Серебристое свечение духов заставило Джилл вспомнить о Даландре, и удачная мысль вдруг стрелой пронзила мрак ее размышлений. Указав на одного из духов, крутящегося поблизости, она велела:

– Ты ведь знаешь земли Опекунов, правда? Приведи сюда Даландру!

Дух испарился, но понял он приказ или нет, Джилл не знала. Она долго ждала и уже собралась было уходить, когда серебряное свечение над фонтаном стало сгущаться.

– Далла? – шепотом проговорила Джилл.

То была всего лишь ундина – она поднялась, опираясь на струи воды, словно змейка, и с плеском исчезла. Но в ту же минуту Даландра, одетая, как всегда, по-эльфийски, только без аметистовой подвески на шее, подошла к ней, материальная, как и любой другой предмет вокруг.

– Даже не верится, что мне это удалось! – воскликнула она по-эльфийски и рассмеялась. – Но все получилось, и вот она я здесь! Джилл, мне так много нужно тебе рассказать… Прежде всего: Эвандар нашел те острова, и мы можем доставить тебя туда.

– Доставить? – у Джилл в голове все закружилось, как от удара. – У вас есть корабль?

– Нет, но нам он и не надобен. Мы используем искусство Эвандара. Но не знаю, сможем ли мы взять еще кого-то…

– Я отправлюсь туда одна. Мне всегда было трудно брать с собой кого-то. Уж не знаю, как и высказать вам свою благодарность! Судя по всему, мы бы просто утонули там все…

– Несомненно, – Даландра оглянулась на что-то за своим плечом, видное только ей. – Мне все-таки нужно спешить, хотя в таком виде беседовать с тобой намного легче. Но Эвандар велел передать тебе еще одно: народ островов ценит магическое искусство превыше всего, что есть в мире под солнцем и луной. А значит, тебя ждет хороший прием.

– Ох, это еще приятнее слышать! Я об этом много думала…

– Могу себе представить, – Даландра улыбнулась. – Когда ты хочешь отправиться? Думаю, тебе еще нужно кое с кем попрощаться?

– Да и вещички собрать. Ну, и сделать кое-что… боюсь, Саламандр меня за это не поблагодарит. Впрочем, как мы можем уславливаться о сроках? Если я скажу, что мне нужно две недели, как ты узнаешь, когда они пройдут?

– Это сложно, но я предлагаю поступить вот как: есть место, где я могу подождать, – оно неподалеку от вашего мира, понимаешь, и время там мало отличается от здешнего. Приготовься, а я приду как можно скорее. Пришли ко мне гонцом кого-то из Вольного народца.

– Превосходно! Ох, спасибо тебе, тысячекратное спасибо!

– Всегда готова помочь, – Далла опустила голову и нахмурилась. – Дитя… Ему скоро предстоит родиться, потому что в земле нашей назревает смута. Я не могу объяснить тебе, я сама лишь наполовину это понимаю. Но время близится…

Внезапно удивительная мысль осенила Джилл: возможно, Саламандр и его молодая жена послужат делам чародеев, независимо от его собственного желания!

– Скажи мне, Далла: а может ли дитя родиться здесь? Я имею в виду – на островах?

– Нет, не может. Все знаки, все доводы разума указывают на то, что это должно произойти на землях Запада.

– Очень жаль…

– Почему?

– Да так… просто я знаю одного молодожена, который мог бы стать превосходным отцом такому ребенку.

– Это хорошо, ведь их будет много, таких детей – конечно, при условии, что нам удастся все сделать, как надо. Порой мне становится страшно, Джилл!

– Я постараюсь помочь всем, что в моих силах.

– Это очень много!

Они пожали друг другу руки. Джилл поразилась, какой теплой и плотной была рука Даландры – ничуть не похоже на холодное прикосновение эфира.

– Если ожидаются большие дела, – сказала Джилл, – то мне лучше свернуть здесь свои исследования и возвратиться в Дэверри.

– Когда настанет время, я найду способ доставить тебя в Деверри, не беспокойся. Знала бы ты, каких чудес я насмотрелась, сколько могла бы рассказать, но времени нет. Когда-нибудь позже…

– Я понимаю. Тебе, наверно, пора. Уже почти рассвело, и если люди застанут тебя здесь, начнутся ненужные расспросы.

Даландра направилась к выходу со двора, остановилась у запертых ворот, помахала рукой – и исчезла в предрассветной мгле. Чудеса! – подумала Джилл. – Вот уж действительно… Она рассмеялась вслух, подумав, какая это будет замечательная шутка, когда Саламандр сделается отцом ребенка, наделенного магическими свойствами… Даже Невин наверняка посмеялся бы над этим, хотя старик чаще бывал угрюм и смеялся редко.

