — И что нам теперь делать?

— Езжайте к нам. Когда что-то изменится, мы сообщим.

— Поняла. Удачи!

Из самолёта вышли Лисенко и Кравцов. Они несли восемь автоматов «Гроза», две винтовки ВСК-94, шесть реактивных гранат РПГ-18 «Муха»  и пару огнемётов МРО. Всё это бойцы уложили в багажник УАЗа, а потом вернулись в С-80. Озеров и Городцев вывели Пенькова. Руки генерала были скованы наручниками.

— Майор Еремеева, — усмехнулся пленный. — Признаю, Вы оказались живучее, чем я предполагал.

— А я не предполагала, товарищ генерал, что человек, спасший в своё время Советский Союз, предаст его.