Наутро суд продолжился, и снова потянулись нескончаемые разбирательства по поводу войны. Ближе к полудню гвербрет пришел к выводу, что в споре прав Комирр, а значит, его клану править новой областью. Так как Тьюдир погиб, не оставив наследника, гвребрет разделил его земли между Эрдиром и Номиром как награду за то, что вынесли дело на суд. Тем не менее, суду предстояло еще переплыть бескрайнее море подробностей и уточнений, и лишь под вечер им это удалось. Ираэн уже было решил, что дело Родри будет вновь отложено, но гвербрет не забыл ни его, ни своей обязанности выслушивать любого из жителей подвластных ему земель. Когда, наконец, лорды были удовлетворены, Друммик поднялся и окинул взглядом собрание.

– А, вот и ты, серебряный кинжал! Сейчас мы рассмотрим твое дело, а потом отправимся на праздничный обед. Возможно, я уговорю тьерина Магрина угостить всех вас медом. Подойди. Мы выслушаем твои слова и истца… Гвара, кажется так его зовут?

Ираэн решил, что веселость гвербрета сулит Родри только хорошее. В ответ на призыв Родри вышел вперед, поклонился, передал меч стражнику и опустился на колено перед гвербретом. Но Гвар, казалось, испарился, хотя трое его друзей и сидели в шатре, справа от входа. Они встали и, кланяясь, начали извиняться, в то время как остальные высказывали насмешливые предположения о причине задержки. Гвар все же появился через несколько минут и поспешил подойти к гвербрету. Ираэн был поражен переменой в нем: такой самоуверенный вчера, сейчас смотрел себе под ноги, будто не решаясь встретиться взглядом с другими.

– Так, хорошо, поспеши, молодой воин, – сказал гвербрет. – А вы попридержите языки! Пришло время для правосудия.

Ираэн видел, что Родри внимательно изучает Гвара, пока тот передает меч стражнику. Хотя юноша находился достаточно далеко от Серебряного кинжала, но все же он смог заметить, как побледнел его друг и даже слегка приподнялся с колен. Гвар, казалось, направился на свое место, направо от кресла гвербрета. Вдруг он на краткий миг задержался, повернулся и бросился на Родри, который еще не успел подняться на ноги. Ираэн увидел, как Гвар накинулся на Родри, схватил его за горло, в руке у наемника блеснул бронзовый нож… Весь шатер разразился криками. Люди вскакивали со своих мест и устремлялись вперед. Ираэн вскочил, возблагодарив богов за то, что они дали ему достаточный рост, чтобы смотреть за происходящим поверх толпы.

Гвербрет тоже поднялся, схватил меч и направил его на человека, нарушившего порядок в суде, но Гвар был уже мертв. Его тело, как мешок муки, лежало на плече Родри. Когда Ираэн протиснулся сквозь толпу, Родри медленно поднялся, оттолкнул тело врага и встал на ноги, сжимая окровавленный бронзовый нож. Вся его шея была покрыта кровоточащими царапинами, словно он дрался с дикой кошкой.

– Целителя! – прокричал гвербрет. – Позовите кого-нибудь из целителей!

– Ваша милость, это только царапины, – прохрипел мертвенно-бледный Родри. – Клянусь богами!

Ираэну удалось подобраться к другу как раз, когда стражник гвербрета склонился над мертвым и перевернул его на спину. Некоторое время он молча смотрел, а потом крепко выругался. Гвербрет посмотрел и тоже побледнел. То, что лежало у ног Родри в одежде Гвара, было странным существом с барсучьей головой, тупым рылом и клыками. Из рукавов рубахи торчали мохнатые лапы с крепкими черными когтями. Родри поднял бронзовый нож.

– Говорил же тебе, не смейся над травницей, – просипел Родри. – Не будь этого ножа, он бы меня задушил.

Все вокруг пытались пробраться поближе к зрелищу, изрыгая проклятия или вскрикивая от ужаса, и передавали новости задним рядам. Внезапно в голову Ираэну пришла очевидная мысль.

– Гвар! – охнул он. – Что с ним?

Пока молодой лекарь промывал раны Родри и накладывал швы на самые глубокие царапины, воины гвербрета отправились на поиски. Довольно быстро Гвара, задушенного и обнаженного, нашли на заднем дворе крепости. Тут даже закаленные в боях воины дрогнули и поддались панике. Хотя гвербрет и послал в город тьерина за всеми жрецами, какие найдутся, боевой дух размывало потоком сплетен и домыслов, как прибрежный песок. Гвербрет вынужден был созвать лордов на совет.