Говоря о назревающей смуте, Даландра подразумевала лишь вражду, питаемую к ней Алынандрой, но обстоятельства сложились так, что ее слова оказались пророческими. Расставшись с Джилл на дворе гостиницы, она вернулась во владения Эвандара, преодолев извилистые пути и туманы. Возлюбленный ждал ее на вершине холма; стоя в одиночестве, он вглядывался в долину, где его соплеменники плясали на лугу при свете факелов. Ветер доносил до вершины звуки музыки – арфы, флейт и лютни.

– Ты вернулась! – воскликнул он. – Мне было так тоскливо без тебя!

– Неужели ты подумал, что я оставлю тебя так скоро?

– Я больше не знаю, что и думать. Мне казалось, что я мастер розыгрышей и загадок, но сейчас ты подбросила мне такую головоломку, разгадка которой неведома мне… – Он досадливо тряхнул головой, и его волосы взметнулись, как грива. – Я полагаю, ты нашла Джилл?

– Да. Она рассыпалась в благодарностях и готова воспользоваться нашими путями. Но про какую головоломку ты сейчас говорил?

Живой огонек блеснул в его бирюзовых глазах.

– Этого я тебе не скажу, пусть моя загадка все-таки возьмет верх над твоей. Но, возможно, я…

Он умолк и прислушался. Даландра тоже услышала пронзительный вопль, прилетевший из долины. Слова были излишни. Оба они, обернувшись птицами, взмыли в воздух. Он почему-то стал соколом, рыжим соколом Дэверри, она, как обычно – безымянной серой певчей птичкой, но размах крыльев у обоих был футов пятнадцать, не меньше. Они нырнули в воздушный поток, поднимавшийся от земли, и помчались над склоном холма, над цветущими лугами, пока не достигли того места, где придворные, прервав забавы, метались по траве, сталкиваясь друг с другом и отчаянно крича. В сгустившихся сумерках факелы меркли и роняли огненные слезы.

– Элесари! – кричали там, внизу. – Элесари похищена!

Сокол издал пронзительный вопль и, круто развернувшись, направился к реке. Даландра старалась не отставать, мысленно моля судьбу, чтобы стало светлее, и, словно в ответ на мольбу, над горизонтом всплыла луна, полная и огромная, и вокруг разлился болезненно-желтый свет. Река проявилась внизу, как маслянистая лента, и Даландра разглядела на ней нечто, с высоты похожее на щепку, движущуюся против течения. Эвандар нацелился и ринулся вниз. Даландра тоже стала снижаться, осторожно выписывая широкие круги; вскоре она разглядела черную ладью, движимую рабами, сидевшими на веслах. На носу стояла Альшандра, в образе воительницы, футов десяти ростом, облаченная в сверкающую кольчугу. Она натянула тетиву лука. Но сокол налетел на нее с пронзительным визгом прежде, чем она успела пустить стрелу. Его мощные когти исполосовали ей лицо, клюв впился в руку, и она повалилась на палубу, взвыв от ярости и пытаясь ударить его луком, как дубиной.

В нескольких шагах от них скорчилась рыдающая Элесари, вся опутанная черными цепями. Даландра достаточно знала об этой стране, чтобы не потерять присутствия духа. Она опустилась на палубу и сбросила птичий облик, как плащ.

– Разбей цепи! – крикнула она. – Просто согни руки, и они спадут!

Элесари последовала совету и счастливо засмеялась, когда цепи превратились в воду и стекли лужицей к ее ногам. Подвывая от злости, Альшандра отшвырнула сокола и приподнялась на колени. Судно, рабы, доспех, ночная тьма – все исчезло в мгновение ока, как и цепи. В золотом свете позднего полудня все они стояли в эльфийском облике на поросшем травою берегу реки, а вокруг кишел, тараторя, беспечный народ.

– Убирайтесь отсюда вон! – прорычала Альшандра. Смеясь и перекликаясь, компания скрылась. Даландра обняла Элесари за плечи и прижала к себе, а Альшандра и Эвандар стояли, уставившись друг на друга, одетые теперь в придворные одежды: парча, золото, самоцветы на диадемах, плащи из серебристого атласа, отделанного мехом… Но при этом по щеке женщины тянулись царапины от соколиных когтей, а под глазом мужчины красовался заметный синяк.