Мужчина подпрыгнул, как ужаленный, чтобы посмотреть на говорящего – тот подошел так тихо, что его никто не заметил. Он был стар и сильно сутулился, в его седых волосах лишь кое-где виднелись рыжеватые пятна, и девушке показалось, что более впечатляющих мешков под глазами ей еще никогда не приходилось видеть – но ее несостоявшийся обидчик отпрянул от старика, как если бы тот был молодым воином.
– Святой отец, это была всего лишь шутка!
– Ей так не кажется – и это справедливо, я бы сказал. Видишь, как она побледнела? На твоем месте, я бы оставил ее в покое.
Только, сейчас она заметила двух огромных псов, по виду – наполовину волков, которые стояли рядом со жрецом, обнажив великолепные клыки. Едва заслышав их недовольное ворчание, мужчина взвизгнул и бросился к дверям трактира под всеобщий свист и улюлюканье. С бесконечной печалью в голубых глазах жрец посмотрел на остальных посетителей.
– Эх, и вы не лучше. Если бы я не пришел…
Смех прекратился, и все уставились – кто в пол, кто на стойку, кто на стену, лишь бы не видеть его грустного и внимательного лица. Со вздохом жрец сел за стол, расправляя длинную серую рясу. Псы улеглись рядом.
– Когда закончишь с мясом, девушка, советую пойти со мной. Тебя угораздило зайти пообедать в худший трактир в Аркоде.
– Похоже на то, святой отец. – Она удивилась, что вообще может говорить. – Примите мою самую сердечную благодарность. Могу я предложить вам кружечку?
– Нет, спасибо, еще слишком рано. Я бы сделал глоток эля ближе к ночи, но вообще-то, в последнее время это не идет на пользу моему желудку. – Тут он снова вздохнул. – Хм, а все-таки, как тебя зовут?
Девушка слегка заколебалась, но решила, что лгать жрецу – да еще и спасшему ее! – пожалуй, не стоит. Тем более, что ее хитрость все равно была раскрыта.
– Каррамейн, но зовите меня Карра. Меня все так зовут… звали… я имею в виду тех, кто меня знал. Я собиралась выдать себя за мужчину и назваться Гвилом, но, кажется, это не сработало.
– Да уж. Хм. Действительно. Гвил? «Темный»? – Он улыбнулся с невыразимым обаянием. – Тебе не подходит. Золотистые волосы и все такое… А вот мне мое имя подходит. Я Перрин.
– Вообще-то, вы не выглядите глупым.
– Ах, ты меня просто плохо знаешь. Да и, наверное, никогда не узнаешь – судя по всему, ты куда-то спешишь… если отправилась в путь, не сопровождаемая никем, кроме собственной лжи. – Он недовольно нахмурился, глядя на дальнюю стену. – Нужно что-то с этим делать – я имею в виду то, что ты едешь одна. Ты мясо есть собираешься?
– Нет. Я больше не голодна, и съела уже достаточно. Может, собаки захотят?
– Возможно, но им будет плохо. Пойдем со мной. Он встал и направился к двери. Карра подхватила свой плащ со скамьи и поспешила следом, стараясь гордо держать голову, проходя мимо людей, что сидели у очага.
Снаружи, слегка дремля под жарким летним солнцем, стоял ее мерин, привязанный к перилам у крыльца трактира. Чистокровный западный гунтер соловой масти.
– Из-за этой лошади я и зашел внутрь, – сказал Перрин. – Понимаешь, стало интересно, кто тут разъезжает на такой лошади. Тебе не следовало бы оставлять его просто так, привязанным, в этой части света. Видишь ли, его могут украсть.
– А, он способен вышибить дух из любого, кто попробует подойти к нему, кроме меня. Я – единственная, кто может дотрагиваться до него, тем более – ехать на нем. Поэтому он мой.
– А, ясно. Это твой отец подарил тебе его?
– Старший брат. – Горечь просочилась в ее слова, и голос задрожал, несмотря на все попытки скрыть волнение. – Сейчас он глава клана.
– О! Так ты благородной крови. Хм. Вообще-то, я так и думал.
Она почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.
– На самом деле, Карра, у тебя плохо получается лгать. Ладно, отвязывай коня – и пойдем. Собак любишь?
– Очень. А что?
– У меня дома есть две – для тебя. Если ты им понравишься – а мне кажется, что так и будет, – они позаботятся о тебе в дороге. – Тут он вздохнул с глубоким сожалением. – У меня их так много. Собак и кошек. Мы с женой всегда держали кошек. Хм, видишь ли, она умерла. Этой зимой.
– О, мне так жаль.