– Отправьте своих людей по домам, – приказал он. – Мы уладим все нерешенные дела с герольдами. Собирайте дружины и отправляйте, притом немедленно!

На взгляд Ираэна, лорды непристойно быстро согласились повиноваться. Немалая доля иронии заключалась в том, что он оставался чуть ли не самым спокойным человеком среди присутствующих в павильоне.

– Думаю, это оттого, что я видел этого слугу тьмы и был с тобой, когда травница дала тебе нож. Да, кстати о травнице! Родри, кто она?

Родри только пожал плечами.

– Ему нельзя разговаривать, – сказал лекарь.

– Два слова, парень, – Родри тут же нарушил это разумное предписание. – Найди лорда Эрдира и возьми наше жалованье.

– Я не могу сейчас просить его о деньгах! Родри приподнял бровь.

– Ну хорошо, – вздохнул юноша. – Считай, что я уже побежал.

Ираэн нашел лорда в его шатре. Тот наблюдал, как слуга запихивает вещи как попало в первые подвернувшиеся мешки и седельные сумки. Лорд был заметно бледен и не переставая поглаживал усы. Тем не менее, заметив Ираэна, он попытался подтянуться и спасти свое достоинство.

– Я знаю, что должен вам заплатить, – произнес лорд. – Вы же не возвращаетесь с нами, правда?

Было ясно, что вопрос означает «вам не будут рады».

– Не думаю, что Родри сможет поехать, господин, – Ираэну захотелось поиграть в любезность. – Мы найдем по дороге какой-нибудь трактир, отдохнем, а уж потом отправимся в путь.

Эрдир кивнул и стал развязывать висевший на поясе кошель. Оттуда он извлек наугад горсть монет и бросил их Ираэну. В голове юноши пробежала мысль, что неплохо бы их пересчитать, но в этом отношении он все еще не стал настоящим серебряным кинжалом.

Хотя Родри утверждал, что его раны – только царапины, он был настолько бледен, что, когда лекарь обработал их все, Ираэн стал уговаривать друга лечь где-нибудь и отдохнуть. Гвербрет, однако, придерживался иного мнения.

– Думаю, тебе лучше уехать, серебряный кинжал. Я не хочу быть негостеприимным по отношению к человеку, который мне ничего плохого не сделал, но стоит только распространиться слухам о происшествии…

– Я понимаю, государь, – прохрипел Родри.

– Тебе не следует разговаривать, – Друммик повернулся к Ираэну. – У вас есть приличные лошади?

– Да, ваша милость. Родри потерял коня в битве, но лорд Эрдир дал ему другого.

– Хорошо, тогда оседлайте их и выезжайте, – он обернулся, взглянув на труп. – Я собираюсь сжечь эту тварь. Если его увидит простой народ или кто-то услышит об этом событии, только боги знают, что последует. И тогда вам туго придется.

– Ваша милость, но это несправедливо. Родри – не преступник, а жертва!

– Попридержи язык! – Родри удалось немного повысить голос. – Слушайся князя. Он прав.

Ираэн нашел коней, оседлал их, нагрузил и повел за павильон, где Родри дожидался его, все еще в окружении стражи. Ираэн понял, что теперь они не его защищают, а остальных от него, как будто сверхъестественное было чумой и могло передаться населению. Юношу мучила несправедливость происходящего, но он не желал гнить в княжеской темнице, а потому хранил молчание.

Зато вот о погоне они могли теперь не беспокоиться. Ираэн сомневался, чтоб трое друзей Гвара вздумали отправиться за ними, а так как Барсучье Рыло погиб, Родри мог не опасаться нападения со стороны этих существ, кем бы они ни были.

Однако, чем больше Ираэн думал о них, тем менее он был уверен, что вероятно, что нет. Все его представления о мире разбились вдребезги, как бьется глиняная кружка, упав на каменный пол. Спокойствие и ученость отцовского двора, где всегда привечали бардов и философов, казались теперь более далекими и удивительными. Иной мир…

Когда друзья выехали из крепости, юноша понял, что ему нечего сказать. Он мог только дивиться, что его заставило покинуть Священный город.