– Мне тоже. Ну, я надеюсь скоро к ней присоединиться, если на то будет воля Керуна. Но он вряд ли будет против. Я, знаешь ли, старею. Глупо злоупотреблять его гостеприимством, не так ли?
Карре было всего шестнадцать, и она не знала, что можно ответить. Поэтому она просто начала отвязывать коня, в то время, как он стоял, уставившись на улицу невидящими глазами – словно разговаривая в мыслях со своим богом. Собаки стояли рядом и тихо помахивали хвостами.
Дом жреца стоял сразу за деревней. Перрин открыл калитку в глинобитной стене и провел Карру во двор, где перед крыльцом крытого соломой домика копошились цыплята. Котята и щенки валялись повсюду, где был хоть клочок тени под парой яблочных деревьев, под поилкой, под старой рассохшейся телегой… Крепко сбитая краснолицая женщина лет сорока с радостным возгласом вышла им навстречу из передней двери.
– Вот и ты, Па. Привел гостя? Вы как раз доспели к ужину.
– Хорошо, Брейма, спасибо, – жрец посмотрел на Карру. – Это моя младшая дочь. Единственная… хм… ну, единственный настоящий человек из всех.
Услышав это, Брейма оглушительно расхохоталась. Карра выдавила из себя улыбку, сильно подозревая в этом старую семейную остроту.
– У нас есть ветчина и немного зелени, девушка, так что проходи, не стесняйся… О, минутку – твоя лошадь! – Она повернулась к двери и заорала: – Недд» поди сюда! У нас гостья, и ее лошадь нужно отвести в тень и дать ей немного воды!
Через секунду из двери вышмыгнул юноша и с готовностью повернулся к Брейме, щуря глаза от яркого солнца.
Стройный и гибкий, как молодой кот, он был всего пяти футов ростом – на добрую голову ниже Карры. Его медно-рыжие волосы горели, как заходящее солнце, на худом лице сияла пара удивительных зеленых глаз, а когда он зевнул, его розовый язычок свернулся подобно кошачьему.
– Это парнишка Бреймы, мой внук, – сказал Перрин с долгим вздохом. – Хм, он очень похож на остальных. Моих отпрысков, я имею в виду.
С легким кивком Недд скользнул к коню и ухватил поводья. Карра дернулась, чтобы помешать ему, но жеребец лишь склонил голову и позволил почесать себя за ухом – вместо того, чтобы закатить, как обычно, глаза, и угрожающе оскалить зубы.
– Его зовут Гверлас.
Юноша слегка улыбнулся и повел жеребца прочь, даже не взглянув в ее сторону. При этом Гвер казался таким довольным, что Карру кольнула легкая зависть.
– Входи и поешь, – позвала ее Брейма. – Ты вроде долго ехала, так?
– Вообще-то, да. Я из Друлока.
– Прямо оттуда? О, боги! А можно спросить, куда ты едешь?
– Я не знаю, – и Карра чуть не' расплакалась. Жрец и его дочь провели ее на ярко освещенную солнцем кухню, где повсюду дремали кошки, усадили за длинный стол и поставили перед ней поднос с ветчиной, зеленью и свежевыпеченным хлебом – первая настоящая еда за долгие дни. Наевшись до отвала, она начала разговор – она чувствовала, что задолжала им объяснение, а кроме того, ей просто было приятно с кем-то по-дружески поговорить.
– Понимаете, я младшая из шести детей. Три сына и три дочери. Ну, а мой старший брат сейчас глава нашего клана – и он просто жадная тупая скотина. Он дал за Мейлой – моей старшей сестрой – приличное приданое, но я вам так скажу, это не было чем-то из ряда вон выходящим… а потом Рейфе с трудом наскребли на приданое. Сейчас – моя очередь, и он вообще не хочет тратиться, так что он нашел этого толстого беззубого вельможного старика, который женится на мне только из похоти, и ничего больше не попросит, а я лучше помру, чем выйду за него – так что я просто сбежала.
– Я бы сделала то же самое, – резко кивая, подтвердила Брейма. – Как думаешь, он все еще гонится за тобой?
– Не знаю, но держу пари, что да. Я его здорово разозлила, а он так не любит, когда кто-то переходит ему дорогу… он просто из принципа может выбить из меня дух. Хотя я навела его на ложный след, это мы с подругой придумали. Я поехала навестить ее и ее нового мужа – сказала брату, что вернусь через полмесяца, а подруга сказала мужу, что я уеду через неделю. Через неделю я и уехала, только на север, а не домой, а брат ничего не подозревал еще несколько дней… Так что, пока я продолжаю путь, он, скорее всего, меня не поймает.
